«Отчаянный», отчаливай! - Сергей Гребенников

Олег закрывает дверь.

Костя. Невыносимый тип.

Оля. Просто ужас, просто ужас!

Катя. Сегодня на перемене он с балкона так ловко плюнул, что угодил Сенечке Евстигнееву прямо в ухо.

Оля. Просто ужас!

Зоя (постучала по графину карандашом). Давайте по плану работать. Читай дальше, Костя.

Костя (читает). в) Посмотреть фильм на пионерскую тему — «Тимур и его команда».

Зоя. Перевыполнили. Смотрели еще и «Фантомас», ставь галочку. Даже две галочки…

Оля (снова взволнованно икнула). Ой, простите! А я еще смотрела «Любовь под вязами». Интересно как! А перед сеансом артистка пела: «Сердцу больно — уходи, довольно».

Зоя (испуганно). Ребята… Прошу об этом никому ни слова. А ты, Ольга, обещай нам все, что видела, забыть на веки вечные, как будто и не смотрела.

Оля. Обещаю. Только, вы думаете, легко забыть? (Запела.) «Серд-цу бо-льно, у-ухо-ди, до-воль-но…»

Все испуганно на нее зашикали. Снова открылась дверь.

Олег (заглянул в класс). Ухожу… Довольно. Два часа прождал — хватит!

Костя. Олег! Олег, ты куда? Вернись сейчас же! (Повернулся к Зое.) Чуть было не улизнул.

Олег входит в класс.

Зоя. Садись.

Олег сел.

Сядь поближе.

Олег. Мне и отсюда вас видно.

Зоя. Олег, ты, наверное, догадываешься, зачем мы тебя вызвали?

Олег. Новость какая: прорабатывать будете. У вас одной галочки не хватает.

Оля. Просто ужас, просто ужас! Вот видите — подслушал.

Зоя. Расскажи-ка нам, Олег, честно, что ты натворил на этой неделе?

Олег. У вас же все записано.

Костя. Хорошо, я тебе напомню: два раза уроки пропустил.

Олег. А потому, что у меня…

Катя. Не перебивай. На лекции: «Человек человеку — друг, товарищ и брат» не был?

Олег. Да у меня сестренка…

Оля. Речь сейчас не о сестренке идет, а о брате: «Человек, человеку — брат». (Заглядывает в блокнот.) Фильмов на пионерскую тему не смотрел? На уроках мяукал? А ты кто, человек или кошка?

Олег. Это не я мяукал, это я резиновую куклу чинил.

Костя. Нашел время в куколки играть…

Оля. Ну скажи, что нам с тобой делать?

Олег. А то будто не знаете… Проработать!

Костя. Да ведь я его сам, как звеньевой, два раза лично со всей пионерской ответственностью прорабатывал. Ну скажи, Олег, прорабатывал я тебя в индивидуальном порядке или нет? Только честно скажи.

Олег. Ну чего пристал? У тебя же записано.

Костя. Товарищи, если бы вы знали, как здорово я ему все объяснил!.. Вот скажи, Олег, говорил я тебе, что «Ученье — свет, а неученье — тьма», говорил?

Олег. Ну, говорил, говорил…

Костя. А о том, что мы движемся к коммунизму, я тебе говорил или нет?

Олег. Ты мне еще говорил, что человек — это звучит гордо.

Костя. Точно, и это я тебе говорил.

Олег. И еще, что широка страна наша родная и что много в ней лесов, полей и рек. Ну ладно, кончайте скорее да ставьте галочку.

Оля. Да на тебя никакие галочки не действуют.

Костя (ехидно улыбнувшись). Галочки, может быть, и не действуют, а вот… кое-какие другие имена действуют… Товарищи, однажды я обнаружил у Олега в парте… вот это. (Вынул из бокового кармана тетрадку и потряс ею в воздухе.) Вот оно, вещественное доказательство некоторых делишек этого, с позволения сказать, пионера…

Олег, увидав тетрадку, вскочил с места.

Олег. Не смей! Отдай!

Костя. Сядь, голубчик. Вместо того чтобы исправлять свои тройки, он занимается вот чем. Слушайте! (Читает.)

«Вера, Верочка моя!Что ты делаешь со мной?!Очень я люблю тебя,И на свете нет другой…»

Олег. Ехидина, замолчи!

Костя. Не замолчу! Я пионер и молчать не имею права! Слушайте дальше!

Оля (шепотом). Эти стихи он, наверно, посвятил Вере Пятибородко из шестого «Б».

Костя. Тут у него целое собрание сочинений. (Читает.)

«Надя, Надя, ты моя,Очень ты хорошая!Лучше Наденьки моей,Не поет и соловей…»

Катя. Ишь, какой проворный, то к Вере, то к Наде кидается.

Оля. Если это про Надюшку Авдюшко, так ее даже в хор не взяли. Какой же она соловей!

Костя. Как вы слышали: Вера и Надежда есть, что же получается в целом?..

Оля. Просто ужас, просто ужас, просто ужас! Это получается: Вера, Надежда и… догадываетесь, а?

Олег вскочил, подбежал к Косте и залепил ему пощечину.

Олег. Ехидина! (Выскочил из класса.)

Костя (держится рукой за щеку. Хнычет). Все слыхали, а? Прошу меня вывести из звеньевых.

Оля. Как? Почему?

Костя. Потому, что это уже не первый раз, на этом посту… в общем… Не хочу больше. Все.

Зоя. До свадьбы заживет. Я предлагаю: надо сходить к его родителям, и пусть они его подобру-поздорову заберут из нашей школы. Ты, Костя, как пострадавший, и сходишь к нему.

Костя. Нашли дурака — к нему домой идти. Это значит — получил по одной, подставляй другую… Нет уж… Я лучше к врачу на экспертизу пойду.

Зоя. А все-таки сходить к его родителям надо, иначе нам от него не отделаться. Вот что, Костя, узнаешь в ЖЭКе его адрес и сходишь с милиционером, если один боишься. Оля, ставь галочку!!!

2-я часть

Олег мечется между двух детских кроваток. В одной кроватке истошно кричит ребенок. Олег бегает по комнате.

Олег. Где же соска? Где соска? Я пропал — соску потерял. (Подбегает к одной кроватке.) Верка, Верка, замолчи! У меня барабанные перепонки треснут. Надьку разбудишь. Ну потерпи, пожалуйста. (Находит соску. Пососал ее сначала сам, как это иногда делают няньки, и тут же сунул ее сестренке.) Не ори. Бери с Надюшки пример — видишь, молчит как в рот воды набрала. Просто золотая девчонка.

Крик ребенка затихает.

Ну вот и порядок.

Тут же раскричалась другая сестренка.

Надька, заткнись! Я ж тебя только что расхваливал, а ты… (Берет соску у Веры, сует ее Наде.) Давай, давай чмокай. Это дело хорошее. Не пойму, почему на свет сразу по двое рождается, как будто одной мало было. Я вон один родился, как и все порядочные люди, а теперь из-за вас меня Отпетым зовут. Хорошо еще, что никто не знает, что я с вами нянчусь, а узнают… нянькой дразнись станут. Родились на мою голову. Ребята на экскурсии ходят, в футбол играют, а я как блоха между вами прыгаю. (Поет.) «Засыпай, засыпай, а не заснешь — я тебе по одному месту тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та, мы везем с собой кота…» Эх, жаль, что ехидина у меня из тетрадки все колыбельные песни вырвал… Ну… ничего, послезавтра мамка приедет из больницы — нам с вами легче будет.

К двери подходят Оля и Катя.

Оля. И постановили и галочку поставили, а Костя все равно идти отказался.

Катя. А тебе самой без милиционера не страшно?

Оля. Конечно, страшновато. Но я бы с милиционером ни за что по улице не пошла. Еще подумают, что влюбилась в милиционера.

Катя. Вот одиннадцатая квартира. Звонить?

Оля. Погоди… (Приставила ухо к двери. Прислушивается.) Он с кем-то разговаривает…

Олег. Эх, девчонки… Никто ничего не знает ни о тебе, Надюшка, ни о тебе, Верушка. Какое им дело до нас? Ну и пусть… Крысы они бумажные у нас в отряде.

Катя. По-моему, это он нас крысами обозвал.

Оля. Тогда пошли назад. У него сейчас и Авдюшко и Пятибородко вдвоем сидят. Еще поколотят нас.

Вдруг в комнате снова раздался плач ребенка. Олег запел колыбельную.

Олег. «Надя, Наденька моя, очень ты хорошая. Лучше Наденьки моей не поет и соловей».

Оля (шепотом). Ой, слышала?..

Катя. Да это же колыбельная. А мы-то думали…

Катя стучит в дверь.

Олег (стоя спиной к двери). Кто там? Войдите!

Оля и Катя входят.

Что вам надо?

Оля и Катя (вместе). Здравствуй, Олег! Мы пришли… Мы совсем не знали… Мы думали… Это Костя нас с толку сбил… (Подходят к кроваткам.)