Камень и Ветра 2. Ветра в зените - Анатолий Нейтак

– Полечишь? Как это?

– Да сенсом, ясное дело. Помнишь, что я говорил про тонкие манипуляции? Ну, лечить я тоже умею, будь спок. Ты только сними блок на нижней сфере – сенсорике и ощущениях. Мне этого хватит. А мысли оставь при себе. Ты ведь можешь и так, я прав?

Помедлив, Клаус исполнил его просьбу. Анжи тем временем предельно осторожно, без прямого "касания" сенсов, исследовала то, чем он ограждал свой разум. Результат заставил её мысленно присвистнуть. Качество щитов оказалось близким к идеалу. Жёсткий монолит, никаких утечек. Короче говоря, высший пилотаж. В Группе на что-то подобное были способны даже не все "старички".

Что же случилось с Клаусом там, на Седом Взморье?

"Боюсь, когда я это узнаю точно, ответ мне не понравится…" Меж тем Лим, разойдясь, впал в самый настоящий "белый" транс. Кожа ладоней, которыми он медленно водил над телом Клауса, налилась призрачным розоватым сиянием, короткие волосы встали дыбом, тихо потрескивая. А дыхание Клауса, на которого Лим изливал целительную силу, то прерывалось, то, наоборот, учащалось, как при быстром беге; мышцы подёргивались, кожа то краснела, как в сауне, то наливалась мертвенной белизной. Анжи знала: когда Лим закончит (это займёт всего-то минут пять-семь), Клаус самостоятельно встанет из саркофага и не то что полетит – бегать сможет. Особенно если поест: даже в виртуозном исполнении Лима пси-исцеление не может заменить настоящую еду.

"Пять минут, пять минут… успею". Стараясь не привлекать внимания, Анжи быстрым шагом покинула зал саркофагов.

– Есть хочешь? – закончив и встряхнувшись, спросил Лим. Голос у него был совершенно обыденный, словно не он только что сотворил настоящее (и не такое уж маленькое) чудо.

– Ага! – Клаус встал рядом, повертел головой, руками. Сдержанно улыбнулся. – Зверски!

– Ну, так пошли в столовку.

– Пошли.

На ходу Клаус продолжал размахивать руками сильнее необходимого. Словно постоянно должен был убеждать недоверчивое подсознание: да, я уже здоров.

– Послушай, как ты это делаешь? – спросил он Лима.

– У-у, брат, это сложно… словами вообще не объяснить.

– Только не начинай снова. Блоки я не уберу.

– Я уже понял. Ладно… Хилерству я научился у одного старикана в Восьмой Чаше. Это мир такой, вроде Седого Взморья, – пояснил Лим, не дожидаясь вопроса. – Что-то перенял, немного добавил своего, а результат – его ты ощущаешь на себе.

– Так всё-таки, что ты делаешь, когда лечишь?

– Да там много всего намешано. Во-первых, прямое переливание энергии. Но со своими хитростями. Здесь как раз тот случай, когда донор тратит меньше, чем получает пациент. Потом стимуляция всего, что только можно стимулировать – от клеточного обмена до тонуса разных органов. Технически это ещё сложнее… ну и бесконтактный массаж с упором на активные точки. Их я просто чувствую. Так же, как нарушения в циркуляции крови, мышечные спазмы и вторичные очаги психотравм.

– Вторичные очаги? А это что такое?

– Места негативного влияния разума на тело, на соматическом уровне. Знаешь, что будет, если хороший гипнотизёр коснётся твоей руки карандашом, предварительно убедив тебя, что в его руке не карандаш, а горящая сигарета?

– Знаю. Будет ожог.

– Вот именно. Физическая травма, не имеющая физических причин. У тебя, например, без моего вмешательства через пару часов появились бы жуткие ссадины на запястьях. Потому что на некотором уровне ты слишком уж хорошо "знал", что повредил их.

– А-а… ясно.

Лим хмыкнул.

– Ясно ему. А ты знаешь, что психотравмы оставляют след не только на теле, но и, банально говоря, на душе? Которую тоже неплохо бы полечить?

– Нет, – Клаус помрачнел, бросая на спутника косой недобрый взгляд.

– Ну-ну. Ты всё-таки подумай. А когда надумаешь – "мы всегда здесь, если что".

За поворотом коридора у входа в общую столовую их ожидала Наставница.

Инсайт-посыл, которым воспользовалась Анжи, был предназначен для Лима и только для него. Даже если бы Клаус не продолжал держать жёсткий мысленный щит, а старательно слушал эфир, самое большее, что он смог бы уловить – сам факт передачи.

– Отец? – непритворно изумился Лим. – Что ему нужно?

Новый посыл, чуть жёстче. Лицо Наставницы выразило смесь мягкого упрёка с не особенно мягким повелением. Юноша проворчал, смиряясь:

– Знаю, знаю. Так и быть, пообщаюсь. Но Клаусом тогда занимайся сама.

– Да уж справлюсь как-нибудь, – бледно усмехнулась Анжи. – Лети.

Когда Лим скрылся за поворотом, Клаус спросил:

– Под каким предлогом вы его отослали?

– Раньше это было бы предлогом, но теперь, когда Группой занялся следственный комитет Этического Надзора… неважно. Лим собирался тебя накормить?

– Да.

– Дело хорошее. Я и сама не прочь перекусить. Идём.

– Вы куда? Столовая…

– Не хочу, чтобы вокруг толпился народ. И ты, мне кажется, тоже этого не хочешь.

– А если хочу? – с вызовом вскинулся Клаус.

Анжи улыбнулась ему – сочувственно, устало и иронично.

Очень по-взрослому.

– Неужели ты считаешь, что сможешь вообще избежать объяснений? Чем дольше ты будешь таиться, тем сильнее другие будут доискиваться, что ты скрываешь. И ведь доищутся. Если за дело возьмётся Светлана… или Юрген… Не упускай шанса отшлифовать свою версию перед самым опасным из твоих потенциальных слушателей.

Клаус моргнул.

– Опасным?

– Именно. – В улыбке Анжи появился оттенок горечи. – Ты думаешь, можно по-настоящему управлять действиями всех этих малолетних полуидиотов-полугениев, сборище которых зовётся Группой? Ничего подобного. Они давно вытворяют в основном то, что хотят сами. – Помолчав, она добавила. – И хорошо, что так. Иначе я считала бы, что потерпела поражение.

– Но вы…

– Хочешь сказать, что я – их Наставница? Ну да, ну да. У меня есть определённый авторитет и преимущество возраста. Многие, особенно из старичков, искренне меня любят и стараются не огорчать. Но вот учатся они в основном сами и друг у друга. Я не столько занимаюсь с ними, сколько обеспечиваю им свободу собраний, общения и путешествий по разрешённым мирам. – Короткая пауза. И жёстко, без улыбки. – А ещё именно я решаю, какие миры будут разрешёнными, а какие – нет. Я решаю, какие умения, принесённые из странствий, могут использоваться, а на какие лучше наложить вето. Наконец, я решаю, кто будет по-прежнему участвовать в работе Группы, а кто будет исключён из неё. При Группе я – как отдел снабжения, бухгалтер, служба безопасности и отдел кадров. Всё в одном. Понятно?

Клаус молчал, стараясь не глядеть Анжи в лицо.

– Я, – сказал он наконец, – есть хочу.

– Тогда следуй за мной.

Дорога оказалась знакомой. В прошлый раз его привёл сюда Лим, а в этот раз – Анжи, но сам кабинет Наставницы не изменился. Всё тот же аскетизм обстановки, преобладающие тёмно-серые и чёрные тона, неяркое рассеянное освещение и занимающий почётное место на рабочем столе мощный общеСетевой терминал. Ещё до того, как сесть на своё место, Анжи универсальным щелчком пальцев отдала команду автоматике кабинета. Из стены, на ходу разворачиваясь в рабочее положение, выехали сервировочный столик и изящный ажурный стул; из раскрывшейся ниши вылетели и опустились на столик несколько тарелок и пара высоких керамических сосудов. Анжи пролевитировала их с небрежностью, свойственной разве что профессиональным фокусникам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});