Пета бяху или по миру наугад - Анфиса Кохинор

Под ней простиралась необъятная ледяная пустыня. Заснеженная поверхность, испещрённая глубокими трещинами, острыми отвесами и подъёмами. Яростные шквалы ветра с мелким дождём стегали лицо. Когда же дождь отступал, яркие лучи солнца, играя на льду, ослепляли глаза. Юля летела над землёй, смотрела по сторонам, но пейзаж не менялся - кругом простирались снежные поля и ледяные горы. Девушка приблизилась к высокому горному массиву, проскользнула между острыми кинжалами пик и оказалась на краю высокогорного плато. Хотела опуститься на снег, но не решилась. И правильно сделала: на плато сгустился серо-белый туман и видимость резко упала. Обернувшись, Юля увидела, что горы за спиной, склонились друг к другу и ощетинились острыми вершинами, словно предупреждая, что приближаться к ним опасно для жизни. Она вняла совету. Медленно-медленно Юля поплыла по кромке плато, напряжённо вглядываясь в туманную мглу. Иногда казалось, что где-то неподалёку плещут волны, и тогда её призрачное тело начинало дрожать от ужаса. Откуда-то девушка знала, что море здешнее смертельно опасно, даже для такого эфемерного создания, коим она пребывала во сне.

Сон… Даже осознание того, что снег и туман лишь игра воображения, не принесло облегчения. Напротив, с каждой минутой, проведенной в ледяном царстве, паника в душе нарастала, грозя похоронить под собой остатки разума. Юля плыла и плыла, молясь, то вслух, то про себя, чтобы жуткий сон выпустил её из гнетущего плена.

И вот туман просветлел. В холодном воздухе, пахнущем одиночеством и смертью, появились еле уловимые запахи. Девушка жадно ловила их, пытаясь понять, что они напоминают. Любимые сандаловые палочки! И острый аромат лобио, которое обожает готовить её мама, поклонница кавказской кухни! И кофе с молоком, что Юля пила каждое утро!

Забыв об опасности, землянка рванулась к середине плато, надеясь увидеть… Она не знала, что надеялась увидеть, может быть, дверь в родной мир или джинна, готового исполнить три сокровенных желания…

Чёрная тень пала накрыла её со скоростью баллистической ракеты. Юля зажмурилась от неожиданности и замерла, непонимающе озираясь по сторонам. И тут, прямо из-под снега, с грохотом ломая и выворачивая наизнанку многовековые льды, перед ней вырос огромный, попирающий башнями небо замок…

Юля не поняла, когда обморок перерос в кошмарный сон, но очнулась она так же резко, как отключилась. В голове снова была каша. "Что же мне снилось? Что-то странное… Важное?.. Ничего толком не помню! Снег, лёд, ветер…" Распахнув глаза, девушка обнаружила, что, пока летала где-то далеко, Эрик устроил их с максимальным комфортом. Из веток, куртки и джемпера он соорудил подобие навеса, а рядом развёл небольшой костерок. Где в этих треклятых, насквозь сырых джунглях ему удалось отыскать дрова - загадка. Но хлипкие языки пламени помимо воли притягивали глаз и согревали, если не тело, то душу. Огонь всегда несёт чувство уюта и защищённости - теперь Юля убедилась в этом на собственном опыте.

Эрик сидел по другую сторону от костра и не сводил с девушки напряжённых глаз. Сначала, Юля решила, что тому виной её оголтелый ор, но, присмотревшись, поняла: мальчика что-то беспокоит в её облике. Девушка чуть пошевелилась, и мышцы неприятно заныли. Значит, она довольно долго провалялась в одном положении, что неудивительно, после того, как выплеснула все силы и эмоции на злосчастную кошку.

Юля нелепо хихикнула. Настроение было на удивление прекрасным, хотелось обнять и расцеловать весь мир. Или хотя бы Эрика. "Вон как таращиться, словно привидение увидел. Ну, что ты меня боишься, глупышка? Я же твой друг, и, похоже, единственный. - В глазах защипало. - Ну вот, расчувствовалась не к месту…" Юля подняла руку, чтобы смахнуть набежавшие слёзы, и замерла. Хорошо хоть не закричала, горло ещё саднило от предыдущего "выступления".

Как уже говорила Эрику Юля, она играла на арфе. Руки были её хлебом, и содержала их девушка в идеальном порядке. Довольно коротко подстригала ногти и уж если пользовалась лаком, то бесцветным или бледно-перламутровым. Как дань профессии, подушечки пальцев после многолетней практики стали несколько жестковаты, но Юля не спешила увлажнять их кремами, поскольку за время спонтанной концертной деятельности ей доводилось играть на разных инструментах, и не все из них отличались хорошим качеством. Одним словом, девушка любила и ценила свои руки такими, как есть! Поэтому увиденное потрясло её до глубины души: изящные, музыкальные пальчики украшал невообразимый маникюр. Длинные, сантиметра по три-четыре, ярко-голубые ногти покрывал сумасшедший золотой узор. Казалось, в нём запечалился весь тот хаос, сквозь который они с Эриком продирались несколько часов. Только на ногтях он был не малахитовым, а золотым. "Мама дорогая! Как с этим жить?" - промелькнула паническая мысль, и девушка приглушённо всхлипнула. Наверное, если бы она была какой-нибудь профурсеткой, собирающийся потусить в ночном клубе, подобный маникюр привёл бы её в поросячий восторг и вызвал обильное слюноотделение. Но Юля считала себя домоседкой и не любила выпендриваться, если, конечно, это не касается её профессиональной деятельности. Тут она была совсем другая…

Девушка подняла вторую руку и осторожно провела ногтём по пыльному запястью - кожа стала немного светлее. Теперь Юлька поняла настороженность Эрика. Ей бы тоже было неприятно путешествовать с человеком, который постоянно меняется. И ещё неизвестно, до чего эти изменения доведут! Испустив горестный вздох, землянка поискала глазами сумку: "Маникюрные ножницы вряд ли справятся с такими когтищами, но пилка поможет хоть немного их укоротить! - Сумку, как оказалось, Эрик заботливо пристроил в её ногах. - Отлично, за работу!"

Юля села и в ту же секунду издала короткий, беспомощный визг: по её плечам, спине и груди рассыпались многоцветные, длинные локоны. Не просто длинные, а очень-очень длинные. "Интересно, они будут мне до колен или до пяток?" - заторможено подумала девушка и, нервно икнув, подцепила рукой прядь и поднесла её к лицу: новые волосы были легкими и мягкими, словно воздушное облако, и ласкали глаз, переливаясь как жидкий шёлк. Каждый волосок имел свой, неповторимый оттенок, в целом же, в наличие были представлены большинство нюансов жёлтого, белого, и коричневого, а ещё рыжего и голубого.

- Вот и вылупился неведомый зверёк, - пробормотала Юлька, схватила сумку и, вытряхнув на землю всё содержимое, дрожащими руками раскрыла пудреницу: "Ладно, пусть волосы, пусть ногти. Но больше ничего не надо. Хватит! Пожалуйста!"

Землянка не знала, к кому обращалась, но этот кто-то всё равно не услышал. Едва глянув в зеркало, Юле стало совсем плохо. Нет, у неё, хвала небесам, не вырос длинный нос, глаза и уши тоже остались на месте, и кожа не покрылась бородавками и прыщами. Лицо девушки изменилось лишь слегка, и всё-таки это была уже не Юля: уголки глаз чуть приподнялись вверх, скулы обозначились толику ярче, губы стали немного более пухлыми, подбородок капельку заострился, а тёмно-карие, почти чёрные зрачки приобрели зеленовато-золотой оттенок. Юля рассматривала себя в зеркале долго, около получаса. Всё это время она пыталась придумать, как вернуть себе прежнюю внешность, и понимала, что без пластического хирурга и Игната ей не обойтись. "Сколько же будет стоить вся эта канитель?" - с тоской подумала она и посмотрела на Эрика:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});