Испытание ядом - Мария Снайдер

После такого падения она могла выжить только чудом. Хотя сама продолжала утверждать, что ей помогли воздушные течения и правильное приземление. Но чудес не существовало.

С тех пор как командор Амброз пришел к власти, слово чудо было запрещено в Иксии. С колдунами поступали так же, как с малярийными комарами. Их преследовали, отлавливали и уничтожали. Любой намек на то, что человек занимался магией, становился для него смертным приговором. Единственной возможностью остаться в живых было бегство в Ситию.

… Больная начинала себя вести все более возбужденно, и остальные пациенты, проснувшись, не спускали с нее… с меня глаз. «Надо уменьшить дозу», – напомнила я себе. Я могла выносить воспоминания лишь в небольших количествах. В конце концов, я не получила травм после падения, и Рейяд в течение некоторого времени вел себя со мной вполне прилично. Однако это продолжалось лишь до того момента, пока мне удавалось выполнять его тесты…

Чтобы отвлечься от воспоминаний, я начала считать трещины на потолке и досчитала уже до пятидесяти шести, когда в палату вошел Валекс.

В одной руке у него был поднос, а в другой – папка. Я с подозрительным видом уставилась на дымящийся омлет.

– Что в нем? – с решительным видом спросила я. – Опять снотворное? Или новый яд? – Все мое тело напряглось, когда я безуспешно попыталась подняться. – Как насчет того, чтобы дать мне что-нибудь съедобное для разнообразия?

– А как насчет того, чтобы продлить тебе жизнь? – осведомился Валекс, усаживая меня на кровати, вручая пипетку с противоядием и устанавливая у меня на коленях поднос.

– Никаких снотворных. Врач сказала, что ты вчера ощутила их вкус, – с явным одобрением заметил он. – Попробуй омлет и скажи, позволила бы ты съесть его командору?

Валекс не преувеличивал, когда говорил, что у меня не будет выходных. Я вздохнула и понюхала омлет. Никаких необычных запахов не почувствовала. Я разрезала омлет на четыре части и принялась их рассматривать в поисках каких-нибудь посторонних предметов. Затем я отломила по кусочку от каждой части и по очереди положила их в рот, тщательно пережевывая. Проглотив кусок, я еще выжидала некоторое время, не появится ли у меня во рту послевкусие. Затем понюхала чай и, прежде чем сделать глоток, размешала его ложкой. Поболтав жидкость во рту, я проглотила ее и тут же ощутила сладкий привкус.

– Я бы не стала отвергать этот завтрак, если, конечно, командор не испытывает отвращения к меду.

– Тогда ешь.

Я помедлила. Возможно, Валекс пытается меня провести? Но я ничего не почувствовала, если только он не приправил пищу каким-нибудь новым, неизвестным мне ядом. Я съела омлет до последней крошки и запила его чаем. А Валекс все это время не сводил с меня глаз.

– Неплохо, – промолвил он. – Сегодня без ядов.

В этот момент в комнату вошел врач и подал Валексу еще один поднос, на котором стояли четыре чашки с оливкового цвета жидкостью, пахнувшей мятой. Валекс забрал у меня пустой поднос и поставил передо мной новый.

– Теперь я хочу научить тебя некоторым методам дегустации, – произнес он. – Во всех этих чашках находится мятный чай. Попробуй.

Я взяла ближайшую к себе чашку и отхлебнула из нее. Всеподавляющий вкус мяты заполнил мой рот, и я поперхнулась.

– Ощущаешь что-нибудь еще? – ухмыльнулся Валекс.

Я сделала еще один глоток. Но вкус мяты перебивал все.

– Нет.

– Правильно. А теперь зажми, нос и попробуй еще раз.

С трудом управляя забинтованной рукой, я, наконец, умудрилась, зажать нос и одновременно сделать глоток – и была несказанно изумлена.

– Сладко. И никакой мяты, – с глупым, видом промолвила я, отпуская свой нос, и тут же вкус мяты забил всю сладость.

– Верно. Теперь попробуй чай из других чашек.

В следующей чашке чаи имел кисловатый привкус, в третьей – привкус горечи, а в четвертой – соли.

– Этот метод действует при дегустации любых напитков и любой пищи. Блокировка органа обоняния одновременно блокирует все вкусовые ощущения за исключением кислого, сладкого, горького и соленого. А некоторые яды как раз и можно распознать по одному из этих четырех вкусов. – Валекс открыл свою папку. – Вот полный список ядов, действующих на человека, с описанием их вкусовых особенностей. Выучи наизусть. Всего их пятьдесят два.

Я бросила взгляд на реестр ядов. Некоторые из них я уже нюхала. Список начинался с «Любимого». Это описание могло бы уберечь меня от головокружения, тошноты, головной боли и галлюцинаций. Я отшвырнула список в сторону.

– Почему ты сразу не дал мне этот список и заставил пробовать яд «Любимый»?

Валекс перестал копаться в своей папке.

– И чему бы ты научилась? Например, у «Кэтсгута» сладкий вкус. Но какая эта сладость? Сладость меда или сладость яблока? Существуют разные уровни сладости, и узнать это можно лишь одним способом – попробовав. Я даю тебе этот список лишь потому, что командор хочет, чтобы ты как можно быстрее приступила к своим обязанностям. – Валекс захлопнул папку. – А то, что ты еще не пробовала эти яды, не означает, что тебе не доведется это делать в будущем. Выучи наизусть список. И как только врач тебя отпустит, я проверю твои познания. И если ты выдержишь экзамен, то сможешь приступить к работе.

– А если нет?

– Тогда я начну готовить нового дегустатора.

Он произнес это спокойным невозмутимым голосом, но в нем звучала такая сила, что сердце у меня дрогнуло.

– Брэзелл пробудет в замке две недели, – продолжил Валекс. – У него еще остались здесь дела. Я не могу приставить к тебе круглосуточную охрану, поэтому Мардж приготовит тебе комнату в моих покоях. Я еще зайду, чтобы узнать, когда тебя отпустят.

Он двинулся к двери изящной спортивной походкой. Я, качая головой, проводила его взглядом.

Трудно было представить себе что-нибудь глупее, чем размышления о Валексе, поэтому я сосредоточилась на списке ядов. Я разгладила список, надеясь, что чернила не расплылись, от прикосновения моих потных рук. К счастью, текст не пострадал, и я принялась за его изучение.

Я так увлеклась, что едва заметила, когда вошла врач, чтобы проверить мою руку. Вероятно, она же забрала поднос, потому что он исчез с моих коленей. Я настолько отключилась от происходящего вокруг, что чуть не подпрыгнула, когда перед моим носом возникла тарелка с печеньем.

Державшая ее ладонь принадлежала жизнерадостно улыбавшемуся Ранду.

– Смотри, что мне удалось пронести мимо медицинской мамы. Ешь скорей, пока она не вернулась.

От еще не остывшего печенья исходил запах корицы. Подтаявшая глазурь стекала сбоку, так что стоило мне взять лакомство в руки, как мои пальцы тут же к нему прилипли. Я поднесла печенье к глазам и принялась рассматривать, вдыхая его аромат и пытаясь различить в нем инородные примеси. Откусив маленький кусочек, почувствовала вкус корицы, которой были пропитаны многочисленные слои теста.