Том 2. Новая анатомия - Даниил Хармс

ЕВА. Каким образом?

МАСТЕР ЛЕОНАРДО. Он запрещает тебе есть плоды с этого дерева. А ведь это самые вкусные плоды. И когда ты съешь этот плод, ты сразу поймешь, что хорошо и что плохо. Ты сразу узнаешь очень много и будешь умнее самого Бога.

ЕВА. Возможно ли это?

МАСТЕР ЛЕОНАРДО. Да уж я говорю тебе, что возможно.

ЕВА. Ну, право, я не знаю, что мне делать.

МАСТЕР ЛЕОНАРДО. Ешь это яблоко! Ешь, ешь!

Появляется Адам с картузом в руках.

АДАМ. Ах вот ты где, Ева! А это кто?

Мастер Леонардо скрывается за кусты.

АДАМ. Это кто был?

ЕВА. Это был мой друг, Мастер Леонардо.

АДАМ. А что ему нужно?

ЕВА. Он посадил меня верхом к себе на шею и бегал со мной по саду. Я страшно смеялась.

АДАМ. Больше вы ничего не делали?

ЕВА. Нет.

АДАМ. А что это у тебя в руках?

ЕВА. Это яблоко.

АДАМ. С какого дерева?

ЕВА. Вон с того.

АДАМ. Нет, врешь, с этого.

ЕВА. Нет, с того.

АДАМ. Врешь поди.

ЕВА. Честное слово, не вру.

АДАМ. Ну хорошо, я тебе верю.

ЗМЕЙ (сидящий на дереве познания добра и зла). Она врет. Ты не верь. Это яблоко с этого дерева!

АДАМ. Брось яблоко. Обманщица.

ЕВА. Нет, ты очень глуп. Надо попробовать, каково оно на вкус.

АДАМ. Ева! Смотри!

ЕВА. И смотреть тут нечего!

АДАМ. Ну как знаешь.

Ева откусывает от яблока кусок.

Змей от радости хлопает в ладоши.

ЕВА. Ах, как вкусно! Только что же это такое? Ты все время исчезаешь и появляешься вновь. Ой! Все исчезает и откуда-то появляется все опять. Ох, как это интересно! Ай! Я голая! Адам, подойди ко мне ближе, я хочу сесть на тебя верхом!

АДАМ. Что такое?

ЕВА. На, ешь ты тоже это яблоко!

АДАМ. Я боюсь.

ЕВА. Ешь! Ешь!

Адам съедает кусок яблока и сразу же прикрывается картузом.

АДАМ. Мне стыдно.

Из церкви выходит Figvra.

FIGVRA. Ты, человек, и ты, человечица, вы съели запрещенный плод. А потому вон из моего сада!

Figvra уходит обратно в церковь.

АДАМ. Куда же нам идти?

Появляется ангел с огненным челом и гонит их из рая.

АНГЕЛ. Пошли вон! Пошли вон! Пошли вон!

МАСТЕР ЛЕОНАРДО (появляясь из-за кустов). Пошли, пошли! Пошли, пошли! (Машет руками.) Давайте занавес!

Занавес

27 сентября 1934 года.

Экспромт

Как известно, у полупоэта Бориса Пастернака была собака по имени Балаган. И вот однажды, купаясь в озере, Борис Пастернак сказал столпившемуся на берегу народу:

— Вон смотрите, под осинойРоет землю Балаган!

С тех пор этот экспромт известного полупоэта сделался поговоркой.

<Сентябрь 1934?>

«Тут все начали говорить по-своему…»

Тут все начали говорить по-своему.

Хвилищевский подошёл к дереву и поцарапал кору. Из коры выбежал муравей и упал на землю. Хвилищевский нагнулся, но муравья не было видно.

В это время Факиров ходил взад и вперёд. Лицо Факирова было строго, даже грозно. Факиров старался ходить по прямым, а когда доходил до дома. то делал сразу резкий поворот.

Хвищилевский всё ещё стоял у дерева и смотрел на кору сквозь пенснэ своими близорукими глазами. Шея Хвищилевского была тонкая и морщинистая.

Тут все начали говорить о числах. Хвищилевский уверял, что ему известно такое число, что если его написать по китайски сверху вниз, то оно будет похоже на булочника.

— Ерунда, — сказал Факиров, — почему на булочника?

— А вы испробуйте и тогда сами убедитесь, — сказал Хвищилевский, проглотив слюну, отчего его воротничок подпрыгнул, а галстук съехал на сторону.

— Ну, какое же число? — спросил Факиров, доставая карандаш.

— Позвольте, это число я держу в тайне, — сказал Хвищилевский.

Неизвестно, чем бы это всё кончилось, но тут вошёл Уемов и принёс много новостей.

Факиров сидел в своём синем бархатном жилете и курил трубку.

Числа, такая важная часть природы! И рост и действие, всё число.

А слово, это сила.

Число и слово, — наша мать.

5 октября <1933–1934>

Обезоруженный или Неудавшаяся любовь

Трагический водевиль в одном действии

Лев Маркович (подскакивая к даме): Разрешите!

Дама (отстраняясь ладонями): Отстаньте!

Л. М. (наскакивая): Разрешите!

Дама (пихаясь ногами): Уйдите!

Л. М. (хватаясь руками): Дайте разок!

Дама (пихаясь ногами): Прочь! Прочь!

Л. М.: Один только пистон!

Дама (мычит, дескать «нет»).

Л. М.: Пистон! Один пистон!

Дама (закатывает глаза).

Л. М. (Суетится, лезет рукой за своим инструментом и вдруг оказывается, не может его найти).

Л. М.: Обождите! (Шарит у себя руками). Что за чччорт!

Дама (с удивлением смотрит на Льва Марковича).

Л. М.: Вот ведь история!

Дама: Что случилось?

Л. М.: Хм… (смотрит растерянно во все стороны).

Занавес

«Маляр сел в люльку и сказал…»

Маляр сел в люльку и сказал: «Вот до той зазубрины дотяните и стоп».

Петров и Комаров взялись за канат.

— Валяй! — сказал маляр и люлька поскакала вверх.

Маляр отпихивался от стены ногами. Люлька с маляром откачивалась и опять летела к стене. А маляр опять отпихивался от стены ногами.

Петров и Комаров тянули за канат. То Петров, то Комаров. Пока один тянул, другой на всякий случай держал свободный конец каната. Маляр поднимался всё выше. В первом этаже был кооператив. Маляр поднялся до вывески и уперся ногой в букву О.

В это время Комаров повис на канате и люлька с маляром остановилась против окна во втором этаже.

Маляр поджал ноги, чтобы не высадить ими оконного стекла, но в это время на канате повис Петров, и маляр очутился в простенке между вторым и третьим этажом. На стене было написано мелом: «Ванька болван, а Наташка дура».

— Ишь ты! — сказал маляр и покрутил головой. — И сюда ведь, черти, забрались!

Но на канате повис опять Комаров и маляр увидел перед собой открытое окно, а в окне комнату. В комнате стояли два человека, один в пиджаке, а другой, кажется, без пиджака. Тот, который был в пиджаке, схватил того, который был, кажется, без пиджака, и душил его.

Но в это время на канате повис Петров и маляр увидел перед собой ржавый карниз.

— Стой! — закричал маляр. — Давай обратно!

Петров и Комаров задрали кверху головы и смотрели на маляра.

— Чего смотрите! Вниз! скорее! Там в окне душат! — кричал маляр и бил ногой в открытое окно.

Петров и Комаров засуетились и вдвоём повисли на канате. Маляр взлетел прямо к четвёртому этажу, больно ударившись ногой о карниз.

— Вниз, черти! — крикнул маляр на всю улицу.

Петров и Комаров видно поняли, в чём дело, и начали понемногу опускать канат. Люлька поползла вниз. На улице начала собираться толпа.

Маляр перегнулся и заглянул в окно.

Человек без пиджака лежал на полу, а человек в пиджаке сидел на нём верхом и продолжал его душить.

— Ты чего делаешь? — крикнул ему маляр. Человек в пиджаке даже не обернулся и продолжал душить человека без пиджака.

— Чего там такое? — кричали снизу Петров и Комаров.

— Да тут один человек другого душит! — кричал маляр. — Вот я тебя сейчас!

С этими словами маляр слез с люльки и прыгнул в комнату.

Облегчённая люлька качнулась в сторону, ударилась об стену, отлетела от дома и с размаху двинула по водосточной трубе.

В трубе что-то зашумело, застучало, заклокотало, покатилось и посыпалось.

Народ с криком отбежал на середину улицы. А из водосточной трубы на панель выскочили три маленьких кирпичных осколка.

Народ опять приблизился к дому.

Петров и Комаров всё ещё держались за канат и показывали, как они тянули люльку наверх, как маляр крикнул им опускать вниз, и как один человек душит другого.

В толпе ахали и охали, смотрели наверх и наконец решено было как-нибудь помочь маляру.