Обличия тьмы - Мария Кущиди

хотя бы меня.

− Но я не могу вечно прятаться. Впервые у меня появился друг, который не опасается меня. И я хочу хотя бы немного побыть счастливым. Если и суждено случиться со мной чему-то плохому, то это будет только ради Люси и тебя.

− Еще никогда ты не говорил что-то подобное. Но если Люси так сильно на тебя действует, наверное, стоит подбросить тебя. Идем. Но, Отто, мои первые слова не теряют свою силу.

Больница здесь была старой, обшарпанной, и это было нормальным для такого же серого, мрачного и небогатого городка, который скучно проживал каждый день. Все всегда смотрят на этот город как на что-то потерянное, чему нужно дать еще один шанс. Шанс. Но оправдает ли он его? Никто не знает, но каждый надеется. Однако я не уверен, что эти одичалые, облупленные стены смогут как-то измениться. Если этот город покрасить в яркие цвета, сменить обшарпанную краску на новую, то все равно Найджел Парк останется таким, каким был раньше. Против этого сложно пойти, ведь правда часто бывает жестокой. Но я не злюсь и не обижаюсь на жизнь нашего городка. Он не был создан для великих целей, больших людей. Он просто живет, прожигает это небо и не грустит по этому поводу. Таких городков, возможно, много, но только Найджел Парк принимает в этой заброшенности свое счастье. Может быть, лет через десять от него ничего не останется, кроме могильных плит и оставленных разбитых домов, которые уже никогда никому не понадобятся.

Голова гудела. Отец был против моих отношений с Люси, всячески выказывал это, но я старался не замечать, хотя бы немного изменить его взгляд на нее, чтобы он разрешил мне самому начать историю своей жизни. Ему придется нелегко, но он сможет пересилить себя, я знаю.

Люси. Единственный человек, которому я обязан своей жизнью. Отец бы не понял. Он никогда не понимал меня, хоть я и пытался дать ему намеки, но все было бесполезно. Может, поколения просто не умеют слушать друг друга? Почему-то я очень сильно в этом уверен.

Протянув мне тогда свою руку, о чем она думала? Быть может, она тоже была напугана? Новая школа всегда пугает новичков, а Люси слишком часто переезжает, чтобы начать чувствовать себя уверено .Но она сильна, сильнее даже меня. Конечно, я никогда не сравнюсь с ней, даже близко не смогу подойти к ней, чтобы быть одного роста с этим светлым человеком. Может, и зря она тогда протянула мне свою руку там, у расписания? Я ведь не знаю, что смогу принести ей, чтобы она была счастлива. Но тот факт, что она живет в этом кошмарном доме, не оставляет меня. Никто не смог выжить в его стенах, никто даже не попытался. И я уверен: Люси не погибнет! Нет, я точно смогу ее спасти, даже если придется отдать больше, чем я думал.

Но я боюсь и ничего не могу сделать со своими дрожащими руками. Страх во мне не излечим. И даже если я рвусь спасать кого-то, все тело кричит от дрожи и колющего холода. Как бы я ни старался избавиться от него, он все же настигнет меня снова. Снова. И снова. Но Люси… Сейчас не время бояться за себя. Если я оставлю Люси, если я сдамся и отступлю назад, точно уже никогда не смогу ее увидеть. А никогда – это слишком долго. Не могу позволить случиться этому. Но руки мои продолжают дрожать. Как же позорно.

− Ты к кому, парень? – Схватив меня за плечо, медсестра пристально посмотрела мне прямо в глаза. Ее взгляд был таким тяжелым, что я едва мог выдавить из себя хоть слово. − Ну же, я не кусаюсь. К кому ты пришел? – снова спросила она, фальшиво улыбнувшись.

− К Люси Бранмаур, − переборов ее страшный взгляд, я твердым голосом назвал имя своей подруги. − Она недавно к вам поступила.

Рука медсестры оставила мое плечо. Выражение ее лица стало бледным и одновременно пустым. Она некоторое время молчала, просто смотря на меня, словно пытаясь увидеть что-то, что видят далеко не все люди. Но хватило всего минуту, чтобы эта некрасивая женщина с грубым голосом снова вернулась к жизни.

− Люси Бранмаур умерла несколько минут назад, − совершенно спокойно отозвалась она, а ее слова больно вонзились в мой мозг. − Мне искренне жаль. Температура ее тела поднялась настолько, что кровь в венах начала кипеть. Мы ничего не смогли с этим сделать. Да и видим такое впервые. Она буквально сгорела изнутри. Бедное дитя.

И как она может говорить о том, что Люси погибла? Не понимаю. Этого не могло произойти. Нет, я не потерял ее, а эта женщина только лжет мне, пытается сделать так, чтобы я больше никогда не приходил сюда, не вспоминал с Люси. Но так нельзя. Почему она сказала это, да еще и таким спокойным голосом? Все против меня? Все снова хотят надо мной поиздеваться?

− Эй, малец, ты в норме? – снова прозвучал над моей головой этот противный голос, от которого мурашки бежали по коже.

Но я не ответил, бросившись по коридору, пока снова не свалился на скользкий пол. Люди замолчали, повернули ко мне свои насмешливые лица. В тот момент я горько заплакал и больше ничего не мог сделать. Все снова видят, какой я слабак, притом еще и плакса.

Вырвавшись на улицу, я не видел перед собой ничего, сталкиваясь с другими людьми. Они бранили меня, но я их впервые не слышал. Их голоса звучали как в каком-то вакууме. Или же они впервые потеряли для меня всякий смысл?

− Поехали домой. Сегодня ночь холодная. Легко простудиться, − это было все, что тогда сказал мне отец, больше ничего не став мне навязывать.

Глава 10. Пламя

Холодный ветер всюду разбрасывал мои волосы. Я совершенно не чувствовала свое тело. Оно было точно невесомым. И могла бы вечность наслаждаться этим ощущением, этой легкостью, если бы что-то не защемило в левом боку. Нужно было подняться. Лежать больше не могу. И только сейчас боль быстро начала разливаться по телу, отравляя каждую клеточку моего сознания.

Голова закружилась, но быстро прошла, как и щемящая боль, от которой я совсем недавно не знала, куда деться. Поднявшись на ноги, я осмотрелась по сторонам. Была ночь, а по земле стелился холодный туман. Недавно я лежала прямо в лилиях, поломав их. И только когда на земле я увидела осколки, сразу поняла, в чем было дело. Я выпала из окна? Похоже на то. Поэтому так все болит. Но как это могло