Следствие ведет простофиля - Владимир Сотников

Вот и решение всех вопросов! Вот этот Даня и выдал себя! Надоело ему стены расписывать – решил на птицах поупражняться… А об этом, наверное, Аське рассказала ее сестра Аня.

– Давай встретимся, – сказал Филя. – Ты выйдешь?

– На пятом этаже! – И Аська почему-то бросила трубку.

Странно. Почему не на улице? И почему на пятом этаже, на котором находится тринадцатая квартира? Но думать Филе было некогда. Потому что он хотел опередить Аську.

Когда лифт открылся, на площадке еще никого не было. Филя посмотрел на противоположную стену и вздрогнул от неожиданности. На ней красовалась совсем свежая надпись «… – дурак!» Кого назвали дураком, узнать было уже нельзя: первое слово было старательно затерто, наверное, мокрой тряпкой. Остались только грязные разводы.

«Если кто-то смывал надпись, почему не довел работу до конца?» – подумал Филя.

И еще удивило Филю: если эти надписи делает Даня, то почему же он пакостит и на своей площадке? Странно.

Опять загудел лифт – поехал вниз, потом вернулся. Из него выскочили Аська с сестрой. Пока Филя удивленно сравнивал сестер – всегда удивительно видеть рядом близнецов! – Аська быстро спросила:

– Ты умеешь птиц отмывать?

Филя растерялся от такого вопроса. Как это – отмывать? Значит, они собираются мыть покрашенного попугая?

– А… зачем? Пусть сам и отмывает… – пробормотал он.

– Кто? – не поняла Аська.

– Ты же сказала, что Даня покрасил своего попугая.

– Послушай, – перебила его Аня, – ничего подобного Ася тебе не сказала. Я слышала, как она говорила по телефону. Кто-то покрасил Даниного попугая. Мы должны ему помочь.

Филя ничего не понимал. Как это – кто-то покрасил? Видно, этот Даня – большой выдумщик. Не знает, кто поиздевался над его птичкой? Наверное, сам сглупил, а потом опомнился, вот и придумал этого «кого-то».

– К нему в квартиру забрались воры? – с усмешкой спросил Филя. – Объясни мне, как это Даня не знает, кто покрасил?

Филя специально говорил таким же взрослым тоном, что и Аня. Не любил он, когда с ним так разговаривали! Тем более девчонка, тем более на год младше.

– Меня зовут Аня, – обиженно поджала губы Аськина сестра, – а тебя Филипп, мне Ася сказала. Хотя ты мог бы и сам представиться. Так вот, раз ты такой недоверчивый, то тебе надо все увидеть своими глазами.

И Аня нажала кнопку звонка.

«Недоверчивый! – хмыкнул про себя Филя. – Будешь тут недоверчивым, когда говорят какую-то ерунду».

Дверь открылась. На пороге стоял совершенно растерянный мальчишка. Филя даже не сразу его узнал – такой расстроенный был у Дани вид.

– Проходите, – вздохнул он.

В квартире стоял какой-то резкий одеколонный запах.

«Наверное, он уже приступил к банным процедурам, – подумал Филя. – Бедная птичка!»

В клетке сидел на жердочке понурый попугай. Он был так похож на Даню своим грустным видом, что в другое время Филя улыбнулся бы. Но сейчас, конечно, было не до смеха. Действительно, бедная птичка даже не поворачивала головы – только двигала глазками. Ее нежно-лимонное оперение едва угадывалось под пятнами красной краски. Видно, попугая обрызгали из баллончика.

– Вот, – чуть слышно прошептал Даня, указывая на клетку. – Не знаю, что и делать. Засохла уже краска…

– Да кто это сделал, можно узнать, наконец? – раздосадованно воскликнул Филя. – Ведь это не шутки! Животные и птицы тоже не выносят запаха краски! Они же живые существа, а не стены для… ремонта.

Филя, конечно, вместо «ремонта» собирался сказать что-то другое. Но вовремя сдержался.

– Ты не кричи, – одернула его Аська. – А послушай Даню. Или лучше я расскажу. Данька увидел надпись на стене, выскочил ее стереть, потом вернулся, опять выскочил, а дверь не закрывал. Попугай вылетел. Данька не заметил. А когда заметил, мы все вместе искали, искали… А попугай сидел на втором этаже за мусоропроводом – уже покрашенный. Вот! Я даже пообедать не успела.

Последнюю фразу она выпалила как самую главную.

– Успеешь пообедать, – махнула в ее сторону сестра.

Так вот как все было! Филя сразу вспомнил наполовину стертую надпись на площадке. Выходит, зря он подозревал Даню. Хотя бы в этой сегодняшней надписи, да и в том, что он сам покрасил попугая. Но сейчас не об этом надо было думать. Вон как жалобно смотрит птичка, словно ждет от них помощи.

– А ты что-нибудь уже делал? – спросил Филя. – Чем это воняет?

– Ватку намочил растворителем, которым мама снимает лак с ногтей, – вздохнул Даня. – Но побоялся стирать. А вдруг перышки обесцветятся?

– Вылезут перышки, а не обесцветятся, – сказал Филя. – Станет попугай лысым. – Но тут ему вдруг стало стыдно за свои слова. – Молодец, что не стал – растворителем, – добавил он.

– Надо в ветлечебницу нести, – спокойно сказала Аня. – При зоопарке есть такая лечебница. Это совсем недалеко.

Филя с некоторой опаской покосился на эту рассудительную девочку. Ему даже показалось, что рядом с ним стоит сейчас совершенно взрослый человек.

– А ты откуда знаешь? – спросил он.

Даже Филя, имевший дома кошку, не знал, где находится ветлечебница. Правда, он совсем недавно переехал в этот район.

– Позвонила. По справочной, – невозмутимо ответила Аня.

– Это она у меня трубку вырывала, когда я с тобой разговаривала, – сказала Аська.

Филя открыл клетку и дотронулся до попугая. Тот лишь слегка шевельнулся.

– Большой, – сказал Филя, – нетрудно было попасть. Вот гад! Если мы поймаем этого «художника», обязательно краской тоже забрызгаем! По самые уши!

Он посмотрел на ладонь. Краска уже не пачкалась.

– Можно, конечно, и в лечебницу, – сказал он таким тоном, будто все и ждали от него последнего, решающего слова.

По улице двигалась странная процессия. Первой шла Аня. Иногда она останавливалась, поджидая ребят. За ней шел Даня с клеткой, накрытой покрывалом. Потом – Филя и Аська. Правда, которой по счету шла Аська, сказать было трудно, потому что она все время забегала вперед, рассматривая попугая.

– В зоопарке самые умные врачи, – говорила она. – Даже слонов лечат. И мы же не лечить принесем, а просто спросить, что делать.

«Обязательно вечером папу попрошу позвонить каким-нибудь своим знакомым птичникам. Пусть посоветуют, что делать в такой ситуации», – подумал Филя.

Конечно, он знал, что ученые, занимающиеся птицами, называются орнитологи. Но сейчас он не говорил, а думал. А думать можно, употребляя и свои собственные, неправильные слова, считал он.

Даня всю дорогу озабоченно посматривал на часы.

– Не успеем, – вздыхая, говорил он.

– Да что, разве он умирает, что ли? – не понимал Филя. – Смотри, нормально себя чувствует.

В доказательство своих слов он заглядывал в щелочку под покрывало. Попугай спокойно покачивался на жердочке под каждый Данин шаг.

– Не в этом дело, – объяснил Даня. – До прихода родителей не успеем… И теперь уж точно мама мне няньку возьмет, как маленькому. Она уже с кем-то договорилась, чтобы присматривали и за квартирой, и за мной. До сих пор мне удавалось отвертеться. Мама говорит: в подъезде хулиганы развелись, безобразия всякие творятся. А после этого случая с попугаем – все! Быть мне под присмотром, это точно.

«Вообще-то он совсем на меня не похож, – вздохнул про себя Филя. – Волосы темные, глаза – как угольки. А главное, он-то высокий, а я нет… А ведь он попугая тогда нес, – ну, когда я его на лестнице выслеживал! – вдруг догадался Филя. – Ну конечно, а я еще подумал, что это какой-то подозрительный предмет. Только зачем он его на улицу выносит? Это ведь не собака, чтобы его выгуливать. Надо будет обязательно потом спросить», – решил Филя.

Он вдруг с удивлением заметил, что совсем по-другому стал относиться к Дане. Даже забыл, что еще недавно подозревал его во всяких пакостях.

«Как будто попугай мне сказал что-то новое, – подумал Филя. – Хотя сейчас бедной птичке совсем не до разговоров».

И, словно не соглашаясь с мыслями Фили, из-под покрывала вдруг раздался отчетливый скрежещущий вскрик:

– Мр-рак! Мр-рак!

Ребята рассмеялись.

– Молодец, Каркуша! – воскликнул Даня. – Наконец-то вспомнил, что надо говорить под покрывалом!

– Это я ему подсказала, – похвасталась Аська. – Мысленно!

ЧАСТЬ II

Глава I. МУЖСКОЙ РАЗГОВОР ШЕПОТОМ

В последнее время Филя стал молчаливым и рассеянным. С первого раза он не слышал обращенных к нему вопросов. Дома-то ладно: с мамой и папой ничего не случится, если и переспросят два-три раза. А вот учителя не очень старались докричаться до Фили. Просто снижали оценки, и все. И у Фили вообще настроение стало катиться под уклон, как будто это настроение село в ту самую тележку на «Формуле-1» и понеслось к подвальному окошку гостиницы «Пекин»…

А все потому, что голова Фили была до отказа забита несколькими вопросами. И не мог он найти ответы на эти вопросы.

Почему история с машиной так странно завершилась? Кто звонил в тот вечер, спрашивая о повестке в милицию? Почему перепутали номер квартиры? И, наконец, самый неразрешимый вопрос: почему прекратились безобразия в подъезде? Новые надписи на стенах больше не появлялись, лифт оставался чистеньким. Не говоря уже о том, что никто больше не красил всяких домашних птиц вроде попугаев.