«Мы одной крови». Десант из будущего - Юрий Валин

…«Штуги» и уцелевшие егеря наконец достигают опушки проклятого ельника. И едва вырвавшись на простор, самоходчики видят колонну артполка[37] Красной армии, разворачивающегося прямо на шоссе…

Через минуту 122-миллиметровые гаубицы открывают огонь прямой наводкой. Здесь самоходкам не пройти…

…Финны все еще рвутся к деревне через поле – цель атаки близка, русские пятятся, оставляя противотанковые орудия. Пятятся к центру села, к траншеям и пулеметным гнездам оборудованной линии обороны, пятятся, но не бегут. Еще усилие – ошеломить русских дружным ревом молодых егерских глоток, дотянуться до оставленных днем позиций. Егеря 3-го батальона в двухстах пятидесяти метрах от линии укреплений ВТ, но огонь советской артиллерии невыносим. И 182-й стрелковый полк русских, вцепившись в развалины села, огрызается плотным огнем. Егерям срочно преданы «штуги» и 13-й отдельный батальон – но продвинуться вперед невозможно. И развернуть в сторону противника трофейные орудия не получается. С неба снова и снова пикируют штурмовики – почти непрерывный стук авиапушек, вой «эресов» и грохот бомб. Возможно, авиаудары не столь действенны, как огонь советской артиллерии, но видеть несущийся прямо на голову «Ил» просто невозможно…

В 2.00 брошена в бой 3-я рота штурмовых орудий. Машина лейтенанта Мюллюмаа получает снаряд от Т-34, сам лейтенант смертельно ранен. Подбита и брошена самоходка сержанта Рясянена… Застряла в канаве среди каменных амбаров и брошена еще одна машина… Интенсивность огня русской артиллерии лишь нарастает, финскому тяжелому артдивизиону уже давно нечем и некуда отвечать – снаряды израсходованы, большинство корректировщиков убито…

…3.00. Финны все еще атакуют. Из уцелевших егерей 4-го батальона и иных подразделений сформирована и отправлена в обход упершихся русских пехотинцев крупная штурмовая группа. По восточному берегу Куутерселькя направлен 3-й егерский батальон…

В 5.00 русские начали контратаку.

…Финны отходят. Боеспособных штурмовых орудий практически нет. Уцелевший «штуг» старшего сержанта Халонена застрял в болоте, и экипаж, швырнув внутрь гранату, покинул машину. Подорвалась на мине самоходка командира батальона майора (Экермана – чертовы русские саперы уже успели нагадить в тылу. Два «штуга» взвода Пелтонена столкнулись с тремя «тридцатьчетверками» – машина сержанта Раста подбита. Командир второй роты фон Тройль смертельно ранен, – его «штуг» после нескольких прямых попаданий разломился на две части.

К 8.00 отдельные группы егерей еще вели бой в отдельных укреплениях линии ВТ, но это уже не имело никакого значения. Потери были огромными, связь отсутствовала, боеприпасов практически не оставалось. В 10.15 командир дивизии полковник Лагус отдал приказ об отходе всех частей на перешеек между озерами Суулаярви и Онкиярви.

* * *

Арсаллми оказался хуторком крошечным. Кругом были связисты: возились с какими-то растяжками. Алексей поставил «диверсантку» у болотца. Сполз к воде с ведром. Как московскую опергруппу искать, непонятно. Ладно, не маленькие, сами найдутся.

Тряпка терла, сдирала чешуйки старого дерматина, проплешина все увеличивалась, а тканевая основа сиденья все еще оставалась розовой. Эх, Степан, Степан, вроде и не таким гигантом был, а ведь прямиком в голову угодило…

– Эй, боец, ты, часом, не от капитана Голуба будешь?

Алексей обернулся – рядом стоял старший лейтенант: широкоплечий, атлетичный, нижняя челюсть, что та наковальня – боксер, что ли?

– Так точно, младший сержант Трофимов. А вы…

Старший лейтенант показал удостоверение: СМЕРШ.

– А радист-то где?

– Я радист, – признался Алексей. – Сопровождающего убило. На финнов напоролись.

Старший лейтенант проверил предписание и временное удостоверение, покосился на забинтованную башку радиста. Вздохнул:

– Я так понимаю, из достижений современной техники у нас только этот курятник на колесах?

– Так точно.

– Ладно. Жди, Трофимов. Сейчас подойдем.

Алексей выжал тряпку, глянул вслед красавцу-контрразведчику. Это ж хоть статую с него лепи. А ведь убьют такого здоровяка непременно. Хотя они московские, тыловые…

Глава пятая

15 июня

Утро

На южном фланге, от побережья Финского залива и до железной дороги Ленинград – Выборг, четыре наших дивизии продвигаются вперед.

Под Куутерселькя обстановка все еще сложная. Часть сил 72-й стрелковой дивизии ведет бой в окружении. Но финны уже отходят.

У Сийранмяки в прорыв введена 177-я стрелковая дивизия. Финны смогли приостановить наши танки у ручья Кюлмяоя, бросив в бой все резервы, включая тыловиков и газозащитную роту.

Проселок

(3 километра

северо-восточнее хутора Арсаллми)

8.40

– Что-то мне эта манера вождения давешние времена напоминает, – сказал Женька, стараясь не прикусить язык.

– Да, подсунули двух доходяг, – согласился Коваленко. – Колымага хоть как-то катится, а боец руль отпустит и того… явный дистрофик. Я все понимаю, блокада, да и вообще. Но нам бы ловкий парень на подхвате не помешал.

Следственная группа катила по проселку, полуторка дребезжала, груда лапника в разбитом кузове навевала неприятные ассоциации.

– Ничего, – бодро сказал Коваленко, пристраивая между колен норовящий выскользнуть «Суоми», – нам бы с местом угадать, а дальше дело техники.

Машина остановилась на пригорке, из кабины высунулся Попутный:

– Товарищи офицеры – наблюдаем акваторию. Излагаем ценные мысли, догадки и версии.

По правде говоря, акваторию видно было плохо: сосны заслоняли, да и берег был крутоват. Соседнее озерцо лишь угадывалось. А было еще и третье – цепочкой здесь озера лежали. Кандидатуру самого восточного, большого водоема отмели еще на этапе предварительного расследования. Там десятого июня работали саперы, да и артиллеристы рядом стояли – яснее бы о происшествии донесли. А сейчас приходилось основываться на единственном смутном свидетельстве. Вернее, двух, дополнявших друг друга: донесение о сбитом самолете и о самолете в озере.

Сначала двигались по дороге – несчастная полуторка глохла, стоило остановиться. Вооруженные биноклем Попутный с Коваленко разглядывали озеро в просветах между деревьями, Женька без особой надежды проверял возможные спуски с дороги, потом помогал водиле воскресить «кривым стартером» двигатель. Молчаливый младший сержант был неуклюж, то и дело утирал пот пилоткой. Видать и правда дистрофик.

– Нет, это тыр-пыр нас к сути не продвинет, – сказал Попутный, опуская на грудь бинокль. – Прогуляемся-ка мы ножками. Лес, цветочки, земляничка. Водица чистейшая, уклеички-окуньки, жабки-царевны всякие, – майор глянул на обессиленно присевшего на подножку водителя. – Вот что, товарищ Земляков, ты здесь побудь. С машиной. Бдительность не теряйте. Кругом финики недобитые бродят, того и гляди… Только с нашими их не перепутайте.

– Так точно, товарищ майор.

Начальство спустилось с дороги и исчезло среди сосен. Женька покосился на водителя:

– Давай, товарищ сержант, пока техникой займемся. Запустил ты машину, чего уж там…

– Трофейная, – уныло оправдался худосочный доходяга.

Женька возился в кузове, утаптывая ветки наваленного как попало лапника. Под хвоей чавкало: то ли гудрон какой-то, то ли вакса жидкая. Вот же достался транспорт. Младший сержант возился в кабине – там звякало. Должно быть, осколки лобового стекла убирает – и то сказать, торчат как гадючьи зубы.

Женька обтер найденный в кузове топор, сходил к опушке, загубил несколько веток. Настелил у заднего борта – поприличнее, хотя на катафалк все равно похоже.

Водила сидел, опершись лбом о рулевое колесо.

– Эй, ты не рановато «на массу» давить собрался?

– Не сплю. Это я так – младший сержант поднял голову – морда действительно не сонная, но взгляд смутный.

Женьке стало стыдно – мог бы и сам допереть. У парня товарища убило, да видать и под огнем в первый раз побывать довелось – вон, ни одной медали, неуклюжий, как валенок.

– Тебя как звать-то, сержант?

– Алексей Трофимов, товарищ лейтенант.

Женька поправил очки и пробурчал:

– Вот что, Алексей, давай-ка отдохни, пока время есть. Видать, ночью намотался. Ты жрал-то сегодня?

– Не хочется, товарищ лейтенант. Мне бы полежать полчасика.

– Давай, вались. Автомат мне давай, покараулю.

– Вы оружие, пожалуйста, проверьте. Степана автомат, я не успел…

– Вались-вались, разберемся…

Сержант вскарабкался в кузов и вроде как дышать перестал.

Женька проверил диск покарябанного ППШ – почистить бы не мешало, запущен ствол, да какие претензии к покойнику?

На опушке щебетали птицы, на западе погромыхивало, но без утреннего запала. Высоко в небе проплыли возвращающиеся с бомбежки бомбардировщики с прикрытием «яков». Пригревало солнце. Женька грыз травинку, вспоминал Крым. Там, кстати, трава посуше была. И вообще все по-другому было. Работали напряженно. Дело делали. Сложное, полезное дело. А ведь кончено с планами Отдела. Варварина нет, да и в «Кашке» о чем-то ином уже думают. Переводчикам знать детали не положено, но интуицию-то никто не отменял…