Лютая мораль - Михаил Серегин

— Тот мужчина с лысиной, куривший трубку, навещавший после вас Замятина, вам, должно быть, знаком… — Китаец выжидательно посмотрел на Ильину.

— Это Степан Федорович Озерцов, один из акционеров «Геликона».

— Как он вам?

Лидия смущенно улыбнулась и снова в замешательстве приподняла плечи:

— Я знаю его чисто визуально.

— А Монахов?

— Мы не разговаривали с Олегом на эту тему. Олег держался всегда корректно и вежливо, да потом Озерцев не имел отношения к «Золотому рогу».

— Монахов вам не жаловался?

— На что?

— На неблагоприятную ситуацию, на Замятина, на холдинг в целом, на бандитов… — Танин сделал последнюю затяжку и затушил сигарету в пепельнице.

— Он одно время спорил с Алексеем Петровичем, в чем-то убеждал его. Тон у Олега был раздраженный, я бы даже так сказала. Он часто разговаривал с Замятиным в последнее время по телефону. Потом вроде все наладилось, они договорились.

— О чем, как вы думаете, они могли договориться? — Китаец ободряюще посмотрел на собеседницу.

— Не знаю, — Ильина рассеянно посмотрела в окно, — может быть, какая-то общая политика, может быть, что-то касательно ресторана в отдельности. В мои обязанности входило наблюдать за тем, что вы назвали буднями, — она красиво улыбнулась, обнажая ровные белые зубы, — за персоналом, за меню и так далее. Работы и без того хватало.

— Анатолий Михайлович во время своих посещений разговаривал с вашим шефом?

— Да. Но все протекало мирно, без эксцессов. Иногда, правда, Монахов не выдерживал, срывался, но опять же — наедине со мной или в присутствии персонала. А самому Анатолию Михайловичу никаких обидных слов не говорил. Держал себя в руках — хотя представляю, чего это ему стоило! Он ведь питал к Михалычу, как называл этого зажравшегося денди, отвращение, если не ненависть.

В эту минуту раздался телефонный звонок. Ильина немного помедлила и взяла трубку. Китаец заметил, как дрогнули пальцы Лидии перед тем, как сжать ее.

— Да, — скрывая волнение, произнесла она в трубку, — нет. Хорошо. Поняла. До свидания.

Владимир ждал. Положив трубку, женщина некоторое время молчала. Ее смуглое лицо как-то неожиданно побледнело, в глазах промелькнула тень беспокойства. Китаец снова предложил ей сигарету, и она не отказалась.

— Спасибо, — стараясь говорить ровно, поблагодарила она, — так на чем мы остановились?

— Вы не в курсе, кому предложена или обещана должность Монахова? — спросил Танин. — Ведь менеджер вовсе не обязан быть акционером…

— Алексей Петрович предложил мне возглавить заведение, — со вздохом сказала она, — именно за этим он меня сегодня и вызывал. Я их устраиваю…

— А вы хотите этого повышения?

— Не знаю, — сдавленно произнесла Лидия, — одно время я думала вообще уйти. Муж у меня неплохо зарабатывает, а дочка требует внимания…

— Понимаю, — кивнул Китаец. — Значит, вы еще не решили.

— Пока — нет. Мне дали день на обдумывание, — Ильина снова вздохнула, — думаю согласиться. Поработаю, а там… — Она приподняла свои красиво изломанные брови.

— Муж вас не ревнует к работе? — вдруг спросил Китаец.

— Он ревнует меня к другим мужчинам… — с кокетливым видом проговорила Лидия, — а таковых много на моей работе, поэтому Максим хочет, чтобы я сидела дома.

— Он у вас предприниматель?

— Угадали, — почему-то с досадой сказала Ильина и бросила на Танина теплый взгляд.

— Значит, вы пока идете против воли мужа?

Лидия улыбнулась и кивнула.

— Вы считаете, что женщина во всем должна следовать воле мужа? — с шутливым вызовом спросила она.

— Конфуций учил, что так оно и должно быть. За мужем — руководство, за женой — послушание. Но я не могу судить об этом, потому что холост, — лукаво хмыкнул он.

— В вас есть что-то… — Она прищурила глаза.

— …китайское? У меня мать — китаянка.

— То-то я смотрю, лицо у вас такое интересное, неординарное… — Лидия смущенно улыбнулась. — Восточная мудрость всегда односторонне сурово высказывалась насчет женщин… — с милой застенчивой улыбкой добавила она.

— Я — наполовину западный человек, к тому же мы живем не во времена Конфуция. Хотя Китай до сих пор следует старым традициям и обычаям. — Танин закурил, глубоко затянулся и стряхнул пепел. — А я считал вас этакой женщиной-вамп, — произнес он.

— Скажете тоже! — рассмеялась Ильина. — У меня все, как у обычной женщины: семья, работа, привычки. В родне — и татары, и евреи, и даже эстонцы.

— Да, все перемешалось. Но результат этой причудливой смеси — великолепен. — Он бросил на Лидию восхищенный взгляд.

Она поежилась, но спокойно ответила:

— Спасибо за комплимент.

— Мы, кажется, отвлеклись. — Китаец закинул ногу за ногу и уже немного отстраненно посмотрел на собеседницу. — Что-нибудь конкретное Монахов говорил вам об Анатолии Михайловиче?

— Говорил, что тот — порядочный негодяй, но я это и без него знала, — саркастически усмехнулась Ильина. — Да! Еще предупреждал, — вырвалось у нее, — что если с ним, Олегом, что случится, чтобы я не дала ресторан в обиду… Смешно, конечно, такой пафос! Как будто я распоряжаюсь рестораном. Меня могут как назначить, так и снять.

— Когда он вам это сказал?

— Он не раз повторял это за последние два месяца. Завел себе телохранителя… Только все ни к чему. — Она сокрушенно покачала головой. — Вы не поверите, но Олег переписал на меня десять процентов акций, — вдруг призналась она.

— Вы были любовниками? — прямо спросил Владимир.

— Да, были. Еще когда не было ни ресторана, ни его жены, — глядя в стол, сказала она и, чтобы унять подступившее волнение, попросила закурить.

Ее недокуренная сигарета лежала в пепельнице, уже перестав дымить. Танин протянул ей пачку, потом зажигалку, кашлянув:

— И что же вам помешало остаться вместе?

— Мой характер, наверное, — Лидия растерянно улыбнулась, — я всего хотела добиться сама. Олег же пытался «повесить» на меня дом, никуда не выпускать, и так далее. Та же самая история, что и с моим мужем, — невесело усмехнулась она, — но я не создана для сидения дома, это я знаю точно!

Женщина упрямо сдвинула брови на переносице.

— Мне нетрудно понять и вашего мужа, и Олега Борисовича, — улыбнулся Китаец. — Олег тогда, кажется, был не при деньгах?

— Тем более я не могла себе позволить домашний «санаторий», — улыбнулась Ильина.

— Работу в ресторане вам предложил Олег?

— Да.

— А Елена знает о ваших отношениях и об акциях?

Лидия кивнула и выпустила дым через тонкие, немного широковатые ноздри.

— И как она к этому относится? — искренне заинтересовался Танин.

— Она знает, что эти акции Олег завещал не мне, а Юле, нашей дочке. — Она опустила голову.

— Выходит, что ребенок…

— Это ребенок Олега, и Лена об этом знала с самого начала.

— Интересный поворот, — Китаец затушил сигарету, — не ожидал, откровенно говоря. Олег не пытался возобновить с вами отношения?

— Сначала мы оба чувствовали себя неловко, а потом привыкли. Он был выдержанным человеком. — Глаза Лидии влажно заблестели. — У меня появился Максим, вскоре мы поженились, так что…

Владимир понимающе кивнул.

— И все-таки Елена знала, что ее муж работает бок о бок с матерью его ребенка… Она мирилась с таким положением вещей?

— Она верила Олегу, — тихо, но твердо сказала Ильина.

— Когда вам стала известна версия милиции, у вас не мелькнула мысль, что, возможно, это месть из ревности?

— В глубине души я не верила в то, что Лена убила Олега, но вообще-то в первую долю секунды такая мысль мелькнула, да…

— Вам не поступало предложения о продаже принадлежащих вам акций? — Китаец пристально посмотрел на женщину.

— Нет, — пожала плечами та, — ничего такого не было.

— Позвоните мне, если вам предложат. — Владимир достал из кармана визитку и положил на стол. — И вообще, держите меня в курсе.

— Хорошо.

— Да, вот еще что, — Танин сменил позу, — вы не знаете, как найти этого Анатолия Михайловича?

— Нет, — с сожалением развела руками Ильина.

— Ну, — Китаец поднялся, — спасибо вам, Лидия Ивановна, за беседу, и до свидания.

Глава 6

Пройдя коридорчиком, Владимир ступил было на лестницу, но вспомнил, что с утра не ел. А уж вечерело. Он развернулся и снова вошел в обеденный зал. Опять откуда-то из-под арки появился метрдотель. Он проводил Танина за столик и принял заказ. Через пару минут на столе появился маленький графинчик с коньяком, который Китаец предпочитал всем другим напиткам (не считая утреннего какао), миниатюрная хрустальная вазочка с черной икрой и салат, украшенный ярко-зелеными листьями петрушки. «Выглядит неплохо», — удовлетворенно подумал детектив, наливая коньяк в пузатую рюмку.