Развитие силы воли. Уроки от автора знаменитого маршмеллоу-теста - Уолтер Мишел

Тринидадские подростки, которые обычно выбирали немедленные маленькие вознаграждения, чаще попадали в беду и, говоря современным языком, становились «малолетними преступниками». Они оказывались менее социально ответственными и часто уже имели серьезные проблемы с властями и полицией. Они также получали более низкие оценки по стандартному тесту мотивации к достижениям и ставили перед собой менее амбициозные цели на будущее.

Доверие

По стереотипным утверждениям родителей этих тринидадских подростков, дети из семей африканцев обычно предпочитали немедленные вознаграждения, а дети из семей выходцев из Восточной Индии намного чаще выбирали отсроченные. Но это еще не все. Возможно те, кто жил в семьях без отцов – что было в то время весьма типично в африканских семьях на Тринидаде и встречалось крайне редко в семьях индийцев, – реже имели дело с людьми, выполнявшими свои обещания. Тогда они практически не верили в то, что чужак – то есть я – появится в их деревне снова и выдаст обещанные вознаграждения. Ни у кого не было серьезных оснований отказываться от «сейчас», если нет никакой уверенности в том, что «позже» действительно будет. Но когда я сравнивал две этнические группы, рассматривая только детей из семей с отцами, различия между группами исчезали.

Начиная с раннего детства слишком многие живут в ненадежном, не вызывающем доверия мире, в котором обещания отсроченных крупных вознаграждений часто даются, но никогда не выполняются. Им лучше не ждать, а хватать то, что дают. Когда дошкольники имеют опыт отношений с людьми, не выполняющими обещания{4}, неудивительно, что они редко соглашаются ждать двух маршмеллоу, чем получить одно, но сразу. Такие здравые ожидания не раз подтверждались в экспериментах, демонстрирующих, что, когда люди не рассчитывают получить вознаграждение позже, они ведут себя рационально и предпочитают не ждать выполнения обещаний.

Через несколько лет после работы на Тринидаде и незадолго до начала экспериментов с маршмеллоу я преподавал в Гарварде и продолжал изучать в Кембридже и Бостоне, как делают такой выбор дети и подростки. 1960 год был особым в истории изучения самоконтроля и способности отложить вознаграждение на факультете социальных отношений Гарвардского университета. Многое в то время менялось. На факультет пришел Тимоти Лири и начал экспериментировать с «волшебными грибами», которые он обнаружил во время поездки в Мексику, пытаясь вызывать психоделические, изменяющие сознание переживания не только у себя, но и у наших студентов. Однажды утром на месте столов нескольких аспирантов появились матрасы, а на адрес факультета стали приходить большие посылки от одной химической компании из Швейцарии. Началась эпоха «Включись, настройся, отрубись». Лири возглавил движение сторонников контркультуры, и многие наши аспиранты последовали за ним.

Многие в нашем мире, видимо, утрачивали способность к самоконтролю, и ее изучение казалось особенно актуальным. Кэрол Джиллиген, работавшая в то время над докторской диссертацией, и я начали совместный новый проект по тестированию мальчиков-шестиклассников из двух государственных школ в Бостоне. Мы хотели выяснить, могут ли дети, которые регулярно делают выбор в пользу более крупных, но отсроченных вознаграждений, успешнее, чем Адам и Ева, сопротивляться сильным искушениям. Но 12-летним школьникам нужно было что-то более соблазнительное, чем яблоко.

Во время первых сессий, проходивших в обычных классных комнатах, мальчики выполняли различные задания, а мы предлагали им варианты подарков: маленьких, но сейчас, или больших, но позже, – чтобы вознаградить их за участие, как я делал это на Тринидаде. Мы хотели выяснить, окажутся ли их предпочтения к отсроченным, но более крупным вознаграждениям перед немедленными, но менее ценными связаны с тем, как они справляются с сильными соблазнами в новых ситуациях. Будут ли те, кто соглашался дольше ждать во время первой сессии, менее склонны поддаваться сильным искушениям в другой ситуации – в которой обман был единственным способом достижения желаемого результата?

Для ответа на этот вопрос мы провели казавшиеся никак не связанными индивидуальные сессии ближе к концу семестра, знакомя каждого ребенка по отдельности с одной развивающей игрой. Ее назначение состояло в том, чтобы показать, насколько быстро и эффективно каждый мальчик может использовать «лучевую пушку» для уничтожения ракеты, которая уже не способна к выполнению поставленных перед ней задач в условиях космической конкуренции с СССР (эта тема была в то время очень актуальна). Большая игрушечная лучевая пушка была покрашена в серебряный цвет, установлена на подставку и направлена на летящую с высокой скоростью ракету-мишень. Расположенные в ряд над мишенью пять лампочек освещали количество очков, набранных после каждого выстрела. Три ярко раскрашенных спортивных значка (меткого стрелка, снайпера и мастера стрельбы) предлагались в качестве призов, вручавшихся с учетом общего числа набранных очков. Сегодня любой подросток посмотрел бы на эту лучевую пушку 1960-х как на музейную рухлядь, но в то время 12-летним мальчишкам она казалась неотразимо привлекательной.

«Представим, что ракета потеряла управление и должна быть уничтожена, – говорила Кэрол. – Тем из вас, кто окажется хорошим стрелком, я вручу значок меткого стрелка; кто покажет еще более высокий результат, получит значок снайпера; а тот, кто продемонстрирует абсолютную меткость, получит значок мастера стрельбы».

Мальчики не знали, что число очков за каждый выстрел было произвольным и никак не связанным с меткостью попадания, а начислявшихся баллов недостаточно для получения значка. Чтобы получить его, они должны были фальсифицировать результаты. Мальчики сами вели подсчет очков, когда играли в комнате в одиночку, и момент и величина обмана фиксировались компьютером. Результаты были очевидны: те же паттерны, которые мы наблюдали в Тринидаде в случае с «малолетними преступниками», выбиравшими меньшие немедленные вознаграждения, сохранялись и в Бостоне. Дети, предпочитавшие ждать большего{5}, но отсроченного вознаграждения во время первых сессий, шли на обман гораздо реже, чем те, кто выбирали меньше, но сейчас. Если мальчики, предпочитавшие отсроченное вознаграждение, шли на обман, то они ждали намного дольше, прежде чем поддаться искушению и завысить количество набранных ими очков.

«Горячее» сейчас или «холодное» потом: взгляд с точки зрения работы мозга

В 2004 г., через полстолетия после того, как мои знакомые на Тринидаде сравнивали друг друга с беззаботными кузнечиками и трудолюбивыми муравьями, я с большим интересом прочел в журнале Science об исследовании, выполненном Сэмюелем Макклуром и его коллегами. Эти ученые продвинулись на шаг вперед в изучении того, как люди принимают решения: они использовали томографы для исследования процессов в нашем мозге, когда мы выбираем между вознаграждением «здесь и сейчас» и в обозримом будущем.

Психологи и экономисты часто отмечают, что люди крайне нетерпеливы и действуют главным образом под влиянием «горячей» эмоциональной системы, когда имеют дело с немедленными вознаграждениями. Но они могут быть рациональными и хладнокровными, когда делают выбор между вознаграждениями, которые получат только через какое-то время. Хотя это расхождение было известно уже давно, работа вызывавших его механизмов мозга оставалась неизученной. Для решения этой задачи Макклур и его команда для начала выдвинули гипотезу о роли «горячей» и «холодной» систем головного мозга. Они полагали, что эмоциональная «горячая» (лимбическая) система вызывает нетерпение: она активируется немедленными вознаграждениями и вызывает реакцию «Вперед!» – «Я хочу это сейчас!». Она относительно нечувствительна к ценности отсроченных вознаграждений или чего-то иного в будущем. А терпение того типа, которое необходимо для рационального выбора между разными отсроченными вознаграждениями, например в планах пенсионных накоплений, зависит от «холодной» когнитивной системы – особенно от работы конкретных областей в префронтальной коре и других тесно связанных между собой структурах мозга, которые развивались намного позже в процессе эволюции человечества.

Команда Макклура предлагала взрослым сделать выбор между различными суммами сейчас или позже (например, 10 долл. сейчас или 11 завтра), а также вознаграждениями в разные моменты в будущем (например, 10 долл. через год или 11 через год и один день). Исследователи использовали функциональную МРТ для наблюдения за нейронными областями «горячей» и «холодной» систем головного мозга каждого участника. Когда участники принимали решения, исследователи видели, что степень вовлечения в процесс каждой нейронной области позволяет предсказать, выберет ли человек немедленное меньшее или отсроченное большее вознаграждение. Нейронная активность возникала в области лимбической системы, когда участники делали выбор между двумя краткосрочными вознаграждениями (какая-то сумма сегодня или чуть большая завтра) и в ПФК, когда стоял выбор между вознаграждениями в будущем (какая-то сумма через год или чуть большая через год и день). Так Макклур и его коллеги подтвердили, что существуют две нейронные системы, «горячая» и «холодная», которые раздельно оценивают немедленные и отсроченные вознаграждения. Для меня это стало подтверждением того, что активность мозга в этих ситуациях подтверждает выводы, которые мы делали, наблюдая поведение дошкольников в комнате сюрпризов.