Полковник против полковника - Максим Шахов

Соскочивший с подножки водитель взял еду. Запах из пакета исходил намного аппетитнее, нежели из солдатской столовки. И на веснушчатом лице рядового впервые за все время возникла улыбка. Кащеев запер «семерку» и прошел к багажнику.

Открыв его, он повернулся:

— Придется нам с тобой закинуть, Вань, мешки!

— Да закинем, товарищ прапорщик, не вопрос! — проговорил водитель, сунув на свое сиденье пакет с едой. Из-под сиденья он вытащил две пары почти новых рукавиц и протянул одну из них Кащееву. — Держите, товарищ прапорщик!

Кащеев сунул папку за крышку багажника и натянул рукавицы. Две минуты спустя мешки со взрывчаткой благополучно перекочевали в тентованный кузов военного грузовика. Кащеев отдал рукавицы водителю, вернулся к «семерке», запер багажник на ключ и забрал свою папку.

Несмотря на все сложности, разработанная им операция пока что шла точно по плану, без малейших отклонений. Минуту спустя грузовик уже катил к выезду на дорогу. Его видели тысячи людей, но никто не обращал на него особого внимания.

Обычный военный грузовик с прапорщиком и солдатом ехал по каким-то делам. О том, что на самом деле находится в его кузове и с какой целью он направляется к Хаджибеевской слободке, знал только один человек — Кащеев.

51

Лифт незаметно остановился, трехстворчатая тускло блестящая дверь беззвучно поползла в сторону. Логинов кивнул:

— Приехали, Лиза!

Лизка умолкла и быстро оглянулась. Потом подалась назад в проем, не отпуская руки Логинова. В большом прохладном фойе было пусто. Охранник с помповым ружьем вышел покурить на крыльцо, его было видно за стеклянной дверью.

Лизка снова затараторила:

— Ну так что, Вить? Звонить Каролинке? Да? Звонить?

Логинов скривился как от зубной боли.

— Лиза, я же тебе объяс…

Договорить Лизавета ему не дала. Медленно пятясь к выходной двери, она порывисто прижала руку Виктора к своей груди.

— Зайчик, ты просто зациклился на Кащееве! А жизнь-то одна, Витечка! И она проходит! Я же вижу, как тебе не хватает женской ласки! И тепла! Ты же весь одинокий! И Каролинка одинокая!

— Лиза, ты это уже говорила! — сказал Логинов, делая попытку выдернуть руку и в обход Лизаветы устремиться к двери.

Первое ему удалось, однако Лизка немедленно шагнула в сторону и преградила Виктору дорогу своей всколыхнувшейся грудью.

— Твою мать, Лиза! — остановился Логинов. — У меня времени нет!

— Зайчик, ну что ты сердишься! — снова вцепилась в руку Логинова Лизка. — Я ж хочу как лучше! Чтоб тебе было хорошо!

— Да не будет мне хорошо, пока Кащеев где-то рядом бродит! — прошипел Логинов. — Потому что он в любой момент может грохнуть Моню! И тебя вместе с ним!

— Ну хорошо, Вить! — снова прижала руку Логинова к своей груди Лизавета. — Я поняла, зайчик! Но пообещай мне, что когда ты его выловишь, вы обязательно встретитесь с Каролинкой! Хорошо, Вить? Хорошо?

— Хорошо!!!

— Ну вот и договорились! — расцвела Лизавета.

Она посторонилась и засеменила рядом с Логиновым к выходу, продолжая тискать его руку.

— Ты не пожалеешь, зайчонок! Клянусь! Я сама не уродина, но Каролинка, Вить, просто фотомодель! Она тебе обязательно понравится! Потому что она одинокая, Вить! Очень одинокая! И ты, зайчонок, одинокий! В общем, она будет ждать, Вить! Она верная! Очень верная! Я, Вить, сама верная, но Каролинка, Вить, ждала тебя всю жизнь!

Тут Логинов, несмотря на то что слушал Лизаветин бред вполуха, раздраженно заметил:

— Чего ты несешь, Лиза? Какую всю жизнь?

— Как какую? Свою! — ничуть не смутилась Лизавета. — Любая женщина, Вить, всю жизнь ждет своего единственного мужчину! Ты что, не знал?

— И ты, что ли, ждешь? — хмыкнул Логинов.

— И я, конечно, Вить! А как же! Но Каролинка, Вить, она тебя так ждет, так ждет, что у меня уже прямо сил нет на нее смотреть! Так что, Вить, с этим Кащеевым побыстрее! Хорошо, зайчик? А то, Вить, всяко может быть! Мы ж, женщины, верные, но не из железа… Понимаешь, зайчонок?

52

Грузовик со взрывчаткой благополучно миновал оживленные улицы Симферополя и приблизился к Хаджибеевской слободке. За это время Кащеев установил с водителем Иваном Заецем полный контакт. Солдатик проникся к лжепрапорщику таким доверием, что если бы ему сказали, что сидящий рядом с ним человек никакой не военный, а беглый предатель и хладнокровный убийца, Иван в это ни за что бы не поверил. Что, собственно, и требовалось Кащееву.

Операция приближалась к завершающей фазе. На этом этапе главное было попасть в Монину усадьбу в обеденный перерыв. И именно в начале двенадцатого они и въехали на Хаджибеевскую слободку.

Вскоре впереди показалась взбегающая в гору дорога. Водитель с разгона заскочил на нее и переключился на пониженную передачу. Натужно гудя двигателем, грузовик со взрывчаткой начал приближаться к цели.

— Так, что у нас тут с бумагами? — пробормотал Кащеев, открывая папку.

Папка была не его, а Непейпиво. Ее бравый прапорщик оставил в кабине грузовика. Насчет военной канцелярщины Кащеев тоже успел все разнюхать. Делопроизводство в украинской армии осталось на совковом уровне. В папке Непейпиво была куча заранее проштампованных нарядов. В один из них Кашеев от руки вписал название груза и количество.

Грузовик тем временем приблизился к последнему затяжному подъему. Движок загудел еще заунывнее. Через пару минут он благополучно перевалил на ровный участок дороги. Впереди показались ворота Мониной усадьбы. Они были отремонтированы и закрыты.

Приблизившись к ним, водитель притормозил и посигналил. Ворота тут же медленно поползли в сторону. Кащеев спокойно сидел на своем месте. Рожа кирпичом, поза расслабленная. Грузовик въехал за ворота.

Поскольку здание КПП еще отстраивалось, охранник загорал с другой стороны на стуле под грибком. Там был устроен временный пульт управления воротами и стоял ноутбук, заменявший монитор наружного наблюдения. Все это хозяйство располагалось со стороны дверцы пассажира. Охранник встал со своего места и шагнул к машине. Рядовой Заец притормозил и остановился. Кащеев распахнул дверцу и сунул охраннику наряд:

— Стройматериалы со склада! Дополнительные…

От наряда охранник отмахнулся, но прошел к кузову и заглянул в него.

— Проезжай! — махнул он рукой, несколько секунд спустя вынырнув из-за грузовика.

Кащеев закрыл дверцу. Водитель включил передачу и тронулся с места. В этот момент из-за особняка вдруг вынырнули сразу три Мониных охранника. Одеты они были в летний голубой камуфляж, в руках держали помповые ружья…

53

Логинов попрощался и направился к выходу из спальни. В этот самый момент с улицы, из-за плотно прикрытых жалюзи окон, вдруг донесся взрыв гомерического смеха. Моня удивленно оглянулся, но смех быстро затих.

Моня двинулся к журнальному столику и взял в руки оставленный Логиновым файл. В этот самый момент смех грянул снова, еще сильнее, чем в первый раз.

— Че за фигня, блин? — недовольно повернулся к окну Моня.

С присутствием солдат и звуками строительных работ в усадьбе он поневоле смирился. Но этот громогласный идиотский смех действовал ему на нервы. Тем более сейчас, когда нужно было сосредоточиться, чтобы решить, как по уму организовать поиски Кащеева.

Моня бросил файл на журнальный столик, быстро прошлепал босыми ногами к окну и раздвинул жалюзи. В щель он увидел стриженые вихрастые головы столпившихся в круг за кустами солдат. Они снова разразились хохотом, при этом некоторые головы исчезли, поскольку их владельцы перегнулись пополам.

— Шварц! Шварц!!! — рявкнул Моня, резко поднимая жалюзи.

Когда слоноподобные шаги Шварца приблизились к двери спальни, Моня уже распахнул дверь на террасу.

— Чего? — спросил Шварц, просунув в спальню залепленную пластырем рожу.

В этот момент с улицы снова грянул припадочный смех. Моня оглянулся через плечо, махнув головой:

— Чего-чего! Глухой, что ли? Че это за фигня?

— Не знаю… — растерянно проговорил Шварц, подаваясь в спальню и глядя на улицу.

— Не знаю, не знаю! — дернул головой Моня. — А кто должен знать? Работнички, блин! В усадьбе дурдом устроили, а они ничего не знают!

С этими словами Моня вынырнул на террасу и прошлепал босыми ногами к ограждению. Там он уперся в него широко расставленными руками. Шварц с завидной для своих габаритов скоростью вынырнул на террасу следом за Моней и встал чуть позади него, вытянув шею.

Моня, громко сопя, хмуро таращился сверху на происходящее. Солдаты затихли, и из-за кустов послышалось:

— Лето пролетело, сижу в тыкве, бухаю с крысами. Твоя гарна Золушка!

— Ха-ха-ха-ха! — грянул смех за кустами.

— Твою мать! — зло процедил Моня.