Русская Фантастика 2005. Фантастические повести и рассказы - Алан Кубатиев

Надо сказать, что заблудиться в здешнем лесу очень сложно — гора до небес весьма неплохой ориентир. Вскоре пальмы кончились, началась сырая болотистая местность, поросшая тростником. Тут же время от времени попадались тонкие деревца, ветви которых годились и на копья, и на луки. Не без труда я отломил тяжелую сырую жердь для использования в качестве дубины, закинул ее на плечо и двинулся дальше.

Однако болото вскоре оборвалось глубокой трещиной метров шесть шириной. Перепрыгнуть не получится, мост строить нечем и не из чего. Тут меня осенило, что такие препятствия надо запоминать хорошенько, на случай гибели, чтобы потом можно было взять из реального мира что-нибудь, облегчающее путь. По крайней мере без топора и веревки я точно сюда больше не сунусь.

Глянув в глубину трещины, я заметил, что ее края не такие уж отвесные. Можно сначала спуститься, а затем подняться с другой стороны. Осторожно, цепляясь за пучки травы, я начал претворять свой замысел в жизнь. Однако ползать по крутым откосам оказалось значительно труднее, чем я ожидал. Не достигнув и половины пятнадцатиметрового спуска, я застрял на уступе. Для дальнейшего спуска не было опоры, а для подъема кончились силы.

Честно говоря, я испугался. Не за себя в данный момент, я ведь знал, что если сорвусь и убьюсь, то просто окажусь дома. Я испугался за всех тех людей, которые попадали в такие же переделки в реальности. В течение минуты я испытал всю глубину отчаяния от безвыходности. Это жутко до колик — ты еще жив, но смерть твоя уже очевидна, поскольку помощи взяться неоткуда, вниз не спуститься, а наверх не подняться. Остается только цепляться за траву слабеющими руками и ждать ужасающего мига падения. Я поклялся, что в реальности никогда не полезу ни на какие скалы, ни в какие пропасти.

Через пару минут мои пальцы окончательно ослабли, но я заметил, что если рискнуть и пройти бочком по уступу, на котором я застрял, то там уклон не такой крутой, и можно попытаться кубарем скатиться вниз. Я сделал два осторожных шага и на третьем сорвался. Сердце сжалось от рефлекторного ужаса, а я закрыл глаза, чтобы ничего не видеть. Однакоэто не помогло — я все равно явственно ощутил удар. Сначала головой, до алых искр из глаз, потом грохнулся спиной на каменный валун так, что позвоночник переломился в нескольких местах. От сильнейшего сотрясения мозга меня вырвало, затем все тело пронзила кошмарная боль, и лишь секунд через десять сознание мое угасло.

Я очнулся в кресле и отдышался. Затем походил немного по комнате, чтобы убедиться в том, что живой. Меня не отпускало с полчаса, не меньше, крючило и корежило ледяным ужасом, от которого никак не удавалось избавиться. Пришлось открыть холодильник и накатить сто граммов водочки. Полегчало.

— А может, ну его на фиг, такой аттракцион? — прошептал я, пряча бутылку обратно. — Еще одной смерти я точно не переживу. Сердце разорвется.

С другой стороны, во мне зародилось нечто вроде азарта. К тому же насчет умирания и его ужасов пришла мне в голову неплохая идейка. На самом деле мне просто не везло со смертями. Обе были не самые лучшие. Однако есть ведь такие способы, при которых и не заметишь, как крякнешь. Например, пальнуть себе в голову из ружья картечью.

Это придало мне сил. Я внимательно обследовал стену, пытаясь найти жеваную бумагу, которой плевался в другом мире, но ничего подобного не обнаружил. Это говорило о том, что путешествие происходит не в моем сознании, что я действительно переношусь в другое пространство, как ни фантастично это звучит.

Это открытие заставило меня призадуматься. А вправе ли я продолжать использовать столь необычный портал в развлекательных целях? Не следует ли мне пригласить каких-нибудь ученых специалистов, чтобы они хорошенько исследовали моих рыб? Слово «моих» я мысленно повторил дважды, что направило ход моих размышлений в другую сторону.

«Зачем мне кого-то приглашать? — подумал я, почесывая макушку. — Скорее всего вообще никто не приедет. Мало, что ли, в Академию наук звонит психов с чертежами торсионного двигателя? Если же приедут, то рыб, ясное дело, заберут, а я за них отдал две сотни долларов. На фиг».

Мое решение трудно было назвать патриотичным, но мне самому оно показалось разумным. Не откладывая в долгий ящик, я забрался на антресоли, где у меня еще со времени увлечения охотой был устроен сейф для оружия, достал ружьецо-вертикалку и четыре коробки патронов к нему. Чтобы не мелочиться, я выбрал патроны, снаряженные картечью, на крупного, что называется, зверя. Кроме того, я приготовил к походу неплохой охотничий нож, топорик, флягу с питьевой водой и начатую бутылку водки. Затем пришлось пробежаться по магазинам, где я приобрел десять метров капроновой веревки и рюкзак для переноски набранного снаряжения. Уже в конце сборов я догадался взять еды и газовую зажигалку.

Я не знал, как соотносятся тамошние сутки со здешними, но мне не терпелось добраться до обиталища демона Суно. Так что, несмотря на вторую половину дня, я решил отправиться в поход немедленно. Собрав рюкзак и повесив ружье на плечо, я погасил свет, уселся перед аквариумом и начал разглядывать мерное кружение рыбок. И снова сияние разорвало пространство, выкинув меня на знакомый песчаный пляж.

Очутившись на острове, я решил первым делом отомстить за свою смерть. Теперь, с ружьем, это представлялось мне легким делом, способным доставить к тому же немалое моральное удовлетворение. Поправив лямки рюкзака, я направился вдоль кромки воды, не помышляя о том, чтобы скрываться от папуасов за пальмами. В любом случае мое ружье уверенно било метров на пятьдесят, а то и на семьдесят, так что их копья ни при каких обстоятельствах не достали бы меня на таком расстоянии. Дым от костра дикарей стал вроде бы гуще и теперь являлся замечательным ориентиром.

Подобравшись поближе, я распотрошил коробку с патронами, два сразу зарядил в оба ствола, а еще четыре на всякий случай сунул в карман брюк. Вообще-то я был уверен, что дикарям хватит одного выстрела, чтобы броситься наутек, но при воспоминании о пронзенной копьем шее во мне взыграла жажда крови. Так что я твердо решил кого-нибудь пристрелить. В реальном мире даже злейшего врага замочить проблемно, а здесь, в отсутствие правоохранительных органов и комитета по защите прав человека, можно было отвести душу. Глупо не воспользоваться таким шансом. Тем более что кавказский акцент для москвича сам по себе довольно веский повод.

Больше всего я боялся, что дикари, бросив горящий костер, ушли куда-нибудь в другое место, однако обогнув пальмовую рощицу, я с удовольствием разглядел четыре чернокожие фигуры возле огня. Жарили они, кстати, уже не поросенка, а гораздо более крупную тушу. Сначала у меня мелькнуло в голове, что мою, оставшуюся им в качестве трофея, но потом я вспомнил, что говорили вождь с колдуном. Я ведь в здешнем мире демон, так что мое тело растворяется в воздухе после смерти. Скорее всего жарили они своего соплеменника, которого я приговорил камнем по голове.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});