Кожаный Чулок. Большой сборник - Фенимор Купер

— Кто из этих воинов главный вождь? — спросила Джудит у Зверобоя, заметив, что все ожидают, когда же она начнет переговоры. — Дело мое слишком важное, чтобы сообщить его человеку низшего ранга. Сперва объясните гуронам, что я говорю. Затем ответьте на вопрос, который я задам. Зверобой спокойно повиновался, и все жадно выслушали перевод первых слов, произнесенных этим необыкновенных существом. Никто не удивился требованию женщины, которая, судя по внешности, занимала высокое общественное положение. Расщепленный Дуб дал понять красивой гостье, что первое место среди ирокезов принадлежит ему.

— Я полагаю, гурон… — продолжала Джудит, играя свою роль с достоинством, которое могло бы сделать честь любой актрисе, ибо она постаралась придать своим манерам оттенок снисходительной любезности, однажды подмеченною у жены генерала в сходной, хотя и более мирной обстановке, — я полагаю, что ты здесь главный начальник. На лице твоем я вижу следы дум и размышлений. К тебе и будет обращена моя речь.

— Пусть Лесной Цветок говорит, — вежливо ответил старый вождь. — Если слова ее будут так же приятны, как ее внешность, они никогда не покинут моих ушей: я буду слушать их долго после того, как канадская зима убьет все цветы и заморозит все летние беседы.

Этот ответ не мог не доставить большого удовольствия девушке с характером Джудит; он не только помог ей сохранить самообладание, по и польстил ее тщеславию. Невольно улыбнувшись, несмотря на желание соблюдать величайшую сдержанность, она начала приводить в исполнение свой замысел.

— Теперь, гурон, — сказала она, — выслушай мои слова. Глаза твои говорят тебе, что я не простая женщина. Не скажу, что я королева этой страны, — она живет далеко, за морями, — но под властью наших милостивых монархов найдется немало особ, занимающих высокий пост; я одна из них. Какой именно пост, не стоит говорить здесь, вы не поймете меня. Вы должны верить вашим собственным глазам. Вы видите, кто я такая; вы должны понять, что, слушая мои слова, вы слушаете женщину, которая может стать вашим другом или врагом. Все зависит от того, как вы ее примете.

Она говорила смелым и решительным тоном, поистине изумительным в данных обстоятельствах. Зверобой перевел ее слова на индейский язык. Ирокезы выслушали его почтительно и серьезно, что, видимо, сулило успех замыслам девушки. Но мысль индейца трудно проследить до самых ее истоков. Джудит, колеблясь между надеждой и боязнью, тревожно ожидала ответа. Расщепленный Дуб был опытный оратор и, прежде чем начать говорить, выдержал небольшую паузу, что вполне соответствовало индейским понятием о приличии. Пауза эта свидетельствовала о том, что он глубоко уважает собеседницу и взвешивает в уме каждое ее слово, чтобы придумать достойный ответ.

— Дочь моя прекраснее, чем дикие розы Онтарио; голос ее приятен для ушей, как песнь королька, — произнес осторожный и хитрый вождь, который один из всей группы индейцев не был обманут роскошным и необычным нарядом Джудит. — Птица колибри ростом не больше пчелы, однако перья ее пестры, как хвост павлина. Великий Дух иногда одевает в самый яркий наряд самых маленьких животных, и он же покрывает лося грубой шерстью. Все это выше понимания бедных индейцев, им доступно только то, что они видят и слышат; без сомнения, у моей дочери очень большой вигвам где-нибудь на озере; гуроны не заметили его в своем невежестве.

— Я уже сказала тебе, вождь, что бесполезно называть мой ранг и мое местопребывание, вы все равно не поймете меня. Вы должны верить вашим собственным глазам. Разве покрывало, которое я ношу на плече, похоже на покрывало обыкновенных женщин? В таких украшениях появляются только жены и дочери вождей. Теперь слушайте и узнайте, почему я пришла к вам одна и какое дело привело меня сюда. У ингизов, так же как и у гуронов, есть молодые воины. Только их гораздо больше, вы хорошо это знаете.

— Ингизов много, как листьев на деревьях. Каждый гурон знает это.

— Я понимаю тебя, вождь. Если бы я привела сюда мою свиту, это могло бы вызвать ссору. Мои молодые воины и ваши гневно глядели бы друг на друга, особенно если бы мои воины увидели, что бледнолицый привязан к столбу для пыток. Он — великий охотник, и его очень любят во всех дальних и ближних гарнизонах. Из-за него дело дошло бы до схватки и обратный путь гуронов в Канаду был бы окрашен кровью.

— Пролилось уже так много, крови, — возразил вождь угрюмо, — что она слепит, наши глаза. Мои люди видят, что все это кровь, гуронов.

— Несомненно. И все же больше гуронской крови пролилось бы, если бы я пришла окруженная бледнолицыми. Я слышала о Расщепленном Дубе и подумала, что лучше отпустить его с миром обратно в его селения, чтобы он мог оставить там; своих женщин и детей. Если он потом поможет вернуться за нашими скальпами, мы встретим его. Он любит зверей из кости и маленькие ружья. Глядите, я принесла их сюда, чтобы показать ему. Я его друг. Когда он уложит эти вещи с другим своим добром, он направится в свое селение, прежде чем мои молодые воины успеют нагнать его. И он покажет своему народу в Канаде, какие богатства можно добыть здесь теперь, когда наши великие отцы, живущие по ту сторону Соленого Озера, послали друг другу боевые топоры. А я уведу великого охотника: он нужен мне, чтобы снабжать мой дом дичью.

Джудит, достаточно хорошо знакомая с индейской манерой красно говорить, старалась выражаться глубокомысленно, и это удавалось ей лучше, чем она сама ожидала. Зверобой добросовестно служил переводчиком и делал это тем охотнее, что девушка старательно избегала прямой лжи. Такова была дань, уплаченная ею отвращению молодого человека ко всякого рода обману, который он считал низостью, недостойной белого человека. Возможность получить еще двух слонов и уже упомянутые нами пистолеты, один из которых недавно вышел из потребления, произвела сильное впечатление на гуронов. Однако Расщепленный Дуб выслушал это предложение совершено равнодушно, хотя еще недавно пришел в восторг, узнав о существовании тварей с двумя хвостами. Короче говоря, этот хладнокровный и проницательный вождь был так легковерен, как его подданные, и с чувством собственного достоинства, которое показалось бы излишним большей части цивилизованных людей, отказался от взятки, потому что не желал поступать по указке дарительницы.

— Пусть моя дочь оставит этих двухвостых свиней себе на обед на тот случай, если у нее не будет дичи, — сухо ответил он. — Пусть оставит у себя и маленькие ружья с двумя дулами. Гуроны бьют оленей, когда чувствуют голод, а для сражения у них есть длинные ружья. Этот охотник не может теперь покинуть моих молодых людей: они желают знать, такое ли у него мужественное сердце, как он хвастает…