Перстень чернокнижника - Евгения Грановская

— А откуда вы знаете?

— Все вижу, милая, все знаю! Позолоти ручку — будущее тебе расскажу!

Женя вздохнула и тихо пожаловалась:

— У меня нет денег.

— Нет денег? И не надо. Так погадаю. За красивые глаза твои погадаю. За сердце твое доброе погадаю! Дай руку!

Женя секунду поколебалась, но, встретившись взглядом с добродушными глазами цыганки, протянула руку. Вглядевшись в ее ладонь, цыганка с тревогой проговорила:

— Вижу горе, беду вижу! Собака белая… Человека бьют, мальчик погибает! Ай, горе-горе, ай, беда-беда!

— Какая собака? — испугалась Женя. — Кого бьют?

— Не знаю, красавица. Это ведь твоя судьба, не моя.

Женя вздохнула. Вот и эти туда же. Мало ей тети Матильды с ее зловещими пророчествами. Цыганка еще что-то говорила, но Женя ее уже не слушала, думая о своем.

В конце концов цыганка оставила ее в покое и, взяв свою товарку под руку, направилась к метро.

Женя проводила их взглядом, затем рассеянно посмотрела на свою руку. И вдруг встрепенулась.

— Постойте! Подождите! — Женя вскочила со скамейки и бросилась за цыганками. — Мой перстень!

Женя нагнала гадалку и схватила ее за рукав.

— Вы забрали мой перстень! — крикнула она.

— Какой перстень? — небрежно огрызнулась та, вырвав руку из слабых от растерянности пальцев Жени. — Не знаю никакой перстень! Э, да ты пьяная? Нана, посмотри — она же пьяная!

Женя рассердилась.

— Это я-то пьяная? — грозно крикнула она. — Ну погоди! — И Женя завертела головой в поисках милиционера. — Товарищ милиционер! Товарищ милиционер!

От метро к ним двинулся мужчина в милицейской форме.

— Сержант Трофимов, — представился он, коснувшись пальцами козырька фуражки. — Что случилось?

Женя набрала полную грудь воздуха, но цыганка заговорила раньше:

— Вот, начальник, проститутку поймала! Она здесь каждый день стоит! По пятьдесят долларов берет!

Женя буквально задохнулась от возмущения.

— Да как вы смеете? — выдохнула она. — Как вам не стыдно врать?!

Цыганка слегка подмигнула милиционеру. Он так же едва заметно усмехнулся и теперь уже всем корпусом повернулся к Жене:

— А ну, шалава, пройдемся до отделения.

— Я не шалава! Я…

— Все так говорят. Топай, сказал!

Краем глаза Женя увидела, как цыганка что-то передала милиционеру, и это «что-то» было очень сильно похоже на купюру.

— Так вы вместе! — прозрела Женя. — Вот оно что! У вас с ней сговор!

— Что-о? — Милиционер побагровел. — Я тебе такой сговор покажу! А ну пошла! Расплодились, проститутки, проходу от вас нет. Пошла, сказал!

И он повел Женю по скверу, как какую-нибудь преступницу. Пройдя шагов двадцать, милиционер сказал:

— Слышь, путана, постой!

— Чего вам? — сердито спросила Женя.

Милиционер быстро глянул по сторонам и, понизив голос до шепота, произнес:

— Можем договориться.

— Как? — не поняла Женя.

Милиционер окинул ее фигуру оценивающим взглядом и облизнулся.

— А ты не понимаешь? Мужчина и женщина всегда могут договориться.

— На что это вы намекаете?

Мент небрежно дернул щекой.

— Слушай, не строй из себя целку. Я ж тебя насквозь вижу. Сделаешь мне приятно, и я тебя отпущу. Всего и работы на пять минут.

Женя побагровела от ярости.

— Ни за что! — отрезала она. — Даже если вы будете последним мужчиной на земле!

Последние слова Женя произнесла не без удовольствия. Она слышала их в каком-то фильме, и там они звучали просто уничтожающе.

Однако подлый мент лишь хихикнул:

— Да ладно тебе. Че ты ломаешься?

— Я вам сказала — нет! Ведите меня в вашу тюрьму.

— Ну, как знаешь. Топай к вокзалу!

Женя хотела пойти с гордым видом, но милиционер поддел ее ладонью под ягодицу и слегка подтолкнул вперед. И Женя, вместо того чтобы идти с гордо поднятой головой, отвратительно засеменила ногами. Сердце ее яростно забилось от гнева и обиды.

«Да как вы смеете!» — хотела крикнуть она. Но вместо этого лишь горько заплакала.

5

«Обезьянник», в который посадили Женю, оказался довольно просторной комнатой, одна из стен которой представляла собой железную решетку с такой же решетчатой дверью. Напротив, маяча лысоватой головой в окошке дежурки, сидел толстый сержант.

Женя была в «обезьяннике» не одна. Вокруг — сидя и стоя — расположились еще пять девиц.

Но внимание Жени привлекла лишь одна из них — худощавая брюнетка с тонким породистым лицом. В отличие от других женщин, одета она была вовсе не вызывающе, и даже можно сказать — скромно. Ничего яркого, лишь ровные, темные тона. Женя не разбиралась в одежде, но почему-то сразу поняла, что эта скромность мнимая: одна лишь кофточка красавицы стоит дороже, чем все яркие тряпки девиц.

Красавица брюнетка сидела в углу «обезьянника» ни на кого не глядя и задумчиво смотрела в одну точку. Женю поразила не только изысканная и неброская красота женщины, но и мраморная бледность ее щек и высокого лба, окаймленного темными густыми волосами, зачесанными назад.

В изяществе ее шеи, в повороте головы было что-то аристократическое. В толпе разряженных, размалеванных девиц брюнетка выглядела как красивая хищная птица в пестром, галдящем курятнике.

Женя невольно засмотрелась на нее и даже успела подумать: «Вот бы мне быть такой», но тут женщина повернула голову и посмотрела на Женю. Ее серые, чуть удлиненной формы глаза глянули так холодно и высокомерно, что Ремизова зарделась и поспешно отвела взгляд.

«Вот так должна выглядеть настоящая королева!» — подумала она.

— Эй, начальник! — кричала тем временем одна из девиц, грудастая крашеная блондинка. — Хавать будем или как?

— Здесь тебе не столовая, — буркнул толстяк-сержант, даже не подняв головы.

— Мне нельзя терять форму! — не унималась пышка. — Меня мужики за формы любят! Потеряю работу — ты меня, что ли, обеспечивать будешь?

Лысоватый сержант поднял на пышку сердитый взгляд, сдвинул брови и рявкнул:

— Поболтай мне еще!

— А ты любишь, когда болтают? — Пышка сипло хохотнула. — А хочешь, я тебе секс по телефону устрою? Только без телефона. «Милый, я вся дрожу от нетерпения… Я уже чувствую, как напряглись твои мышцы… О, какие у тебя мышцы! Опусти взгляд вниз… Еще ниже… Еще… Ну-ка, что это такое у тебя там торчит?»

— Живот! — весело крикнула другая девица. — Живот у него там торчит!

Девицы залились смехом. Толстяк-сержант нахмурился и демонстративно уткнулся взглядом в свои бумаги.

— Начальник! — продолжила клоунаду пышка, ободренная смехом товарок. — А хочешь я скажу, за что тебя девушки не любят? Оттого что ты лысину зачесываешь слева направо! А надо — справа налево! Зачесывай справа налево, и все будет тип-топ!

Сержант вдруг швырнул ручку на стол и, грозно блеснув глазами, рявкнул:

— А ну замолчи, шалава!

— А что я такого сказала? — невинно пролепетала пышка, моргнув наклеенными ресницами. — Нервный ты какой-то, начальник. Это все потому, что женской ласки тебе не хватает. Хочешь, я тебя приласкаю?

— Очкастая! — окликнула вдруг Женю рыжая девица. — Эй, очкастая, оглохла, что ли?

Женя вздрогнула и посмотрела на рыжую, присевшую перед ней на корточки.

— Вы меня?

— А ты видишь здесь другую очкастую? — ехидно поинтересовалась рыжая. — Тебя где подобрали?

— В сквере, — ответила Женя. Вздохнула и добавила: — Рядом с вокзалом.

— В сквере? — Рыжая прищурила зеленые глаза. — И чего ты там делала?

— Стояла. Ну, то есть сидела.

Рыжая повернулась к своим товаркам:

— Девки, слыхали? Эта пигалица в скверике обосновалась. А ты знаешь, что сквер — это моя территория? Чтобы там стоять или сидеть, ты должна мне заплатить.

Женя растерянно поправила пальцем очки.

— Не понимаю, о чем вы. Человек может сидеть и стоять где захочет, если это не запрещено законом.

— Девки, слыхали? «Не запрещено законом». В сквере я закон, ясно?

Женя нахмурилась и угрюмо проговорила:

— А по-моему, это глупость.

— Вот как ты поешь! — ощерилась рыжая. — Ну ты наглая! Значит, не будешь платить?

— Не буду. — Женя злилась все больше и больше. — Где хочу, там и стою. Вот выпустят меня — я снова в сквер пойду и снова там встану. И буду стоять там целые сутки подряд, пока от усталости не свалюсь!

— Ну все, мочалка, ты договорилась.

Рыжая засучила рукава кофточки и грозно двинулась на Женю.

Та напряглась, судорожно размышляя — позвать на помощь сержанта или ответить ударом на удар? И вдруг помощь пришла сама — причем с самой неожиданной стороны.

Красавица брюнетка вскинула голову и громко произнесла:

— Оставь ее в покое!

Рыжая остановилась и медленно повернулась к брюнетке.

— А ты куда, к черту, лезешь? — процедила она сквозь зубы. — Кстати, твоя вывеска мне тоже знакома. Закончу с очкастой, возьмусь за тебя. — Девица вновь повернулась к Жене. — А ну, выворачивай карманы!