Пистолет с музыкой - Джонатан Летем

Доктор проживал на Деймонт-корт - шоссе, открытом для общественного движения, но все равно пустом. Дорога привела меня к воротам. Почтовый ящик слева гласил "ТЕСТАФЕР". Я остановил машину на обочине и пошел дальше пешком, старательно скрипя ботинками по гравию, чтоб меня не заподозрили в тайном вторжении.

Дом был типично американской имитацией типично французского коттеджа с алюминиевыми ставнями на окнах и тарелкой спутникового телевидения на коньке низкой крыши. Машины перед домом не было видно, но я поднялся на крыльцо и позвонил.

- Доктора Тестафера сейчас нет дома, - послышался блеющий женский голос из невидимого интеркома.

- Меня зовут Конрад Меткалф, - произнес я без всякой уверенности в том, что меня слышат. - Я частный инквизитор. Мне хотелось бы поговорить с вами, - кем бы вы ни были, добавил я про себя.

Последовало молчание. Я внимательно осмотрел дверь, но интеркома так и не нашел.

- Я... я сейчас, - произнес голос.

Я ждал на крыльце, но голос доносился откуда-то справа. Я повернулся и увидел маленькую дверь, отворившуюся в стене низенькой пристройки. Голос, как выяснилось, принадлежал черноухой овечке в шлепанцах и халате. Она стояла в дверях, придерживая копытом пояс халата и подслеповато щурясь.

Я подошел к дверце.

- Меня зовут Конрад Меткалф, - повторил я. Ростом овечка едва доставала мне до груди, и я сошел на ступеньку вниз, чтобы не слишком возвышаться над ней.

- Меня зовут Дульчи. - Розовая кожица между верхней губой и черным носиком при разговоре трепетала. - Пожалуйста... заходите.

Я кивнул.

- Тут немного низко, - предупредила она. - У меня нет ключей от главного входа.

Она повернулась и протопала в дом, оставив дверь открытой. Я не спешил заходить.

В длину и ширину помещение не отличалось от любого другого, зато было почти вдвое ниже. Я постоял, согнувшись, в дверях, пока глаза не привыкли к полумраку, потом добрался до диванчика у дальней стены и уселся там. При желании я мог бы сейчас дотянуться до потолка рукой. Тестафер перестроил для овцы или кого-то еще такого же роста целое крыло дома. В цветовой гамме преобладали детские розовые и голубые тона, и почти все, кроме дверных ручек и выключателей, было обито плюшем. Плотные занавески не пропускали солнечный свет - комната освещалась двумя большими торшерами, которым пришлось сильно наклониться, чтобы влезть сюда. Я испытывал к ним симпатию: как и я, они казались пришельцами из реальной жизни в кукольном доме.

Овечка нервно протанцевала по комнате, потом немного успокоилась и уселась в удобное кресло напротив меня. Я наклонился вперед, опершись на колени.

- Доктор Тестафер говорил вам, что случилось с доктором Стенхантом?

- Д-да, - ответила овца. - Он был очень расстроен.

- Мы все расстроены, - сказал я. - Особенно мой клиент. Он стоит одной ногой в морозилке, и лично мне не верится, что доктора убил именно он. Вы хорошо знали Стенханта?

Овечка вздрогнула, хотя это могло ничего и не означать. Я не Айболит.

- Я видела его однажды, - проблеяла она.

- Он заходил сюда?

- Да.

- Вы выходите в город, Дульчи?

Она пожевала губами.

- Не очень часто.

- Здесь, должно быть, совсем одиноко, - предположил я.

- Я не имею претензий к Гроверу, если вы это хотели сказать. Я вполне счастлива здесь. Будь по-другому, я бы ушла.

- Конечно. Говорит ли вам что-нибудь имя Денни Фонеблюм? Доктор Тестафер не захотел обсуждать эту тему, и я подумал: а вы его случайно не знаете?

- Боюсь, что нет.

- Это уже любопытно, - заметил я. - Именно так отреагировал доктор Тестафер. Стоит только упомянуть Фонеблюма, и все как один боятся, что его не знают. Чего боитесь вы, Дульчи?

Ее глаза расширились, и из горла вырвался странный звук, этакое сдавленное блеяние.

- Я... мне не следовало говорить с вами. Гровер будет сердиться.

- Вам не приходилось видеть этакого крутого кенгуру по имени Джой Кастл? Он работает на Фонеблюма, по крайней мере работал вчера.

- Нет, - это она произнесла твердо. Похоже, она была счастлива хоть раз ответить правду.

- Ладно. Давайте-ка зайдем с другой стороны. Тестафер беспокоился насчет пропажи бумаг из офиса. Вы можете сказать что-нибудь об этом?

- Ничего. - Она скинула шлепанец с левого копыта и с неестественной сосредоточенностью почесала бок, словно ее кусала блоха.

- О'кей, - сказал я. - Вы боитесь кого-то и не хотите говорить правду. Отлично. Я терпеливый человек, хотите верьте, хотите нет. Эта цепочка крепка, но не все ее звенья подогнаны друг к другу так, как вы с Тестафером. Так что мы обнаружим, что же скрывается за всем этим. - Я поздравил себя с удачным сравнением и прикинул, что сделать дальше. Я и наполовину не был уверен в том, что говорил, да и терпения мне на самом деле не хватает. Еще как не хватает.

- На Гровера оказывают давление, - неожиданно сказала овца. - Вы же понимаете, это не его вина. Ведь Денни Фонеблюм".

- Довольно! - послышался голос от двери.

Это, конечно, был Гровер Тестафер собственной персоной, и в руке он держал пистолет, нацеленный на меня. Электронный пистолет, стреляющий дротиками, и держал он его так, что вполне мог знать, как с ним управляться.

- Привет, доктор, - сказал я.

Овца молча тряслась в своем кресле.

Тестафер шагнул в комнату и захлопнул за собой дверь. Судя по всему, ему отлично удавалось перемещаться по апартаментам Дульчи на полусогнутых ногах. Доктор проковылял на середину и остановился под сгорбленным торшером. При таком освещении его лицо стало театрально-дьявольским.

- Встать! - скомандовал он.

- О'кей, - нехотя кивнул я.

- Вон!

Я улыбнулся Дульчи и, согнувшись, пробрался к выходу.

- Проваливай! - Он обернулся к овце: - Ты останешься, - голос его срывался.

Я взялся за дверную ручку.

- Одна загвоздочка, Гровер. Шли бы вы первым...

- Заткнись.

Ну что ж, я честно пытался предупредить его. Я открыл дверь, сделал шаг влево и прижался к стене.

- Черт! - выругался Тестафер.

Я смолчал. Ему пришлось сложиться пополам, чтобы пролезть через низкую дверь, и, как только пистолет высунулся на улицу, я ударил его так сильно, как только мог - то есть достаточно сильно. Потом я развернулся и отвесил ему правой снизу, чуть не сломав руку о челюсть. Жирная туша осела в дверях, но я ухватил его за шиворот прежде, чем он упал внутрь. Я прислонил Тестафера к стенке и потянулся за пистолетом, но моя правая рука никак не могла дотянуться до него, так что я просто отшвырнул его ногой на несколько футов. Пистолет упал и потерялся в густой траве.

Тестафер так и сидел, привалившись к стене, а я держал его за шиворот. На его лице отчетливо читались все пятьдесят лет жизни в страхе. Изо рта капала слюна. Мне его даже жалко стало, ей-богу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});