Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Георг Борн

— Пардон, господа, но я вынужден ненадолго покинуть вас. Совсем ненадолго.

Он подошел к распорядителю и вполголоса попросил его о чем‑то, указывая глазами на улицу. Там в это время брел человек, смахивавший на бродягу, с испитым, давно не бритым лицом, в потертом сюртуке, в залоснившихся панталонах и стоптанных башмаках. Из‑под его старой шляпы свешивались космы, в которых было уже немало седых нитей. Лицо, изборожденное морщинами, свидетельствовало о жизненных бурях, изрядно потрепавших его владельца. На устах его играла грустно–ироническая усмешка.

Марильяк возвратился на свое место, а распорядитель вышел на улицу.

— Виконт, признайтесь, какую красотку вы успели высмотреть на бульваре? — подтрунивали над ним сотрапезники. А один из них провозгласил: — Не красотку, а сокровище!

— По крайней мере, неограненный алмаз, который в искусных и умелых руках может превратиться в бриллиант чистой воды, — ответил Марильяк ему в тон. — Впрочем, я вовсе не намерен таить от вас это сокровище. Не далее как через несколько минут оно будет представлено вам.

Это сообщение произвело возбуждение среди сидевших за столом. Какой же сюрприз приготовил им виконт де Марильяк? Все знали его как выдумщика, знали, что находчивость виконта весьма ценил герцог Бофор, равно как и его изворотливость и услужливость.

Каково же было всеобщее удивление, когда распорядитель подвел к столу изможденного человека, смахивавшего на бродягу.

Он снял свою мятую грязную шляпу и с растерянностью смотрел на мужскую компанию, разглядывавшую его с удивлением, смешанным с брезгливостью.

— Так это и есть ваш неограненный алмаз? — осведомился один из собутыльников.

Марильяк, не отвечая, обратился к вошедшему:

— Разве вы меня уже не узнаете, Нарцисс? А ведь я беседовал с вами не однажды.

— Кажется, я начинаю вспоминать, сударь, — пробормотал оборванец. — Прошу простить меня, но память, увы, то и дело подводит меня.

— Итак, господа, вот то сокровище, которое я обещал продемонстрировать вам. Его зовут Нарцисс Рамо… Садитесь же, Нарцисс, и приступайте к трапезе! — И Марильяк подвинул бедняге блюдо с жареными перепелами.

— Простите меня, сударь, но я не ем дичи: мне не нравится ее запах.

— Боже мой, какая тонкая чувствительность! — хихикнул виконт. — Вы слышали, господа? Нарцисс Рамо не ест дичи! Что же такое вам по вкусу? Пулярки, индейки?

— Отнюдь нет, — с достоинством ответил оборванец. — Все это могут позволить себе такие господа, как вы, у которых тугая мошна и столь же тугие животы и напудренные мозги, украшенные вашими гербами, и…

— Он потешается над нами! — раздались голоса. — Виконт, избавьте нас от своего сокровища!

— Дайте же ему договорить. Это становится занятным, — неожиданно потребовал один из гостей. — Господин Нарцисс, продолжайте. И вот вам бутылка доброго вина для вдохновения.

— Неужели вы способны облегчить ваши кошельки ради таких, как я? — Нарцисс насмешливо уставился на сотрапезников. — Но мой желудок не приучен к деликатесам, а вино заменяет мне вода из уличного фонтана. В то время как ваш напиток способствует подагре…

— Браво, Нарцисс! Продолжайте в том же духе. Вы нас забавляете. Неограненный алмаз! — раздались возгласы.

— Вы правы, господа, — серьезно ответил Нарцисс. — Если бы меня в свое время огранили, мне бы не было цены. Из меня вышел бы несравненный музыкант, скрипач–виртуоз, да… А теперешняя моя жизнь — что о ней говорить… — И он махнул рукой. — Это грязь, нищета и запустение, горе и страдания. Я вконец опустился. То же ожидает и вас, сытые и самодовольные господа, когда ваш кошелек опустеет, когда слуги разбегутся, когда кредиторы отберут у вас последнее и выгонят вас из дома. Рано или поздно, но вы вспомните мои слова — на земле царствуют страдание, горе и нищета… Но довольно об этом. Были ли вы в опере? На последнем представлении?

Разразился смех. Но виконт с серьезной миной произнес:

— Перед вами, господа, истинный ценитель и знаток музыки, так что смех ваш в данном случае неуместен.

— Виконт прав, — подтвердил Нарцисс. — Если бы не горестные обстоятельства, то я восседал бы сейчас за пюпитром с нотами и играл бы божественную музыку.

— Знаете, господа, о каких горестных обстоятельствах идет речь? — подхватил виконт, обведя глазами сидящих за столом. — Сейчас я вас просвещу. От Нарцисса сбежала жена.

При этих словах Нарцисс смутился и повернулся, чтобы уйти, но виконт удержал его.

— Останьтесь, сударь, ведь вы не знаете, о чем я собираюсь вести речь. Да и, кроме того, у меня есть к вам важный разговор.

— Я могу остаться только с тем условием, что вы не станете вмешиваться в мои личные дела, — с мрачным выражением лица согласился наконец Нарцисс.

— Он прав, — поддержал его один из гостей. — Кому охота бередить старую рану, выслушивая толки о сбежавшей жене!

— Пожалуй, я все‑таки уйду. — Нарцисс направился было к выходу, но виконт снова удержал его.

— Послушайте, Нарцисс, во дворе стоит мой экипаж. Я хочу пригласить вас на прогулку.

— Но у меня нет никакого желания кататься в вашем экипаже. И к тому же я занят…

— И все‑таки позвольте сопроводить вас, — настаивал виконт. — Прощайте, господа, — обратился он к своим сотрапезникам. — Должен вам заметить, что этот Нарцисс куда более важная особа, чем вы можете предположить по его внешнему виду. На днях вы услышите о нем и наверняка будете удивлены. Могу поручиться, чем хотите.

И Марильяк бросился вслед за Нарциссом, торопливо направлявшимся к выходу. Виконт подвел его к своей карете и предупредительно распахнул дверцу.

Его слуга с недоумением глядел на спутника своего господина. Таких субъектов не бывало в окружении виконта. Вдобавок он так обходителен с этим оборванцем. Но ничего не поделаешь. Не подав виду, что он удивлен, слуга взгромоздился на запятки, и карета двинулась вперед.

Спутник виконта полагал, что поездка будет недолгой и, главное, что Марильяк объяснит ее цель. Но виконт молчал, а карета катила и катила. И тогда Нарцисс стал проявлять признаки нетерпения.

— Куда вы меня везете, сударь? И с какою целью? — спросил он.

— Ах, любезнейший, вы можете не беспокоиться. Мы совершаем длительную прогулку. Разве вы испытываете какие‑либо неудобства? — осведомился виконт.

Нарцисс вынужден был признать, что нет, не испытывает.

— Вот видите, — назидательно произнес Марильяк. — Я просто стараюсь доставить вам удовольствие.

На самом деле у него был далеко идущий замысел, который был бы наверняка встречен с одобрением его покровителем герцогом Бофором.