Искры в камине - Николай Спицын

Можно сказать, мы представляли весь цвет нашей художественной самодеятельности; правда, рок-синтез группа послала свой второй состав, но зато акробатка Рая Хакимова, пианист-виртуоз Ильяшенко, сестры Черняевы, Алик Рябых и Люся Елькина, то есть главные наши звезды – все были налицо!

Конечно, были и случайные люди. Эти затесались в спортивную часть нашего агитотряда… Ну а меня аккредитовали как фотокорреспондента.

Починкино я много раз видел из окна вагона, потому что как раз по этой дороге нужно ехать в Калачеевку, где живет мой деревенский дедушка. Но выходить на этой станции не доводилось, да и не тянуло никогда.

Вот знаете, бывает, едешь в поезде и видишь вдруг такое место хорошее, что прямо хочется на ходу соскочить и там остаться, если не навсегда, то хоть ненадолго… Поляну какую-нибудь, озеро, луг, сосновый бор… Так вот Починкино – это что-то совсем другое. Такое что-то, откуда хочется немедленно сбежать.

Леса здесь и в помине не было, степь да степь кругом, домишки невзрачные, почти сплошь одноэтажные, снег и тот не белый, а цвета кофе с молоком. Ни озера, ни реки подходящей, парит лишь какой-то ручей на морозе, и журчит в нем унылая коричневая вода… Достопримечательности – глиняный карьер, два кирпичных завода и свинокомплекс. Короче, не разгуляешься…

И я себя чуть не обругал за то, что согласился участвовать в этом показушном мероприятии. Вообще, все это выглядело глупо, и ведь вся глупость и фальшь видны были мне с самого начала! Во-первых, само название – агитпоход…

Кого мы тут должны были агитировать и за что?

Или, может, это они нас агитировать собирались, чтобы мы после школы приехали сюда работать на их замечательных кирпичных заводах?

И не понимаю, что это за агитация такая: спеть несколько песенок и вместе погонять мячик…

Еще неприятный момент: большинство здесь было из девятых-десятых классов, мы оказались самыми младшими, и нас, конечно же, отодвинули на вторые, даже на третьи роли… А кому это приятно?

Правда, «подшефные» встретили пускай и не с оркестром, но в целом очень дружелюбно, после приветственных речей мы все вместе сбились в какое-то подобие колонны и двинулись по направлению к школе, где нас должны были разместить на три дня и три ночи.

По пути к нашему сводному отряду присоединилась еще ребятня, и в конце концов орава, потерявшая строгие очертания, запрудила всю улицу, от забора до забора.

Мне пришлось побегать: надо было снять это шествие с разных точек, и я то забегал вперед, то выбирал сугроб повыше и карабкался на него, набирая полные сапоги несвежего снега… Потом я стал перезаряжать аппарат, поглядывая, где там Валя Бабкина. Пробился к ней, сделал несколько снимков…

– А когда будет фото? – спросила она, по-моему, кокетливо. – Дашь мне несколько штук?

– Еще бы! – сказал я, застегивая чехол. – Самые лучшие тебе подарю…

Начало неплохое! Нужно продолжать в том же духе…

– Валя, давай сумку твою понесу, а?

– Больно надо!

– Нет, правда, такая она у тебя здоровенная.

Я попробовал отобрать у нее сумку, она не давала, и все это, кажется, выглядело довольно неуклюже, я это почувствовал и попытки свои прекратил. И небрежно так, шутливым тоном произнес:

– Валь, мне с тобой нужно страшно серьезно поговорить…

– Ну говори, если нужно.

Я оглянулся – в общем-то подслушать нас никто не мог… Позади шла группа ребят из нашего класса, но они были далеко, а Любка Синцова, которая держалась рядом с Валей, когда я подошел, деликатно приотстала, умница…

– Нет… Неудобно так вот, на ходу… Как насчет сегодняшнего вечера? Обещали ведь после всего дискотеку… Ты как, придешь?

– Не знаю, – повела она плечиком. – Там видно будет. Не люблю загадывать.

– Я тоже, какое совпадение…

Тут у нас за спиной кто-то неуклюже забряцал по струнам и противным фальцетом затянул:

– Моя лилипуточка-а!..Приди-и ко мне-е!..Побудем минуточку-у!..Нае-едине-e-e!..

Я хотел обернуться и посмотреть, что это там за гад такой нашелся, но сдержал себя, правда, с трудом – этого только, должно быть, и ждали, но вот фиг вам!

Скосил глаза на Валю. Ее лицо было напряженно-спокойным. Всего лучше сделать вид, что нас эта выходка ни с какой стороны не касается…

– Я еще в старом году хотел сказать тебе что-то… И даже приходил к тебе домой.

– Когда же это? Не припоминаю…

– Ну… Мы были вместе с Куриловым. Я просил его вызвать тебя.

– Так это значит ты его подослал тогда?

И она вдруг рассмеялась. Вполне натурально рассмеялась, без какого-либо притворства.

– Значит, это был ты?

– Да… А почему тебе так ужасно весело?

Сзади опять запели, на этот раз даже дуэтом, подбавляя гнусавинки:

– Тра-ля-тра-ля-ля-ля-а-а…Тра-ля-ля-ля-а-а…Моя лилипуточка-а!..Любовь моя-а-а!..

Ох, не обошлось там, по-моему, без Житько и Петраковой. Зря вы так, ребята, зря… Больно уж разошлись, не пришлось бы худо потом…

– Так я тебя жду на дискотеке?

Она повела снова плечом и опустила глаза. Опять я никак не могу в них по-настоящему заглянуть!

– Ну что молчишь?..

– А ты опять пошлешь вперед сводню?

– Нет, сегодня как-нибудь без посредников обойдусь…

– Посмотрим, посмотрим…

Зациклило ее, что ли, на своднях! А она, оказывается, ехидина… Впрочем, ехидство, по-моему, в каждой девчонке живет. Ну почти в каждой… Из нашего класса, кажется, только одна отличается в этом смысле от всех других. Что ж, надо мириться…

* * *

Школа находилась в самом центре поселка. Рядом – какая-то контора, магазины и кафе, куда нас повели обедать после того, как показали, где мы будем жить и общаться с «подшефными» товарищами. А у кафе нас, как белых людей, поджидал автобус.

Обед прошел оживленно. В буфете продавалось пиво, и ребята из старших классов туда настоящее паломничество устроили, носили к своим столикам бутылки с содранными наклейками – ситро будто бы… Из наших никто не рискнул, кроме Кушнарева. Этот даже с наклейкой не мудрил…

Разобрало его, наверное, от пива… Когда ехали в автобусе на свиноводческую ферму, он покоя не давал Бабкиной. Должно быть, нарочно мне на нервы действовал.

И на ферме он так и лип к ней, так и клеил: то за рукав дернет, то подтолкнет, то сдвинет шапочку на глаза – шутки такие… Но что интересно, Валя сама, по всей видимости, была не против таких вот ухаживаний, только хихикала.

А когда нам показывали новорожденных поросят, Кушнарев и вообще сдернул с Валиной головы шапку, вытянул руку над свинячьим загоном и начал делать вид, что сейчас разожмет пальцы… Так и хотелось подобраться к нему, ухватить за щиколотки и перекинуть туда, через загородку, в жижу вонючую!

Но Валя… Она – хоть бы что. Поглядывала снисходительно и похихикивала, ну Бабкина… И снова они в автобусе рядышком уселись и очень мирно, мило так беседовали, чуть не обнимались… В чем же дело? Я не понимал, отчего все так паршиво складывается. Или она мне назло с ним заигрывала? Но зачем же, чего ради?..

Неужели и здесь я проглядел то, что всем было очевидно, как в истории с Горшком? И здесь происходило за кадром что-то, мне не видимое?

Да нет, не может быть… Просто не может этого быть! Я не хочу, чтобы так было! И потом, я уверен, Петракова мне обязательно сказала бы!.. Уж что-что, а это точно.

* * *

До ужина мы еще должны были показать нашим «подшефным», как надо играть в баскет и волейбол. Признанных мастеров, к сожалению Марины Трофимовны, учительницы физкультуры, с нами не было, и ей пришлось поволноваться и пошевелить мозгами, прежде чем она сколотила две команды.

Спортзал при школе был совсем крошечный, раза в два меньше нашего, и освещение слишком тусклое, чтобы можно было при нем вести съемку, а лампы-вспышки я с собой не захватил, так что не было во мне нужды, ну и слава богу. Честно говоря, хотелось куда-нибудь уйти и забиться в угол, побыть одному.

Но не тут-то было! Марина Трофимовна, оказывается, и на меня глаз положила.

– Шапошников! Я тебя заявила на оба матча! Готовься! От нас зависит престиж всей нашей школы!

Здравствуйте! На безрыбье и рак рыба, что ли?

Переспорить ее не удалось, очень уж напористая, как-никак бывшая спортсменка, даже экс-чемпионка то ли области, то ли общества «Трудовые резервы»… Ну и какое-то представление о волейболе я имею, ходил в секцию, пока тренер не обратил внимание на то, что слишком медленно я расту. Так у меня к тому времени рост был нормальный, средний, в классе я не выделялся, но здесь было другое дело. Спросил он меня, какого роста мой отец, и когда я сказал – метр семьдесят пять, все было со мной фактически решено. Пару раз тренер придрался ко мне из-за каких-то мелочей и прямо сказал, что больше я могу на тренировки не ходить… Хотя в защите у меня игра шла неплохо. Да только ведь нападающие везде выше ценятся…