Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава, 4 (СИ) - Афанасьев Семён

Но подлец Садатоши, при ней выдав обещания очень определенного толка, судя по всему, сейчас взял свои слова обратно.

Да и на связи он отсутствовал, когда категорически не должен был этого делать. Его круглосуточная доступность оговаривалась отдельно, она присутствовала при этом.

— Слова. Выбирай. — Ледяным тоном процедил Ватанабэ в ответ.

— Моего законного представителя сюда, раз. — Светловолосый словно пожал плечами с нечитаемым выражением лица, хотя и был сейчас парализован ниже шеи (это Цубаса видела через свой концентратор. Думать в эту сторону было вообще ужас как страшно). — Представителя бюро по несовершеннолетним из префектуры сюда же, два: я не доверяю полиции в вашем лице. Представителя прокуратуры сюда, три. СЕЙЧАС. Но не из отдела общественного обвинения, а из надзора за законностью в правоохранительных органах. Хиротоши, я прямо обвиняю вас в личной заинтересованности, которая порождает конфликт интересов. Хидэоми, официально для вас: Цубаса Кимишима является членом моей семьи либо приравнена к таковому. Считаю, в вашем лице девятка допустила либо непрофессионализм, либо сознательное нарушение наших с вами негласных договоренностей.

Маса перевёл дух и продолжил:

— Сейчас сюда должен прибыть либо мой отец, либо его вторая жена. Они озвучат позицию штаба партии: лично мне всё происходящее очень напоминает недобросовестную конкуренцию перед выборами. Вы явно в коррупционной спайке с недобросовестными конкурентами.

— Ты с ума сошел? — только и смог сказать Ватанабэ, широко раскрывая глаза от удивления.

— А с вами нельзя договариваться, — спокойно ответил подросток, не мигая и глядя перед собой. — Суд и прокуратура разберутся! Я не знаю, как так получается; но посмотрите на всё моими глазами. Я загреб весь жар своими руками, так? О физических потерях пока молчу… У меня были договоренности с девяткой, так? Это всегда имело силу закона. А что в итоге? Я чуть коньки не отбросил, а вы нацелились арестовывать мою будущую жену. "Защищай слабых, борись с сильными". Мне больше нечего вам сказать. Да я и не хочу с вами разговаривать. Вы бесчестные люди.

— Я буду снаружи! — сидящий на полу крепыш, кажется, не открывая глаз, перетек в вертикальное положение.

После этого он бесшумно и деликатно исчез в дверном проеме.

* * *

Ватанабэ почувствовал, что закипает.

Садатоши, методически грамотно дождавшись ухода нижнего чина, крепко прихватил его за кисть руки:

— Погоди!

— Чего тебе?! — мгновенно окрысился комиссар в адрес товарища.

— Ваш сильный бицепсом коллега, который конвоирует Цубасу, нас же всё равно слышит? — как ни в чём ни бывало, подал голос со своего места младший Асада.

Полицейские сверлили друг друга взглядами, не обращая на него внимания.

— Да, — многозначительно сжала губы красноволосая, подвигав бровями. — Ему ж доступ к моему нейро-концентратору передали; иначе как бы он меня контролировал?

— Так я же не в курсе этих ваших возможностей прогресса. — Лицо Масы с усеченной версией мимики смотрелось пугающе. — Уважаемая полиция Токио! — он обратился ко взрослым. — Теперь вы понимаете, как я себя чувствую? Хиротоши, обращаюсь в первую очередь к вам. Это была иллюстрация, если что.

— Ты не слишком ли далеко заходишь? В наглядных примерах? — Ватанабэ, прекратив меряться взглядами с инспектором, наконец обратил внимание на школьника.

— По главному пункту не спорите? То есть, вы согласны, что это подстава? Забегая вперёд: я вам со своего места, разумеется, ничего не сделаю. Можете расслабиться…

— Да? — бровь комиссара скептически изогнулась вверх.

Его взгляд остался холодным.

— Только собственные выводы. — Вздохнул старшеклассник. — Если вам все равно, что о полиции и вас лично будет думать безвестный школьник, можете промолчать. И спустить дело на тормозах в том смысле, в котором вы явно собрались рубить палки отчётности на моей Цубасе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Откуда у тебя таблетки? Сколько их всего? — Ватанабэ без перехода перевел взгляд на красноволосую.

— Три, — пожала плечами та, легко выдерживая взгляд полицейского. — Откуда — не скажу. Вы должны понимать, почему.

— Получала что, легально, что ли? — нахмурился полицейский. — Потом просто не сдала?

Не совсем… Личный подарок… — неожиданно потупила взгляд красноволосая.

— Это ж с какого уровня?! — Хиротоши искренне удивился, даже почесал затылок. — Ты что, с министром обороны дружишь, что ли?! Ну а у кого ещё может быть такая неучтенка? — пояснил он ход своих мыслей для Садатоши. — Так, чтобы пропажа прошла без следов? Потому что вояк трясли бы первыми, особенно причастных. И на неё бы так или иначе вышли.

— Нет. Не с министром. И уже не дружу. — Хмуро ответила школьница, разглядывая носки собственной обуви.

— Почему тогда сказала, что украла? — продолжил недоумевать борец с нейро-контрафактом.

Недавнее напряжение, казалось, частично рассеялось.

— Инспектор обещал. Не выполнил. Масу вырубили чем-то страшным, сейчас оказалось — вообще кровоизлияние в мозг. Действовать надо было быстро. Вы — друг инспектора. Решила заинтересовать вас любой ценой. Надеялась, потом рассосется.

— У заместителя министра обороны сыновья-близнецы тоже в Информационной Академии учились! — раздался из коридора голос конвоира. — Они на север распределились! На этапе разработки прототипа, компания-производитель образцы многим так раздавала, для демонстрации. Обратно могли не сдать, потому что закон позже приняли! А закон обратной силы не имеет!

Ватанабэ, не мигая, продолжал смотреть на бывшую курсанта.

Цубаса шмыгнула носом и промолчала.

— Не понял. Ты что, с этими мужиками встречалась?! С двумя сразу?! — не к месту напомнил о себе светловолосый.

— Нет! — школьница будто подпрыгнула на месте. — До этого не дошло! Так, период ухаживаний…

— Хороши ухаживания… Вы понимаете, что это всё ненормально?! — комиссар обвел тяжелым взглядом всех присутствующих.

— Я ничего не слышу! — раздалось из коридора.

— Хидэоми, я без вас не объяснюсь с вашим товарищем. — Маса обратился к инспектору. — Давайте, вы своего лучшего друга сами обработаете? Либо скажите мне здесь прямо: наша с вами договорённость не стоит даже воздуха, потраченного на её обсуждение.

* * *

Несмотря на то, что Ватанабэ вроде бы готов к компромиссу, препираемся ещё добрых полчаса.

Вначале Садатоши пытается выяснить у меня, что мне известно о китайском следе. Затем комиссар с инспектором дружно и глубоко интересуются состоянием моего здоровья (мы с Цубасой их частично успокаиваем, но по ней вижу, что она себе места не находит).

Потом не пойми откуда появляется какой-то чин из прокуратуры. Почти одновременно с ним прибывает, наконец, и медицинская бригада из полицейского госпиталя — и меня везут в больницу.

Параллельно, комиссар настаивает, что для Кимишимы ничего не закончилось, но у него нет времени заниматься этим сейчас. Поскольку некстати приехала прокуратура, у него не согласована позиция с девяткой; и ему вообще не до дрязг в песочнице.

Я не силён в юридической стороне вопроса сейчас и здесь, но личный опыт говорит, что дальше особо можно не опасаться. Тем более что Цубасу отпускают со мной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кстати, полицейские врачи поначалу не хотят её брать, но она их переубеждает в итоге. Ключевым аргументом становится эта таблетка у меня в брюхе, с которой лучше неё никто не справится. В ближайшие минуты.

Ватанабэ напоследок уточняет у медиков, где он сможет забрать девайс после того, как тот покинет меня естественным образом.

— Пардон за натурализм, — говорю я ему напоследок, удаляясь на каталке вместе с бригадой скорой помощи.