Всех, кто купит эту книгу, ждет удача - Валерий Михайлов

Я представил себе, что с моей Валечкой может что-то случиться, и от одной только мысли об этом мне стало тошно. Повинуясь настроению, я купил бутылку ее любимого вина, букет цветов и отправился домой готовить обед – ведь кто может знать, сколько впереди у нас шансов сделать друг другу что-нибудь приятное. Ведь то, что моя смерть оставила все прежним, изменив только меня, как наблюдателя, еще не означало, что и последствия ее смерти окажутся такими же.

Была среда 23 марта. Мы с Валюшей освободились раньше обычного и, несмотря на довольно-таки пасмурную погоду, решили пойти погулять. Во время прогулки мы встретили Господа с Людмилой.

– А я научился мыть фарш, – гордо выпалил Господь, даже не сказав «здрасьте».

– Как это? – удивилась Валюша.

– Ты где берешь фарш? – набросился он на нее.

– Из мясорубки.

– А я беру его на базаре у своего мясника, который торгует местным, выращенным частниками мясом.

– Я бы не рискнула…

– Да нет, – перебил Валю Господь, – я беру не то, что уже накручено неизвестно из чего, а покупаю мясо и прошу при мне перемолоть. А так как базар – это базар, и мясо там один хрен толком никто не помоет, есть его немытым как-то не комильфо. А как ты его помоешь, если оно уже фарш? Вот я и придумал! Я проткнул кулек с фаршем несколько раз вилкой и помыл его прямо в кульке.

– Обратись в Нобелевский комитет, – посоветовал я.

– А вот зря ты так, – обиделся он. – Между прочим, мытье фарша – дело не из последних.

– Да я разве что…

Дамы принялись рассуждать о недоступных нашему пониманию женских сторонах бытия, предоставив нас с Господом самим себе.

– Как поживаешь? – спросил Господь, когда мы пропустили вперед дам, чтобы они прокладывали путь, а мы могли спокойно следовать за ними.

– Странно, – ответил я. – Я чувствую себя этакой запущенной в жизненное пространство ракетой, у которой в расчетные моменты отделяются ставшие лишними ступени, включаются и выключаются двигатели и так далее. Я же всего лишь лечу сквозь это пространство и собираю пыль жизненного опыта на фюзеляже и специальных уловителях. Вот только ракета эта мне все больше кажется обычной алюминиевой жестянкой, а жизненное пространство – большим таким сараем с фанерными декорациями. А раз так, то и опыт мой получается каким-то поддельным.

– А это уже интересно, – оживился он. – Похоже, то, что ты называешь смертью, запустило в тебе способность восприятия игры.

– Какой еще игры? Я ни во что не играю.

– Игра – это то, что играет в нас, а не то, во что играем мы. В некоторых людях включается программа восприятия Игры, остальные так и умирают, ничего о ней не зная.

– И что это за игра?

– Это такая игра, что вот так про нее можно все рассказать лишь тогда, когда знаешь о ней понаслышке. На практике ты либо настраиваешься и начинаешь повсюду замечать ее следы, либо этого не происходит. Все, что мы видим, находится внутри игры. Играет ли в нее кто-либо? Неизвестно. Религиозные люди считают, что игру запустили боги или бог, вот только любой бог тоже находится внутри игры.

– Как это? – удивился я.

– А как в компьютерных играх. С одной стороны, у игрока есть огромная степень свободы или я бы даже сказал свободы воли. Он сам может решать, как поступить в тот или иной момент; с другой же стороны, он свободен исключительно в границах условий игрового пространства и целей игры. Создатель или господь-бог игры тоже был свободен в рамках своей компетенции или профессионализма, а также возможностей компьютерной техники и программного обеспечения. И так до бесконечности. Все в каких-то рамках, границах, позволениях, масштабах и так далее, словно мир является аналогом Прокрустова ложа.

Или вот другой пример: речь устная и письменная. Так, благодаря тому, что для письма мы традиционно используем двумерное пространство или плоскость, мы, будучи персонажами бумажной книги, ни за что не смогли бы сделать то, что нам без труда удалось бы, будь мы персонажами аудиокниги, а именно говорить одновременно. Ведь даже когда один из нас на бумаге перебивает другого, тот в это время вынужден замолкать. В лучшем случае на бумаге можно создать чертеж-развертку одновременной речи и инструкцию для конвертации ее в речь устную в голове читателя.

– Хочешь сказать, что одновременна речь – явление трехмерное?

– В смысле?

– Ну, если бы мы писали в три дэ, то одновременные реплики можно было бы размещать одну над другой.

– Хм… Интересная мысль! И с точки зрения передачи одновременной речи абсолютно верная. Зато с позиции структурирования последовательного текста письменная речь имеет как минимум на одно измерение больше, чем устная. Чтобы в этом убедиться достаточно попытаться воспринять на слух наглядно структурированный текст даже без таблиц и схем. Достаточно разбить его по пунктам, воспользоваться скобками, курсивом или иным способом выделения тех или иных фрагментов, и вместо текста мы уже имеем текст-картинку, который, в случае той же записи его в качестве аудиокниги, необходимо переструктурировать в обычный поток слов или фактически переписать заново.

– И что? – не понял я, к чему он все это нес.

– И ничего.

– А какой тогда в этом смысл?

– Смысл? А почему в этом обязательно должен быть смысл? Кстати, умолчания, вроде обязательного наличия смысла, например, смысла нашего пребывания на этой планете – еще одна сторона игры.

Задаваясь вопросами, люди увязают в паутине готовых ответов, и когда хозяева паутины отравляют их своим ядом, эти люди начинают, прямо как зомби в кино, набрасываться на все живое, чтобы растерзать или превратить в подобную им нежить. Те же, кто прорывается сквозь паутину ответов и охраняющий ее строй зомби, обнаруживают некое описание игры, которое в очищенном от совершенно мешающих трезвому на нее взгляду морали и предрассудков выглядит примерно так:

Человеческому сектору игры, а она охватывает далеко не только нас, свойственны 3 +1 уровня игры.

На первом уровне находится подавляющее большинство человеков, и для этого подавляющего большинства первый уровень является основным и достаточным. На этом уровне находится все, что составляет вселенную обычного нормального человека или так называемый реальный мир. Это наука, религия, дом, работа, политика, экономика, культура, технология… Все, что ты до сих пор видел вокруг, все, чем ты жил – это первый уровень игры. А многие обитатели этого уровня вообще не признают даже возможность существования иных ее уровней, считая их выдумками, сказками и предрассудками.

Третий уровень…

– Ты забыл про второй, – перебил его я.

– Второй уровень промежуточной, поэтому я сначала расскажу про третий. И постарайся меня не перебивать, или давай сменим тему, если тебе не интересно.

– Еще как интересно, – поспешил я его заверить.

– Так вот, третий уровень – это уровень веданья или глубинного понимания сути игры. Это уровень тех редких птиц, которые долетели до средины Днепра. Эти люди идут по жизни, не оставляя ряби, и слова совершенно не годятся для того, чтобы говорить о них.

Им пытаются подражать люди второго уровня. Не имея глубинного понимания сути вещей, люди этого уровня попросту заучивают и повторяют в мельчайших деталях то, что когда-то сделали люди третьего уровня. Это повторение порождает ритуал и магию. Не ту фигню, которой занимаются порчесниматели, а настоящую магию. Уровень магии – это весьма серьезный уровень. Но даже самая настоящая и серьезнейшая из магий есть лишь слепое копирование веданья.

Таковы человеческие уровни игры. Но есть в этой игре еще один уровень, на который удается перейти отдельным счастливцам. На этом уровне человек сливается в единое целое с игрой, и перед ним рушатся все ее ограничения. Это – уровень абсолютной свободы сознания, которую мы, люди внутри игры, даже представить себе не можем.

Лучше, пожалуй, я не смогу рассказать. Так вот, главным недостатком этой схемы является то, что она написана теми, кто готов положить свою жизнь на поиск выхода на последний уровень, для таких же, как они. Поэтому уровни игры представлены в виде некой иерархической лестницы, хотя на самом деле нет среди этих уровней ни высших, ни низших.

Раньше эта схема была известна только узкому кругу заинтересованных лиц, но какое-то время назад произошла утечка информации, и с тех пор в упрощенном для понимания человеческой массы, разбавленном моралью и предрассудками виде она подается, как некий идеал, к которому должен стремиться чуть ли не каждый человек. Так эта схема стала образом и подобием паутины, в которой запутавшиеся люди превращаются в зомби.

Другим недостатком иерархичности уровней является неправильная идея о том, что переход на более высокий уровень позволит значительно легче решать задачи более низшего уровня, и многие люди зря тратят время и силы на совершенно ненужные им вещи, а потом, разочаровавшись, начинают поливать грязью чуждые для них уровни игры.