Выбор девы войны - Дэвид Вебер

class="p1">Неудивительно, что его мысли не были радостными.

Едва ли было удивительно, что его двоюродный брат Борандас предпочел послать своего наследника представлять его на летней сессии Великого совета, а не присутствовать лично. Фактически, он делал это в течение последних двух или трех лет, и по-настоящему важные решения обычно принимались на осенней сессии. Борандас всегда присутствовал на этой сессии лично, и отправка Торандаса заниматься обычно более рутинными делами летней сессии, несомненно, была для него хорошей тренировкой, не говоря уже о том, чтобы убедиться, что наследник Норт-Райдинга точно знает, что происходит в столице, если он внезапно унаследует титул. Но эта сессия была гораздо менее "рутинной", чем обычно, и Брейас скорее пожалел, что в этом году Борандас делегировал ее своему сыну. А может, и нет. Брейас любил своего кузена и уважал его и как барона, и как мужчину, но не было смысла притворяться, что Борандас из Халтана столь же остер умом, как Теллиан из Балтара или Кассан из Фрамана. Конечно, он также не был таким хитрым, амбициозным и беспринципным, как Кассан. Это должно было считаться плюсом для тех, кто жил под его управлением в Норт-Райдинге, хотя немного больше хитрости с его стороны в подобный момент могло бы сослужить королевству в целом гораздо лучшую службу.

Брейасу на самом деле не нравилось признавать это, но это было правдой. И хотя в целом он приветствовал решимость своего кузена сохранять нейтралитет в борьбе между Теллианом и Кассаном, готовность Борандаса делегировать полномочия Торандасу начала его беспокоить. Он должен был согласиться, что Торандас лучше, чем его отец, подходил как по характеру, так и по склонностям, для того, чтобы оставаться самим собой в змеиной яме фракций здесь, в Сотофэйласе. К сожалению, либо Борандас изменил свою политику в отношении нейтралитета Норт-Райдинга, не упомянув об этом Брейасу, либо Торандас начал менять ее за него.

Ты не знаешь, какие послания мог послать ему Борандас, Брейас Дэггерэкс, строго сказал он себе. И ни один закон или обычай не требует, чтобы Борандас информировал тебя о своей политике, после того, как ты принес клятву мага, и особенно после того, как его величество назначил тебя одним из своих придворных магов. Вполне возможно, что он стал больше беспокоиться о растущем влиянии Теллиана, чем он упоминал тебе, и кто мог бы винить его, если бы он это сделал? Никому из других баронов не может быть комфортно размышлять о том, как этот новый торговый путь будет лить кормаки в кошелек Теллиана, как воду. Если уж на то пошло, этого достаточно, чтобы заставить тебя нервничать... и тебе действительно нравится Теллиан!

Все это было достаточно правдиво, но Брейас знал глубокое недоверие своего кузена к Кассану Эксхаммеру. Борандас мог быть обеспокоен расширением власти Теллиана, но Брейас скорее сомневался, что он хоть на мгновение поверил, что у Теллиана были какие-либо планы по захвату прямого контроля над политикой королевства, в то время как любой, кто когда-либо встречался с Кассаном, точно знал, что у него на уме.

Проблема заключалась в том, что страх перед Теллианом, не говоря уже о глубоком, въевшемся в кости консерватизме сотойи в целом, подтолкнул тех, кто боялся его нового торгового пути, его новой близости к империи Топора и Килтандакнартасу из Серебряной пещеры, и (прежде всего) его дружбы с ненавистными и внушающими страх градани, к еще большему громогласному противодействию ему. Слухи о растущей враждебности со стороны Пурпурных лордов также не помогли в том, что касалось критиков Теллиана. И несмотря на многовековой союз с империей Топора, не один аристократ сотойи опасался, что планы Теллиана слишком сильно свяжут королевство с людьми Топора, превратят их в своего рода несчастный придаток империи и подчинят их интересы интересам их "друзей" - людей Топора.

Так что, да, существовал огромный простор для вполне обоснованного беспокойства по поводу планов и амбиций Теллиана. Брейас понимал это, даже сочувствовал этому, но Торандас явно ловил рыбу в этих неспокойных водах, и это беспокоило мага. На самом деле, это его очень беспокоило.

Без сомнения, Торандас искал все преимущества, которые он мог найти для Норт-Райдинга, и Брейас верил в его преданность короне, но нельзя было отрицать, что его предубеждения против градани породили тлеющую враждебность к усилиям Теллиана еще до того, как был предложен весь проект канала Дерм. И это дело с просьбой руки Шейрнейт Эксхаммер... это беспокоило Брейаса. Это была идеально подходящая партия почти во всех отношениях, действительно, Торандасу было бы трудно найти столь же подходящую, учитывая рождение девушки и его собственное положение, и сам факт брачной связи автоматически не обещал также союз политиков. Однако это не помешало бы ему создать видимость такового, и это неизбежно сделало бы Торандаса более... восприимчивым к советам Кассана.

Брейас тоже был не единственным, кому приходили в голову эти мысли. Он видел это у многих лордов-правителей, а также у более проницательных членов Мэнтэйлира. Все знали, что истинная власть в королевстве принадлежит Великому совету, но ни один монарх не мог просто игнорировать Крейтэйлир или Мэнтэйлир, и если мелкая знать и простолюдины, заседающие в этих органах, решат, что Кассан восстанавливает свое влияние в Великом совете или, что еще хуже, успешно заключает союз, который объединяет все три другие Райдинга против Уэст-Райдинга, последствия этого могут быть глубокими. Конечно, Борандас должен был знать об опасностях, связанных с таким поведением! Если уж на то пошло, Брейас знал, что Борандас это понимал, во всяком случае, когда они обсуждали это в последний раз. Так что же могло им овладеть, чтобы позволить Торандасу сделать предложение о руке девушки?

Маг тяжело вздохнул, чувствуя горячее солнце на своих плечах, слушая этих птиц и волнуясь. Однако он также пришел к решению. Он намеренно решил прекратить обсуждать политику Борандаса с ним самим, когда король Мархос призвал его служить при дворе, но ему пришлось нарушить это решение. По крайней мере, он должен был убедиться в том, что Борандас был точно проинформирован о том, что происходило здесь, в Сотофэйласе. Ему не хотелось даже рассматривать возможность того, что Торандас мог... скрывать свои собственные послания отцу, но он видел слишком много болезненных примеров того, к чему могут привести амбиции или политическая целесообразность, чтобы просто отбросить эту мысль.

По крайней мере, у нас есть немного времени, ободряюще сказал он себе, когда прозвучала труба и король, наконец, широкими шагами пересек двор к своему ожидающему коню. Что бы ни задумали Кассан и