Путь королей - Брендон Сандерсон

Великий князь подозревал, что вскоре разочарует Нитера. Далинар наконец-то добрался до площадки для построения – плащ развевался за спиной, латные ботинки клацали по камням. Долго ждать молота не пришлось; два солдата привезли его на тележке и вытащили, обливаясь потом. Рукоять молота толщиной с запястье мужчины, а ударная часть – больше раскрытой ладони. Двое с трудом могли его поднять.

Далинар схватил молот рукой в латной перчатке и забросил на плечо. Не обращая внимания на солдат, что тренировались на поле, он прошел туда, где группа грязных рабочих вытесывала канаву для уборной. Когда сам великий князь в осколочном доспехе навис над ними, бедолаги в ужасе вытаращили глаза.

– Кто тут главный? – спросил Далинар.

Чумазый рабочий в коричневых штанах робко поднял руку:

– Светлорд, как мы можем вам услужить?

– Отдохнув немного. Марш отсюда.

Рабочие выкарабкались из ямы. Поодаль собрались светлоглазые офицеры, сбитые с толку действиями командира.

Далинар обхватил металлическую рукоять молота, туго оплетенную кожаными ремнями. Сделав глубокий вздох, спрыгнул на дно ямы, поднял молот, размахнулся как следует и ударил по камню.

Над тренировочным полем раскатился громкий треск, и ударная волна пробежала по рукам Далинара. Осколочный доспех большей частью поглотил отдачу, а на камне осталась глубокая трещина. Он снова замахнулся – со второго раза удалось отколоть кусок скалы. Хотя два или три человека с трудом бы подняли эту глыбу, Далинар схватил ее одной рукой и отбросил в сторону. Она с грохотом упала на камни.

Чем же были осколки для обычных людей? Почему древние, при всей их мудрости, ничего не создали им в помощь? Пока Далинар продолжал работать – и от ударов его молота поднимались облака каменной крошки и пыли, – он с легкостью заменил двадцать человек. Осколочные доспехи можно было использовать множеством способов, чтобы облегчить жизнь простых рабочих и темноглазых по всему Рошару.

Ему нравилось работать. Делать что-то полезное. В последнее время он чувствовал себя так, словно все силы тратил на бег по кругу. Труд помогал ему думать.

Он действительно терял жажду битвы. Это его беспокоило, поскольку Азарт – восторг и страстное желание сражаться – это основа культуры алети. Величайшее из мужских искусств – воинское дело, а самое важное Призвание – воевать. Сам Всемогущий зависел от того, насколько хорошо алети сражались в честном бою, ведь после смерти они могут присоединиться к армии Вестников и отбить Чертоги Спокойствия.

И все-таки мысли об убийствах начали вызывать у него дурноту. С последней вылазки на плато стало только хуже. Что случится в следующий раз, когда он отправится в бой? Так управлять нельзя. Вот почему нужно отречься в пользу Адолина.

Он продолжал наносить удары. Снова и снова колотил молотом по камням. Наверху собрались солдаты, а рабочие, несмотря на его приказ, не отправились отдыхать. Они потрясенно глядели на то, как правитель в осколочных доспехах выполнял их работу. То и дело он призывал клинок и использовал его, чтобы разрезать камень, высечь несколько кусков, которые потом разбивал молотом.

Вероятно, он выглядел нелепо. Невозможно заменить всех рабочих в лагере, и у него имелись куда более важные дела. А вот повода спуститься в траншею и размахивать тяжелым молотом не было. И все-таки великий князь Холин чувствовал себя очень хорошо. Так чудесно, что он может помочь лагерю. Результаты того, что Далинар делал ради безопасности Элокара, трудно измерить; создавая же то, в чем прогресс был очевиден, он испытывал удовлетворение.

Но даже в этом Далинар действовал сообразно идеалам, что проникли в его душу, как болезнь. В книге говорилось о короле, который несет груз своего народа. Говорилось о том, что правители по своему положению располагаются ниже всех, потому что должны служить всем и каждому. Все это вертелось вокруг него. Заповеди, наставления из книги и то, что показывали видения… или галлюцинации.

Никогда ни с кем не сражайся, если ты не на войне.

Бабах!

Пусть тебя защищают действия, а не слова.

Бабах!

Ожидай, что те, кого ты встречаешь, честны, и дай им шанс вести себя честно.

Бабах!

Правь так, как хотел бы, чтобы правили тобой.

Бабах!

Он стоял по пояс в будущей уборной, и его уши заполнял треск ломающегося камня. Князь начинал верить в эти идеалы. Нет, уже в них поверил. Теперь он будет по ним жить. Каким сделался бы мир, если бы все люди жили так, как написано в этой книге?

Кто-то должен начать. Кто-то должен стать образцом для подражания. А вот это – причина не отрекаться. Сумасшедший или нет, то, что он делает сейчас, лучше того, что делал Садеас или остальные. Хватало одного взгляда на то, как живут его солдаты, его народ, чтобы понять – в этом он прав.

Бабах!

Чтобы изменить камень, по нему надо ударить кувалдой. А вдруг с человеком вроде него все обстоит так же? Может, потому все и сделалось внезапно таким трудным? Но чем он это заслужил? Далинар не философ или идеалист. Он солдат. И – стоило признать – в молодые годы был тираном, жадным до войн. Неужели жизнь, полную кровопролития, можно оправдать несколькими закатными годами, посвященными следованию заветам лучших людей?

Далинар вспотел. Ров, который он выкопал в земле, был шириной в человеческий рост, глубиной ему по грудь и длиной ярдов тридцать. Чем дольше он работал, тем больше людей собиралось вокруг, чтобы поглядеть и пошептаться.

Осколочный доспех – вещь священная. Неужели князь и впрямь копал с его помощью… уборную?! Напряжение так глубоко на него повлияло? Боится Великих бурь. Делается все трусливее. Отказывается от дуэлей и не защищает себя от нападок. Боится сражаться, хочет, чтобы война закончилась.

И возможно, пытался убить короля.

В конце концов Телеб решил, что так глазеть на князя недопустимо, и отправил людей по местам. Рабочих он тоже прогнал, в соответствии с приказом Далинара велел им посидеть в тенечке, предаваясь «беззаботной беседе». Кто-то другой отдал бы такое указание с улыбкой, но Телеб был серьезен, как камень.

И Далинар продолжал работать. Он сам одобрил план работ и знал, где должна закончиться траншея для уборной – длинная, с уклоном. Потом ее накроют промасленными и просмоленными досками во избежание распространения запаха. Саму уборную построят в той части, что повыше, а содержимое будут при помощи духозаклинателя обращать в дым раз в несколько месяцев.

Работать в одиночестве было еще лучше, чем просто работать. Он сам разбивал камни, нанося удар за ударом. Словно ожили барабаны паршенди, что звучали в тот давно минувший день. Князь все еще слышал ту музыку, и его трясло.