Сладкая парочка - Марина Серова

смерти друга, как он уверяет. На момент трагедии душевные переживания поп-звезды мне казались искренними, теперь я засомневалась.

Марина Мешкова после произошедшего пыталась взять к себе Жанну, но ее родители воспротивились, и дед увез девочку в деревню к родственникам, «пока все уляжется». Марина, кроме того, была занята поисками адвоката и денег на оплату его труда. Судя по всему, труд этот будет нелегким.

Вечером следующего дня я вызвала на разговор Мешкова.

– Валерий Евгеньевич, я считаю, что должна продолжать расследование и найти настоящего преступника. Я знаю, что вам проще во всем обвинить Иванова. Но вы с вашим интеллектом не можете не понимать, что этот человек не виноват.

– Спасибо за комплименты в адрес моего серого вещества, Таня. – Мне показалось, что он внутренне просиял. – Да, может быть, Артур не виноват. В таком случае получается, что виноват я. Я его таким образом подставил. Но, поверьте мне, я не делал этого.

– Тогда кто?

– Тогда кто-то третий, – резонно рассудил Мешков. – Но где вы найдете третью сторону?

– Пока не знаю. Но я уверена, что она есть, – твердо и решительно заявила я.

На следующий день с утра я поехала в филармонию. В офисе шоу-балета «Каскад» я нашла на месте двух нужных мне людей – Чаинского и Мешкову.

Я попросила их уделить мне немного времени для беседы.

Глядя в радушное симпатичное лицо худрука «Каскада», я произнесла в упор, взвешивая каждое слово:

– Владимир Георгиевич, человек, которого ищет милиция, был в здании филармонии за несколько часов до покушения. Не исключено, что он побывал в вашем офисе. Вы знаете этого человека? Он был в коричневой куртке, лицо его испорчено оспой. Этот же вопрос я адресую и вам, Марина…

– Нет, к сожалению, ничем не могу вам помочь. Я никогда не видел этого человека и даже не представляю, на кого он может быть похож. Среди наших постоянных посетителей такого человека точно нет, – ответил мне Чаинский.

– Я тоже его не знаю, – вторила ему Марина.

– Если вы подозреваете нас, то зря. Я деловой человек, я заинтересован в том, чтобы Валерий Мешков был жив и здоров и писал свои песни, – добродушно сказал Чаинский. – Марина же просто не способна убить человека.

Я вынуждена была согласиться, что каких-либо мотивов для организации этого преступления у Чаинского не было, а Марина действительно не производила впечатления убийцы.

Опрос других сотрудников, находившихся тогда на своих рабочих местах, тоже не дал результатов. Но ведь этот тип был здесь, был! Я это точно знаю.

Удрученная своими мыслями, я вышла из здания филармонии и сразу же наткнулась на Вертлицкую. «А чем черт не шутит, может быть, это она во всем виновата?» – сгоряча подумала я. И в сильном раздражении приперла ее к стене здания.

– Если это ты, я убью тебя! – сжав зубы, прошипела я.

– Не надо так нервничать. Помнишь фильм с Георгием Бурковым в главной роли?.. – Я вспомнила эту картину, где симпатичный, немного нескладный следователь всем советовал не нервничать и… – Не спеша во всем разобраться, – закончила за меня мысль Вертлицкая. – Это будет лучше всего. Отпусти меня.

– Ты, может быть, видела еще какой-нибудь вещий сон? Помоги мне найти мужчину в коричневой куртке.

– Я тебе не дама с поленом, – грубо сказала Вертлицкая. – Но я точно знаю, что ты найдешь его. Тебе нужно просто подсуетиться. Сейчас я ничем помочь не могу.

И после некоторой паузы добавила:

– Мне кажется, что тебе может помочь разговор с Ларри. А сейчас оставь меня, мне пора.

Вертлицкая освободилась от моих настойчивых объятий и ушла, оставив меня в полном недоумении и раздражении. Чертыхнувшись, я пошла к своей машине. Я сказала себе, что мне надо успокоиться и ни в коем случае не забывать о главном принципе моего расследования.

Кости на сей раз были ко мне благожелательны:

10 + 26 + 18.

«Для развития Вашего дела самые благоприятные обстоятельства».

Приехав в студию, я первым делом направилась в кабинет его «солнцеподобия». Секретарша Лена Жарикова сказала, что Мешков о чем-то спорит с исполнительным директором, причем происходит это все на повышенных тонах. Тем не менее она доложила о моем приходе. Мешков был раздражен, но ответил:

– Пусть зайдет. Хоть с одним нормальным человеком сегодня поговорю.

Курганов, красный как рак, сидел и курил. Уже одно это показывало, в каком возбужденном состоянии он находится.

Не обращая на меня внимания, он продолжил тему разговора:

– Я не понимаю тебя, Мешков… Тебе нельзя заниматься бизнесом. Ты пустил все деньги на новый альбом и еще черт знает на что, а на студию теперь не хватает. Куда ты дел, к примеру, те пятьдесят штук баксов?

– Стэп, это твои деньги? Скажи мне честно…

– Нет, это не мои деньги. Это твои деньги, – раздраженно признал Курганов. – Но я являюсь исполнительным директором студии, и мне не понятно: если есть деньги, то почему их не вложить именно сейчас, когда только начинает развиваться дело и есть возможность получить неплохую прибыль с этих баб. Их должны записать именно мы. Они, кстати, уже раскручиваются на «Европе-Плюс».

Я поняла, что речь идет о новой группе «Лебедушки Космополитен», трио молодых девчонок, которые только-только набирали популярность.

– Стэп, я не могу вложить эти деньги. У меня их просто нет. Я когда-нибудь после объясню тебе, куда я их истратил.

Курганов встал и раздраженно заходил по комнате.

– Все. Мне надоело. Я ухожу. Рули здесь сам.

– Куда ты пойдешь? Зачем? Кому ты, в конце концов, нужен?.. – ехидно спросил Мешков. И после некоторой паузы продолжил уже примирительным тоном: – Ладно, извини. Найдем мы деньги. Немного погодя найдем, после Франции.

– После Франции будет поздно. Девчонок перекупят – в Москве не дураки сидят. – Курганов тоже немного сбавил тон. И совсем уже