Золото мертвых - Александр Прозоров

— Друцкий… — задумчиво пробормотал Зверев. — Вот, значит, чья тут лапка волосатая проглядывает.

То, что его вербовали, покупали самым беззастенчивым образом, Андрей понял уже давно, с первых фраз. Барон не разговаривал — барон подлизывался, втирался, как сальный винт в колесную чеку. Не понимал Зверев одного: зачем он мог понадобиться датчанам? Какое им дело до хозяина затерянного среди каменистых карельских проток безлюдного княжества? Или ловкий родич просто давал возможность молодым супругам поправить свои дела за счет чужой казны? Сто талеров… Сто талеров на дороге не валяются. Особенно в их положении. Это целая деревня с населением из пятидесяти, а то и ста смердов — смотря почем сейчас идут невольники в Европе. Это морской ушкуй, на который у отца не хватает денег. Но что взамен? Как ни ловок князь Юрий, датчане тоже не такие дураки, чтобы одаривать щедрой рукой совсем ненужного человека. Что-то они должны на этом иметь…

«А вдруг… — Андрей похолодел от неожиданной мысли. — А вдруг большая война уже готовится? Но начнется она не с Польшей и Османской империей, а здесь, на севере? Быть может, датчане готовят измену уже сейчас, заранее? И когда армии сойдутся для битвы, окажется, что половина русских воевод не намерены побеждать своих поработителей? Несколько сотен князя Друцкого, полсотни боярина Лисьина, еще столько же его, князя Сакульского. Сотня там, сотня здесь — что будет с Русью, если хотя бы половина бояр в решительный час вдруг откажутся идти в битву?»

— Ваши посулы, барон, очень похожи на приглашение к предательству, — немедленно отчеканил Зверев. — Для меня нет иного господина, кроме московского царя, и иной родины, кроме Руси. Я достаточно ясно выразил свою мысль?

— Какое предательство, помилуй Бог?! — всплеснул руками иноземец. — Вы же вольный дворянин, княже! Свободный человек!

Как ни забавно это звучало, но это было правдой. Средние века жили иной моралью, нежели станут жить далекие потомки. Это в двадцатом веке англичанин, перешедший к немцам, или вьетнамец, служащий американцам, однозначно считались предателями, подонками и безродным отребьем. В нынешнем времени дворянин имел право сам выбирать господина. Вот перешли князь Друцкий и князь Воротынский из-под литовской руки под московскую — ну и что? Такова их вольная воля. Какая разница, воюет Москва с Литвой или нет? Воевали на одной стороне честно, теперь так же честно против бывших друзей драться станут. И ведь такое, случалось, прямо во время битвы «вольные дворяне» отчебучивали!

— Я уже год, как не свободный человек, — покачал головой Зверев. — Я дал клятву верности государю московскому Иоанну Четвертому. У меня есть только одно честное слово, барон. И я его уже дал!

Князь Сакульский отпустил повод и помчался сквозь кусты к яркой, похожей в солнечном свете на огромный изумруд, фигуре Федора Друцкого в нарядном зипуне, так ни разу и не заехавшего с поля в кустарник. Княжич гарцевал неподалеку от своих людей, дожидавшихся помощи после схватки с длинноухими трусишками.

Андрей спешился возле них, присел рядом с телохранителем хозяйского сына, прощупал ногу, на которую тот прихрамывал, повернул из стороны в сторону:

— Вроде целое все, боярин. Чего болит?

— Да вот, от бедра. И дышать больно за грудиной.

— Понял. С ногой скорее просто ушиб, а вот ребра могли и пострадать. Надо плотно грудь обмотать, чтобы не сдвигались, коли сломаны. Есть ткань какая-нибудь?

— Откуда, княже? Чай, не в поход ратный, на охоту сбирались.

— Да, охота нынче удалась… — Зверев повернулся, без предупреждения схватил подвывающего бородача лет сорока чуть выше ступни и со всей силы рванул к себе.

Тот вскрикнул, схватился за колено:

— Больно же, князь!

— Было больно, — улыбнулся Андрей. — А теперь вставай. Вывих это был. Небось, лошадь через ноги перекатилась?

Боярин согнул ногу, недоверчиво постучал ступней по земле, встал, опять постучал:

— Да ты кудесник, княже!

— Какой кудесник, костоправство обычное, — отмахнулся Зверев.

В учении Лютобора как раз лечение ран, переломов и вывихов было самой простой из наук. Порошком из ноготков присыпать, сухой мох болотный примотать — и все. Или кость сломанную в лубок уложить. А вот попробуй все травки лечебные запомнить! Они же все ядовитые, целительные или бесполезные одновременно — в зависимости от того, когда собираешь, как запасаешь и где хранишь. Причем рецепты совершенно разные получаются. Девясил отваром от ревматизма помогает, порошком, замешанным с мукой и медом в шарики, — от болотной лихоманки, по признакам больше похожей на грипп, а в виде винного отвара — от заворота кишок. Обычная гречка, оказывается, ядовита страшно — правда, в малых дозах как снотворное или просто успокаивающее средство годится. А если цветы скотине подсыпать — то у той шерсть начинает клочьями выпадать. Можжевельник от чесотки помогает, от женских болезней и как мочегонное. Он же имеет свойство нежить отпугивать видимую и невидимую, порчу отводить. Рябина способна порчу, проклятия и некие заклинания впитывать, и на ней колдовство можно обратно «автору» отнести. Она же как противозачаточное средство используется и от цинги хорошо спасает. Опять же в виде таблеток на меду. Даже ряска, если с умом заготовить, от затуманивания в глазах помогает, от головной боли. Как заподозрил Андрей — от болячек, связанных с повышенным давлением. Живка полевая от желтухи и глистов применяется, а если порошок с приговором под лунным светом в солнцеворот подержать, то человека им на целый день заворожить можно и заставить любые желания по своей воле исполнять. А из обычного сельдерея приворотное зелье готовится, против которого ни один мужик устоять не способен. Для приворота же девиц мать-и-мачеха нужна…

Зверев, наверное, и десятой доли выучить не успел — а голова уже от науки пухла. Что по сравнению с этим простое костоправство? Да половина бояр, несколько сражений пройдя, сами могли и при переломе, и при вывихе первую помощь оказать.

— Никак, княже, хлеб у лекаря нашего решил отбить? — поинтересовался с седла Друцкий. — Эй, Лука Ильич, ты куда?

— Я этого паразита ушастого все равно споймаю, Федор Юрьевич! — коротко поклонился княжичу исцеленный от вывиха боярин, ловко запрыгнул на коня и помчался в кустарник.

— Надо же, как завело старика! — удивился хозяйский сын.

— А сам не хочешь попробовать, пока дети боярские весь ивняк не вытоптали? — поднялся в стремя Андрей.

— Сейчас сокола привезут, тогда и я побалуюсь. Почто ноги ломать, коли птица есть? Еще посмотрим, у кого добыча больше окажется.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});