Братья и сестры - Билл Китсон

дни. Закупки помогали поддерживать запасы на минимальном уровне, отвечающем снизившимся запросам немногих оставшихся заказчиков.

К сентябрю тревоги Альберта частично улеглись: Джеймс и Конни вернулись в школу, а для Ады настало время первого семестра в школе-интернате. Сестра Альберта Этель пошла на поправку, и, хотя восстанавливалась не так стремительно, как заболела, врачи тем не менее посчитали ее состояние удовлетворительным. Филип передал часть своих обязанностей по управлению фабрикой Эрнесту Каугиллу и смог снова частично взять на себя ведение дел в «Хэйг, Акройд и Каугилл».

Впрочем, были новости и менее приятные. Развод Майкла Хэйга от недели к неделе оказывался все более неприятной процедурой; стороны засыпали друг друга обвинениями и претензиями, к огромному удовольствию адвокатов, чьи гонорары росли с каждой консультацией и официальным письмом.

Здоровье Цисси продолжало ухудшаться. Стоя на платформе вокзала в Скарборо и провожая Джеймса, Конни и Аду в школу, мыслями Ханна с Альбертом были дома, на мысе Полумесяц, где им сегодня предстояло встретиться с доктором Каллетоном, местным педиатром и их новым другом.

Поезд подошел, пассажиры стали занимать места соответственно обозначенному на билетах классу, и Альберт с Ханной попрощались со своими тремя детьми, поцеловав каждого по очереди. Предчувствие перемен витало в воздухе. Для Джеймса этот семестр должен был стать последним. Вообще-то, он должен был закончить школу еще летом, но остался по просьбе директора.

Они разговорились, когда Джеймс возвращался с крикетного поля после победы над командой противника. Близился конец семестра, и директор напомнил ему об этом.

— Еще несколько недель, и твое обучение подойдет к концу, Джеймс, — заметил директор. — Ты будешь работать в фирме отца?

— Отец хочет, чтобы я продолжил учиться в университете, сэр, но я, признаюсь, не горю желанием, — ответил Джеймс. — Не примите на свой счет, господин директор, но, кажется, я свое отучился.

Директор был одним из самых мудрых учителей того времени, недаром ему поручили возглавить престижнейшую школу Форест-Мэнор. Прежде чем ответить, он задумался над словами школьного старосты.

— Джеймс, я с тобой согласен. Для своих лет ты очень зрелый юноша и готов начать взрослую жизнь. Но раз уж ты не планируешь провести следующие три года своей жизни в закрытой университетской среде, хочу спросить, не согласишься ли ты пожертвовать нам еще три месяца и сделать школе последнее одолжение?

— Какое?

— Мальчик, которого я выбрал на роль нового школьного старосты, осенью сдает три экзамена. От результатов этих экзаменов будет зависеть его дальнейшая карьера. Целиком посвятив себя подготовке, он не сможет как следует выполнять свои обязанности старосты. Если бы ты остался в школе всего на один семестр, я был бы тебе очень благодарен.

— Я должен спросить отца.

Директор виновато кашлянул.

— Разумеется, ввиду обстоятельств обучение будет бесплатным, — добавил он.

Джеймс усмехнулся.

— Тогда он точно возражать не станет. Он же из Йоркшира, сэр.

* * *

В том же году закончить школу предстояло и Конни. После Альберт и Ханна планировали отдать ее в женский колледж, хотя конкретное учебное заведение пока не выбрали.

Что до Ады, для нее приключения только начинались. Ей впервые предстояло уехать из родного дома в незнакомое место и жить в компании более ста пятидесяти девочек, среди которых у нее не было ни одной знакомой, кроме Конни. Если эта перспектива страшила Аду, вида она не показывала. От угрюмости прежних нескольких месяцев не осталось и следа: девочка была оживлена и даже взбудоражена. К ней вернулись веселость и общительность, сменив мрачную ворчливость, к которой домашние уже успели привыкнуть. Даже Джеймс, излюбленная жертва ее недовольства, узнавал в ней прежнюю Аду, которую уже отчаялся увидеть снова.

Когда тормозной вагон[12] скрылся за поворотом и начался первый отрезок пути, Альберт и Ханна повернулись к выходу с платформы. После прощания с детьми на душе было тяжело, и новости, ждавшие их дома, не принесли облегчения.

* * *

Угрюмость и задумчивость читались на лице доктора Стивена Каллетона, сидевшего напротив Альберта и Ханны в гостиной дома на мысе Полумесяц. Ведь ему предстояло выполнить одну из самых неприятных обязанностей практикующего врача, чья профессия подразумевала немало сложных аспектов.

Доктор нервно откашлялся.

— Боюсь, состояние Цисси серьезнее, чем я ожидал. У нее тяжелая форма туберкулеза. Чахотка. — Он замолчал, а родители с ужасом осмыслили его слова.

Ханна горько всхлипнула, и Альберт крепко сжал ее руку. Сам он сидел, стиснув челюсть; боль исказила его напряженные черты и отражалась в темных глазах. Последовало долгое и горестное молчание. Наконец дар речи вернулся к Альберту, и тот задал неизбежный вопрос, боясь услышать ответ:

— Какие у нее шансы, Стивен?

Молодой доктор ждал этого вопроса и был к нему готов, но отвечать все равно было тяжело:

— По правде говоря, шансов мало. Болезнь укрепилась и уже на запущенной стадии.

Он выждал еще немного, хоть и знал, какой вопрос последует. Его задала Ханна, которая по-прежнему сидела, вцепившись в руку Альберта:

— Вы говорите, что шансов мало, но значит ли это, что ситуация безнадежна, или ей все-таки может стать лучше? И что нужно сделать, чтобы увеличить шансы на выздоровление?

— Невозможно сказать, безнадежно ее положение или нет. Хотя болезнь изучается и сейчас мы, безусловно, знаем больше, чем пятьдесят лет назад, лекарство не найдено. Но есть определенные условия, при которых ее состояние может улучшиться… Боюсь, речь о радикальных мерах. — Подготовив почву для того, что он должен был сказать, доктор продолжал более уверенно: — Есть заведения, специализирующиеся на уходе и лечении туберкулезных больных, и мои коллеги говорят, что статистика выздоровления хорошая. Но мы не знаем одного — на какой стадии заболевания поступили в эти заведения выздоровевшие пациенты. Это одна проблема. Вторая — в дороговизне пребывания в этих санаториях. Наконец — и это может стать главным препятствием — лучший туберкулезный санаторий находится в Швейцарии.

Стивен Каллетон снова замолчал и продолжил:

— Причина в местном климате. Альпийский воздух чист, холоден и сух; по всей видимости, в этих условиях болезнь не развивается. Не могу обещать, что Цисси поправится; это было бы с моей стороны безответственно. Но скажу, что, если стоимость лечения и путешествие в Швейцарию не является для вас препятствием, пребывание девочки в санатории увеличит ее шансы выжить. Теперь я вас оставлю; обговорите ситуацию между собой, и, если понадобятся дополнительные сведения — например, о цене, — я буду рад все выяснить. Если решитесь на лечение, которое я предложил, я помогу все устроить. Жаль, что нам приходится вести этот разговор.

* * *

Почти сразу после того, как брат отвез девочек в школу, Аду с Конни разделили. Всех новеньких собрали вместе и проводили в корпус, где располагалось общежитие. Система