Дм Мой или Шанс №2 - Александр Белоткач

— Резо! Приведи-ка этих шалав! После с ними позабавитесь.

А спустя несколько минут, дверь открылась, и в комнату ввели троих, совершенно обнаженных, босых девушек, в одной из которых я сразу узнал мою Сьюзи. А когда их поставили у стены напротив, я узнал и других двух. Это были те самые зеленые, что пытались привести Сьюзи в чувства там в камере.

Девчонки глядели на меня совершенно дикими, сумасшедшими глазами, от чего я понял, они слегка не в себе, они до смерти напуганы, и находятся в неком пограничном состоянии, где все вокруг кажется лишь страшным бредом, кошмаром, созданным утомленной психикой. Их била крупная дрожь, стоя у стены и прикрываясь руками, они с ужасом глядя на меня ожидали продолжения. И это продолжение не заставило себя долго ждать.

Когда то давно, еще в той, такой далекой жизни, я учился в классе с одним, довольно непростым парнем, по имени Рамзан. Этот парень, переехал к нам в город, когда ему было 12, и появившись в нашем классе, сперва произвел впечатление весьма не презентабельное. Но спустя лишь пару лет, все изменилось. Он был истинным сыном гор, и походивший вначале на маленького, загнанного в угол волчонка, через пару лет, превратился в настоящего горного волка. Такой же смелый, открытый и преданный стае. Я не раз по школьным делам бывал у него дома, и отлично был знаком и с его родителями, и с младшей сестрой, темноглазой и пугливой Наной. Мы не раз с Рамзаном отбивали атаки сверстников, которые в битве стенка на стенку бывало, пытались доказать чей класс в школе самый крутой, и кто должен будет считаться у нас королевским классом, а кто рабами. Стоя порой, плечом к плечу с этим рослым малым, я знал: «кто-кто, а Рамзан не подведет. Лешка Рыжий, тот сразу деру даст, как запахнет жаренным, а этот черноглазый крепыш будет стоять до последнего».

Но когда мы с ним бывало, сорились, и по дурости несли всякую чушь, этот, совсем еще юный приверженец традиций предков, сказал мне как-то после очередной перебранки.

— «Алекс, я все прощу тебе, но если ты, хотя бы раз скажешь что-нибудь о моей матери, как это заведено у вас у русских, мне прийдется тебя убить!»

И такая решимость была в его черных, антрацитовых глазах, такая уверенность, что я понял, «это его предостережение не простой пацанский треп».

Я конечно, сознавал, что это запрещенный прием, однако, давать целый месяц в распоряжение Али, я не собирался. Если этот Бармалей, в прошлой жизни был тем, за кого себя выдавал, все можно было закончить сразу и без мучений. Поэтому, собравшись с силами, я как мог громко, сорванными связками, просипел в лицо этому гаду такую фразу, от которой, Черного Али аж повело в сторону.

И когда в глазах этого горячего сына, далеких ныне гор, появился тот самый огонь, сотрясающей все его естество, я понял: «Вот и все. Лишь бы сработало. Лишь бы только сработало!»

А когда утративший окончательно контроль Али, выхватил откуда-то здоровенный, блеснувший в свете ярких ламп тесак, я попытался инстинктивно отшатнуться. Но тело меня совершенно не слушалось, и он, прошипев что-то на своем языке, медленно, словно во сне, отведя руку, вонзил мне его прямо в живот, куда-то ниже желудка. Я ощутил как холодная сталь, разрезая мою плоть, царапнув позвоночник с мерзким хрустом, глубоко вошла в стену. И последнее что я запомнил, это оглушительный визг девчонок, и страшные черные глаза, надвинувшиеся на меня, словно ворота ада.

Затем, в голове привычно щелкнул гигантский рубильник. Мир вокруг схлопнулся, и я ощутил себя погружающимся в прохладную голубую воду.

Ожидая чего угодно, только не этого, я, всегда прекрасно чувствовавший себя на воде, с детства отлично знакомый с правилами поведения в водных залах, едва не утонул в своем, в общем-то, небольшом бассейне. От неожиданности здорово нахлебавшись, я стал пускать пузыри. А в следующее мгновение, почувствовал, как кто-то, ухватив за плечо, пытается вытащить меня на поверхность. Но рука эта, вдруг ослабела, и как-то разом поняв, что происходит, я последним усилием воли устремился вверх, схватив по пути, уже падающее на дно тело Сьюзи.

Как я, отплевываясь и откашливаясь, приводил в чувства эту девушку, и как потом долго не мог прийти в себя от потрясения, рассказывать долго, но главное, я теперь точно понял, как работает механизм хроно-захвата, или передачи информ-пакета из прерванной ветви.

Когда мы с уже почти успокоившейся Сьюзи, сидели в гостиной, и пробовали разобрать поминутно случившееся, я пришел к выводу, что все дело в непосредственном контакте со мной, участника этой временной петли. По словам Сьюзи, мы с ней просто плавали в бассейне, (а как я отлично помнил, это было где-то за час до прихода Притория), как вдруг она увидела, что я стал тонуть.

— Понимаешь Ал. У меня на такие дела настоящий рефлекс выработался! — объясняла мне Сьюзи, — У нас в школе таких случаев было очень много. Вот плывет себе кто-то, вроде все нормально. И тут только отвернешься, а он уже тонет. Причем, многие из этих утопленников, порой даже сами не понимали, как это происходило. Я ведь за все время учебы троих таких вытащила, представляешь? Так вот. Я вроде только говорила с тобой, а тут вижу, у тебя пузыри и конвульсии какие-то. Ну, я за тобой нырнула, а как тебя за руку ухватила, так меня словно кипятком облили. Вот я сама и наглоталась. Хорошо хоть ты вовремя очнулся, а то мы так вместе бы и утонули!

Я притащил получившую этот хроно-информационный импульс Сьюзи в гостиную, и уложив ее на диван, попытался растереть мгновенно заледеневшие конечности. Мокрую и страшно бледную девчонку, колотила крупная дрожь. Она долго не могла усвоить, что я пытался ей втолковать. А когда наконец, до нее дошло, что всего этого кошмара в действительности не происходило, и что это теперь лишь одна из возможных вероятностей нашего будущего, ей сразу полегчало.

Выпив по три чашки крепкого кофе с коньяком, мы отогревшись, и разобрав все по полочкам, даже стали подшучивать над собой. Теперь в тишине и уюте, безопасного патрульного сектора, все виденное там казалось лишь бредом, некой коллективной галлюцинацией. И абсолютно не верилось, что всемогущий Приторий не смог защитить нас с Сьюзи.

Да только кто-кто, а я отлично знал, что Приторий вовсе не всемогущ, и не всевластен. И что если бы не эти подаренные мне домом способности, нас с Сьюзи больше никто и никогда не увидел бы живыми.

34

Когда ровно в тоже, что и вчера время, в гостиную моего модуля вошел Приторий, мы с Сьюзи, давно уже во всем разобравшиеся, беседовали о том, как, несмотря на случившееся, продолжить начатую нами информационно обучающую программу. При этом мы прекрасно осознавали, что все дальнейшие попытки заговорить с кем-либо о главном, скорее всего, приведут тех, кто останется, туда же, откуда мы с таким трудом были, только что вызволены.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});