Наследник из Калькутты - Роберт Штильмарк

Поодаль, на левобережье бухты, то и дело мелькали верхушки падающих деревьев. Здесь тоже расчищали площадь под строения и поля будущей плантации.

Разведчики, затаившись в кроне высокого дерева, видели, как мистер Хетчинсон повел большую группу невольников к месту крушения своего корабля, для спасения остатков груза. На опушке леса отряд негров был занят распиловкой бревен. Солнце нещадно жгло лоснящиеся от пота черные спины пильщиков. Одни стояли на помосте, другие – внизу, на земле. Мерно сгибались туловища. Вверх – вниз, вверх – вниз сновали маховые пилы, вгрызаясь стальными зубьями в толстые бревна. Уже два больших штабеля свежих досок лежали по обе стороны помоста. Два надсмотрщика с длинными бичами расхаживали между штабелями.

Один из верхних пильщиков, широкоплечий негр, устало выпрямился и отер катившийся с лица пот. Надсмотрщик Урикон, бывший жрец, что-то крикнул невольнику. Тот, не обратив внимания на оклик, подошел к самому краю помоста, зачерпнул черепком воды из деревянного бочонка и сделал несколько глотков.

Урикон вытянул негра бичом по спине, и тот, потеряв равновесие, упал с помоста. Охваченный гневом, он вскочил и запустил черепком в лицо надсмотрщику. К месту драки побежал белый матрос. Негр перепрыгнул через гору опилок и кинулся к ближайшим зарослям. Грянул выстрел, пуля угодила беглецу в ногу, но он, хромая, продолжал бежать. Урикон с рассеченной бровью в несколько прыжков догнал раненого и свистящим ударом бича свалил его с ног. Матросы поволокли несчастного к лагерю. Не прошло и пяти минут, как тело пильщика повисло на суку высокого дерева. Под ногами повешенного вспыхнул хворост, опаляя его скрюченные ноги. Затем матросы разошлись по местам с равнодушными лицами. А пилы продолжали ходить вверх-вниз, вверх-вниз, будто ничего не случилось. Притаившись на дереве, Антони чуть не от ненависти и отвращения. Перед наступлением вечера работорговцы согнали невольников с площадки будущей плантации и с разборки грузов «Доротеи» в одну кучу. Пинками, ударами бичей, поминая сатану и всех святых угодников, матросы выстроили негров в одну общую колонну и раза три пересчитали эти пять-шесть дюжин перепуганных голых людей: с арифметической точностью матросы были явно не в ладах!

Стало смеркаться. На мачтах «Глории» зажглись топ-огни. Щелкая бичами, работорговцы загнали невольников за ограду. Поужинав отвратительным ячменным варевом, без ложек и посуды, полуголодные люди вповалку улеглись под жидкими навесами. Вскоре детский плач и причитания матерей стали стихать. Бернардито и оба его спутника спустились с дерева и осторожно двинулись в обратный путь.

Вдруг на лесной тропе, ведущей к хижине островитян, послышались голоса. Разведчики замерли в чаще. Антони узнал О'Хири, Иензена и Хетчинсона. Они шли с несколькими матросами к хижине, громко толкуя между собой.

– Куда провалились эти островитяне? – говорил О'Хири. – Уже второй день они прячутся от нас. Судя по утвари и количеству скота, здесь жило несколько человек.

– Вероятно, это остатки экипажа какого-нибудь судна. Мне не нравится их поведение, черт бы их побрал!

– Что вы предлагаете? – спросил Хетчинсон.

– Десять поисковых партий обшарят сегодня ночью каждый кустик на острове. Вы, Иензен, с вашими людьми обыщите ущелье. Собака островитян поможет вам…

Голоса работорговцев стихли. Бернардито и его спутники еще несколько минут с большой осторожностью крались вслед за ними, но те подошли к хижине и шумно ввалились в нее. Разведчики свернули в лесную чащу.

– Наш Нерон может оказать нам сегодня плохую услугу, – проговорил Бернардито. – Бестолковый пес вчера улизнул от Чарли и, оказывается, попал к этому горилле Иензену. Расскажите мне, Антонио, кто он, этот датчанин? Я его видел еще на шлюпке с «Ориона». Язык у него неповоротлив, но кулаки – с доброе пушечное ядро!

Десять матросов во главе с Оге Иензеном шли вверх по ущелью. Иензен держал на сворке черного пса и тихонько с ним разговаривал, будто с добрым старым знакомым:

– Веди нас, Нерон, веди… На «Орионе» ты был очень вороват, мой друг, и таскал у матросов сыр… О, я узнаю это место! Где-то здесь находится одна могила…

– Что вы там бормочете, Иензен? – недовольно осведомился один из матросов. – Какую могилу вы поминаете?

– Я говорю: здесь недалеко могила одноглазого Бернардито…

– Что? Стой, ребята! Если вам, мистер Иензен, охота ломать себе шею, тогда лезьте за этим проклятым черным псом, а я не сумасшедший, чтобы ночью идти к могиле Бернардито.

– Мертвые не мстят, – успокоительно сказал Иензен.

– Дух Бернардито не потерпит ночных гостей. Глядите, Иензен, пес скалит зубы! Он ухмыляется! Разрази меня гром, если он не ухмыляется! Провалиться мне на месте, если его не подослал к нам сам мертвый Бернардито! Видите, какой он черный? Клянусь рогами сатаны, это оборотень! Бросьте эту собаку, Иензен, пусть она бежит к дьяволу! Пока не поздно, нужно поворачивать оглобли, а то как бы наши кости не загремели на дне этой кручи.

Красный серп месяца выглянул из-за гребня. Мысли Иензена туго ворочались в мозгу. Ему тоже не слишком нравился путь, по которому черный пес повел группу. Могила Бернардито наводила страх и на его суеверную душу… Ведь всего четыре года назад он, Иензен, целился в мальчика на корме лодки… Не вернуться ли на освещенную «Глорию», чтобы разогнать страх глотком рома? Но куда так рвется собака? Она визжит и порывается вверх, откуда по камням струится ручеек на дно ущелья. Кстати, хорошо бы освежиться глотком студеной воды… Где она, в самом деле, эта проклятая могила? В этой темени ничего не разберешь.

– Тише! – шепотом произнес другой матрос. – Мне почудилось урчанье собаки. Бабы вы, а не моряки! Бьюсь об заклад, что черный пес привел нас сюда недаром. К черту ваши страхи! Здесь кто-то прячется. Это либо негры, либо островитяне.

Иензен колебался. Желание привести в лагерь беглецов боролось в нем с нечистой совестью. Наконец он победил страх.

– Оставайтесь на месте, приготовьте оружие… Ты, Длинный Энди, пойдешь со мной, – сказал он решительному матросу. – Посмотрим, куда так рвется пес.

Собака, чуть не вырывая сворку из чугунного кулака Оге, бросилась вверх по склону. Иензен размотал цепочку своей гирьки и приготовил пистолет.

Ярдов сто Оге и матрос прошли руслом ручья. Вот наконец какой-то уступ на склоне. Ручей отсюда срывается вниз. Вот и край уступа.

Пес еще сильнее потянул сворку, порываясь под низко нависший камень, из-под которого бежал ручеек.

– Вероятно, беглецы прятались на этом уступе, – шепнул длинный Энди.