Няня Боссов Братвы - Селеста Райли

ее протест, застегиваю ремень безопасности.

Обратный путь проходит спокойно, тишина, как живое существо. Каждые несколько минут я оглядываюсь. Она сидит под углом от меня, ноги направлены к двери, руки скрещены, взгляд устремлен на какую-то далекую точку за окном.

Она в ярости, язык ее тела говорит об этом громче любых слов. Я понимаю, я бы тоже разозлился. Но чего она не понимает, так это необходимости. Необходимость доверия, преданности.

Я даю себе обещание, пока веду машину, что такого больше не повторится. Ни с ней, ни пока она под моей защитой. Потому что именно так я и поступаю. Я защищаю то, что принадлежит мне, и неважно, знает она об этом или нет, но теперь она под моим зонтиком.

Эмма выбегает из машины, как только она останавливается.

Она опережает меня на добрых десять шагов, прежде чем я успеваю отдать ключи парковщику.

— Эмма! — Мой голос прорезает воздух, но она не замедляет шаг, даже не оглядывается. Она в ярости, и я не могу ее винить.

К тому времени как я вхожу в парадную дверь, она уже на полпути через фойе. Дмитрий и Николай стоят там, наблюдая за разворачивающейся сценой с разной степенью озабоченности и раздражения. Эмма бросает на Дмитрия взгляд, от которого может свернуться молоко, а он лишь слегка качает головой — молчаливое обвинение, брошенное в мою сторону.

Я знаю, что он был против этого с самого начала. Дмитрий из тех, кто доверяет своему чутью, а его чутье подсказывало ему, что Эмма надежна. Но нам с Николаем нужны были доказательства. Теперь мы пожинаем то, что посеяли.

Эмма исчезает в своей комнате, Дмитрий следует за ней на осторожном расстоянии, вероятно, пытаясь справиться с последствиями. Я стою и смотрю, как они уходят.

Я медленно выдыхаю и поворачиваюсь, чтобы встретить взгляд Николая.

— Мы дадим им время, — говорю я, и он кивает. Мы оба знаем, что это еще не конец, это только начало.

ГЛАВА 8: ГУБЫ НЕ ЛГУТ

ДМИТРИЙ

Я стучу в дверь Эммы, и костяшки пальцев ударяются о дерево с большей силой, чем я намеревался.

— Эмма? — Нет ответа. Я стучу еще раз, немного мягче. — Эмма, я хочу с тобой поговорить.

Тишина, затем приглушенный ответ с другой стороны.

— Нам не о чем говорить, Дмитрий. Просто уходи.

Я приостановился, положив руку на дверь. Я мог бы уйти, позволить ей погрязнуть в гневе, но это не мой стиль.

— Я не уйду, пока ты не откроешь дверь, Эмма. Просто открой дверь, пожалуйста.

Раздается шорох, звук шагов, а затем дверь распахивается. Она стоит там, ее лицо нарисовано, глаза блестят от непролитых слез. Черт, я чувствую всплеск защитного гнева, желание наказать Николая и Александра за то, что они заставили ее пройти через это.

— Можно войти? — Спрашиваю я, сохраняя ровный голос. Это меньшее, чего она заслуживает после того ада, через который мы ее протащили.

Она кивает, отступая в сторону, чтобы пропустить меня. В комнате стоит тяжелый воздух.

— Эмма, я…

— Я думала, ты умер! — Прерывает она меня, ее голос дрожит. Черт, мы здорово облажались.

— Я знаю, — говорю я, заходя в ее комнату и тихонько закрывая за собой дверь. — И мне жаль, что тебе пришлось пройти через это.

— Жаль? — Ее смех горький: — Ты позволил мне поверить, что тебя убили. Ты был частью всей этой… всей этой больной игры!

Я знал о плане, даже сыграл в нем свою роль. Я убеждал себя, что это было необходимо, но видеть ее такой сломленной, испуганной… меня гложет.

— Я знаю, и я никогда не прощу себе того, что мы сделали с тобой, Эмма. — Я делаю шаг к ней, но она отступает. — Но, пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что мы сделали это, чтобы ты была в безопасности. Александр и Николай никогда бы не причинили тебе вреда, им просто нужно было знать, могут ли они доверять тебе.

— А что насчет тебя? — Спрашивает она, глядя на меня. — Тебе тоже нужно было узнать, можешь ли ты мне доверять?

Я беру ее руку и подношу к своему сердцу, крепко прижимая к себе.

— Нет, Эмма. Я доверял тебе с самого начала. Просто у меня не было доказательств, чтобы убедить остальных.

Она смотрит на меня какое-то мгновение, затем убирает руку и скрещивает руки.

— А что теперь, Дмитрий?

Закрыв между нами щель, я невозмутимо встречаю ее взгляд.

— Эмма. Я полностью тебе доверяю.

Ее следующий шаг неожидан. Она делает шаг вперед, крепко обнимая меня.

— Никогда больше так со мной не поступай, — яростно шепчет она.

На долю секунды я ошеломлен: ее тело прижато к моему, ее дыхание теплое на моей шее. Но потом инстинкт берет верх. Я обхватываю ее руками, притягивая ближе. Ее запах, цветочный, смешанный с адреналином этого дня, заполняет мои чувства. Я упираюсь подбородком в ее макушку, произнося безмолвную клятву.

— Никогда больше, — шепчу я в ответ и говорю серьезно.

Ее хватка усиливается, и я чувствую влагу на своей коже. Слегка отстранившись, я вижу дорожки слез на ее щеках. Большим пальцем я смахиваю затянувшуюся слезу.

— Ты волновалась за меня? — Спрашиваю я.

— Конечно, волновалась, — огрызается она, ее глаза яростны, даже когда в них плещутся эмоции. — Ты можешь быть настоящим засранцем, Дмитрий, но это не значит, что я хочу твоей смерти.

Я хихикаю, и она хихикает в ответ. Ее тело прижимается к моему, ее дыхание смешивается с моим.

— Эмма, — говорю я. Ее губы приоткрываются, и это все приглашение, которое мне нужно.

Я наклоняюсь и прижимаюсь к ее губам в нежном поцелуе. Она сразу же отвечает, ее рот открывается под моим. Я углубляю поцелуй, мой язык исследует теплые уголки ее рта. Она такая чертовски приятная на вкус, как мед, пряности и все то, чего я жаждал с первого дня знакомства с ней.