Фидель Кастро - Максим Макарычев

О том, насколько тревожной продолжала оставаться ситуация, свидетельствует содержание аналитической записки о политике США в отношении Кубы, подготовленной КГБ СССР для Центрального комитета ЦК КПСС в марте 1963 года: «Правительство США по–прежнему считает одной из своих главных целей в Латинской Америке ликвидацию существующего на Кубе строя. Однако в настоящее время правительство Кеннеди вынуждено учитывать как сложившуюся международную обстановку, так и положение на самой Кубе и, в частности, присутствие там советских воинских контингентов. Как заявил в узком кругу помощник президента по вопросам национальной безопасности Банди, свержение Кастро является важнейшей задачей США, но эта задача должна быть решена таким образом, чтобы не вызвать термоядерной войны»[452].

В спецсообщении подчеркивалось, что в антикубинских планах Белого дома особое внимание уделяется резкому усилению подрывной деятельности на острове, в первую очередь экономическим диверсиям и саботажу, с целью вызвать дезорганизацию кубинской экономики, массовое недовольство населения правительством Кастро и подготовить условия для контрреволюционного мятежа внутри страны. «По данным кубинских друзей, 97 процентов общего количества диверсионных актов за январь—февраль 1963 года приходится на диверсии чисто экономического характера. Только за период с 25 декабря 1962 года по 25 января 1963 года зарегистрировано 444 случая поджога сахарного тростника, а за первую половину февраля – 572 таких случая. У кубинских друзей имеются также данные о возможной засылке на Кубу в ближайшее время специальных диверсионных групп с целью организации покушения на Ф. Кастро. По данным, заслуживающим доверия, Ачесон и помощник президента считают, что единственным серьезным поводом, ради которого стоило бы рисковать организацией вторжения на Кубу, является широкое контрреволюционное выступление в стране или же убийство Ф. Кастро и возникновение в связи с этим массовых волнений среди ее населения»[453].

КГБ СССР представил свой прогноз дальнейших действий американской администрации в отношении Кубы: «Решение об организации нового вторжения на Кубу силами кубинской эмиграции и некоторых латиноамериканских стран и определение его срока будут, следовательно, зависеть от того, удастся ли США, и как скоро, добиться возможно большей политической изоляции правительства Кастро, обострения внутриполитического положения в стране и создания условий для крупного контрреволюционного мятежа на самой Кубе»[454].

Информация, поступавшая Кеннеди от разведчиков и военных, как и накануне Карибского кризиса, продолжала носить «однобокий и направленный» характер, что не могло ускользнуть от внимания президента. 7 февраля 1963 года он заявил, что каждый месяц получает сотни сообщений о ситуации в районе Карибского моря, не соответствующих действительности. «Мы не можем основывать решение вопросов войны и мира, исходя из слухов или сообщений, которые не затрагивают существо проблемы»[455], – сказал президент. В отличие от своего окружения и лидеров ряда латиноамериканских стран, призывавших его покончить с «плацдармом коммунизма в Латинской Америке», он был убежден, что «освобождение Кубы от коммунизма должно быть по возможности предоставлено самим кубинцам»[456].

Визит Фиделя Кастро откладывался несколько недель, но не из–за каких–либо разногласий между Москвой и Гаваной. Во–первых, на Кубе значительно увеличилось количество диверсионных актов. Во–вторых, Карибский кризис сильно подорвал здоровье команданте эн хэфэ. Его организм вот уже несколько лет работал на износ. А теперь Фидель находился на грани полного физического и психологического истощения, страдал бессонницей. Но как должен был чувствовать себя человек, последний раз спавший восемь часов еще в годы партизанской борьбы в Сьерра–Маэстра? Любой врач немедленно отправил бы его в госпиталь, глядя на его воспаленные от недосыпания глаза и крайне уставший вид. Но Фидель в те годы заботился о своем здоровье в самую последнюю очередь.

Только 26 апреля 1963 года в обстановке строжайшей секретности Кастро вылетел в Советский Союз. Его самолет приземлился не в столице, а на севере СССР, в Мурманске. Оттуда Фиделя первым делом повезли на базу подводных лодок в Североморск. Он стал первым и последним в истории главой иностранного государства, который удостоился чести увидеть стартовую площадку советских межконтинентальных баллистических ракет и шахту, где они «покоятся». Именно тогда он убедился, что СССР может защитить его родную страну даже из–за океана. Кубинский лидер посетил также атомную подводную лодку, стоявшую на рейде, беседовал с советскими военными, задавал вопросы, касающиеся характеристик ракет. Он был поражен возможностями советской боевой техники.

Маршрут передвижения Фиделя Кастро по территории Советского Союза и сроки пребывания в том или ином городе были строго засекречены. За обеспечение безопасности немногочисленной кубинской делегации отвечали головой лично первые секретари областных и республиканских комитетов компартии. За 38 дней визита Фидель проехал полстраны.

В каждом городе он интересовался работой органов государственной власти, конкретного завода или магазина. В Ташкенте Фидель Кастро изъявил желание посетить универмаг. Ему выдали 5 рублей, чтобы он купил себе какую–нибудь «безделушку». Фидель выбрал себе ремень для брюк. Его подвели к кассе, за которой уже сидел не кто иной, как… министр торговли Узбекистана. Мало того что тучный чиновник не помещался в кресле кассира, он даже не знал, как пробить чек. Семь потов сошло у главного торгового начальника, пока он обслуживал Фиделя, который буквально засыпал «простого кассира» вопросами о распорядке дня и особенностях торговли обычного советского универмага. Неизвестно, заметил ли Фидель Кастро, что вспотевший «кассир–министр» так и не дал ему чек за покупку…

Особняком в ходе визита стояли встречи Кастро с Хрущевым в резиденциях и на дачах советского лидера. Никита Сергеевич, проинформированный советскими дипломатами и разведчиками о том, что переговоры с Фиделем обязательно выйдут за рамки обычного протокола, тщательно подготовился к его приему. Когда речь заходила об эффективной борьбе с диверсионными и контрреволюционными группами, советовал Кастро акцентировать внимание не на агрессивных действиях США, а на работе органов кубинской госбезопасности как внутри страны, так и за ее пределами.

Хрущев понимал, что самым сложным вопросом на переговорах станет будущее кубино–советских отношений. Он знал, что Фидель будет просить оружие, в частности танки, для формирования двух танковых бригад на Кубе, наконец, попытается заручиться гарантиями того, что Советский Союз окажет помощь в случае нападения США на Кубу. В результате Фидель Кастро получил не 120 танков, как просил, а всего лишь 80. И не модернизированных, а устаревших. Но для него было важнее то, что коммюнике по итогам визита, подписанное 23 мая 1963 года в Москве, содержало положение о гарантиях военной помощи Кубе в случае американской агрессии.