Бриллианты вечны. Из России с любовью. Доктор Ноу - Ян Флеминг

— Мне посоветовали поставить на эту лошадку, — сказал Бонд. — Поставить тысячу долларов на то, что она выиграет свой забег. Такова форма моей оплаты за проделанную работу. — Бонд поднял руку с сигаретой и прикрыл ею рот. — Дело в том, Феликс, что сегодня утром я привез из Англии для господина Спэнга и его друзей несколько необработанных алмазов на сумму где-то около ста тысяч фунтов.

Лейтер прищурил глаза и тихо свистнул от удивления.

— Ну ты даешь! — сказал он удивленно. — Мы с тобой явно играем в разных лигах. Я заинтересовался этим делом только потому, что «Застенчивая улыбка» — лошадь не скаковая, а беговая. А та лошадь, что должна выиграть во вторник — вовсе не «Застенчивая улыбка», которая и в забегах участвовала только три раза, да и то ни разу не была даже третьей. А потом ее пристрелили. Подставную же лошадку зовут «Пикаппеппер», резвая штучка. По чистой случайности у нее тоже есть белая звездочка на лбу и белые чулки. Она — гнедой масти, и ребята Спэнгов во всю поработали, подправляя ее копыта и устраняя прочие мелкие отличия. Почти год они этим занимались в пустыне, в Неваде, где у Спэнгов есть какое-то ранчо. И ведь загребут они деньжат! Ставки-то большие: до 25 тысяч долларов. Поверь мне на слово, что они по всей стране наделают ставок прямо перед заездом. Причем выигрыш будет даже не один к пяти, а, скорее, один к десяти, а то и к пятнадцати! Так что куш они возьмут солидный.

— Но ведь в Америке, насколько я знаю, у всех лошадей делают татуировку на губе, — как им удалось ее-то подделать?

— Они просто нарастили новую кожу, на которой скопирована татуировка «Застенчивой улыбки». Вся эта уловка с татуировкой уже устарела. У Пинкертона поговаривают, что «Жокей-клуб» собирается теперь перейти на фотографирование «ночных глаз».

— Что это такое — «ночные глаза»?

— Это такие впадины на коленях лошадей. Англичане называют их «бабками». Похоже, что у каждой лошади они разные, как отпечатки пальцев у людей. Но все это напрасно. Они сфотографируют бабки всех скаковых лошадей в Америке, а потом узнают, что жулики придумали способ подделывать бабки с помощью, скажем, кислоты. Полицейские, как всегда, отстают от воров.

— Откуда тебе все это известно?

— Шантажиус обыкновениус, — весело рассмеялся Лейтер. — Один из Спэнговых конюхов, работающих на банду, был у меня на крючке за сбыт наркотиков. Вот он-то и поведал мне об этой маленькой шалости в обмен на мое молчание.

— И что же ты намерен делать?

— Поживем — увидим. Пока же я еду в Саратогу в воскресенье.

У Лейтона загорелись глаза.

— Черт возьми, а почему бы тебе не поехать со мной? Приедем туда, я поселю тебя в своей берлоге — мотель «Суэнки» в Сагаморе. Где-то ведь тебе все равно надо спать. Лучше, конечно, чтобы нас пореже видели вместе, но по вечерам мы сможем встречаться без помех. Что скажешь?

— Отлично, — сказал Бонд. — Лучше не придумаешь. Но уже почти два часа, так что давай пообедаем, и я расскажу тебе свою половину это истории.

Копченая лососина из Новой Шотландии не могла тягаться с той, что подавали в Шотландии настоящей, но «бриззола» полностью отвечала описанию Лейтона и была такой нежной, что ее можно было резать вилкой. На десерт Бонд заказал половину авокадо с французским соусом и чашечку кофе.

— Вот, собственно, то, что мне известно. Много это или мало — тебе судить. — Завершил он свой рассказ.

— Я считаю, что Спэнги занимаются ввозом контрабанды, и через «Бриллиантовый дом» — который им принадлежит — сбывают ее. А ты как думаешь?

Левой рукой Лейтер достал пачку «Лаки страйк», положил ее на стол, щелчком выбил из нее сигарету и прикурил от бондовского «ронсона».

— Похоже на то, — согласился он, подумав. — Но я мало что знаю про брата Серафимо, Джека Спэнга. И если «Сэй» — это он, то я вообще впервые о таком слышу. На всех остальных членов шайки у нас есть подробные досье. Знаком я и с Тиффани Кейс. Славная девочка, но уже много лет связана с гангстерами. С колыбели, можно сказать. Да и выбора другого у нее не было. Ее мамаша заправляла шикарнейшим борделем в Сан-Франциско. И все было бы нормально, не сделай она роковой ошибки: в один прекрасный день она решила больше не платить дань местным рэкетирам. Она столько платила полицейским, что надеялась на их надежную защиту. Дура! Однажды ночью в бордель ворвалась банда и разнесла его на куски. Девиц никто не тронул, но зато с Тиффани все бандиты повеселились, по очереди… А ей было тогда всего шестнадцать… Поэтому не удивительно, что всех мужчин она ненавидит. На следующий день после этого она вскрыла мамочкин сейф, забрала все, что там было, и ударилась в бега. А потом — как обычно: гардеробщица, профессиональная танцовщица, старлетка, официантка. И так до двадцати лет. Видно, такая жизнь пришлась ей не по нраву, и она начала пить. Сняла комнатушку где-то во Флориде и пыталась упиться до смерти. Дошла до того, что прославилась среди местных «знатоков» и удостоилась клички «Луженая глотка». А потом на ее глазах в море упал ребенок. Она бросилась в воду и спасла его. Попала в газету, а какая-то богатая дамочка буквально влюбилась в нее и чуть ли не силой уволокла к себе под крылышко. Заставила ее вступить в общество трезвенников, а потом взяла к себе компаньонкой в кругосветное путешествие. Но Тиффани улизнула от нее в Сан-Франциско и отправилась к своей милой матушке, которая к тому времени уже удалилась от дел. Однако, остепениться ей так и не удалось. Думаю, оседлая жизнь тоже оказалась не в ее вкусе. Она опять сорвалась с цепи, но застряла в Рино. Какое-то время работала там в «Клубе Харольда». Там ее и увидел наш друг Серафимо. Он прямо-таки обалдел, когда она отказалась с ним переспать, и предложил ей работу в «Тиаре», в Лас-Вегасе, где она и работает последние год-два. С перерывами на поездку в Европу, как я понимаю. Но сама она славная девчушка. Просто ей так и не удалось найти себя после того, что проделали с ней бандиты.

Бонд вспомнил обращенный на него в зеркало угрюмый взгляд и на память ему пришла мелодия «Опавших листьев», звучавшая в замершей от одиночества комнате.

— Мне она нравится, — задумчиво сказал он. Почувствовав на себе любопытный взгляд Феликса Лейтера, Бонд посмотрел на часы.

— Ну, что же, Феликс, — сказал он, кажется мы держимся за одного и того же тигра. Но только за разные хвосты. Занятно будет потянуть за оба сразу. Теперь я пойду к себе и вздремну. Мне сняли номер в «Асторе». Так где мы встретимся в воскресенье?

— Ты лучше держись подальше от этой части города, — сказал Лейтер. — А встретимся мы с тобой у отеля «Плаза». Причем пораньше, чтобы не попасть в пробку на автомагистрали. Скажем, в девять. У стоянки кэбов. Знаешь, где стоят конные экипажи для туристов? По крайней мере, если я опоздаю, то ты хоть сможешь посмотреть на живую лошадь. Пригодится в Саратоге.

Он расплатился, и они вышли на раскаленный асфальт. Бонд подозвал такси, но Лейтер отказался ехать вместе. Он по-дружески положил руку на плечо Бонду.

— Еще одно, Джеймс, — сказал он вполне серьезно. — Может быть ты и невысокого мнения об американских гангстерах после «СМЕРШа» и других типов, с которыми тебе доводилось иметь дело. Но учти, что эти братцы Спэнги — высший класс. Организация у них — будь здоров, так что не смотри, что у них имена смешные. И у них есть, к кому обратиться за помощью. В наши дни дела в Америке делаются так. Я хочу, чтобы ты меня правильно понял. Эти ребята дурно пахнут. Да и задание твое тоже с душком.

Лейтер снял руку, подождал, когда Бонд усядется в такси, и наклонился к окну.

— И знаешь, что это за душок? — весело спросил он. — Он пахнет формальдегидом и лилиями.

9. Горькое шампанское

— Спать я с тобой все равно не буду, — сухо сказала Тиффани Кейс. — Так что не трать денег понапрасну. Но я все-таки выпью еще бокал, а потом и еще один. Просто мне не хочется пить за твой счет «мартини» с водкой, не расставив все точки над «i».

Бонд рассмеялся. Он сделал заказ и вновь повернулся к ней.

— Мы ведь еще даже ужин не заказали, — сказал он. — Я хотел предложить вам крабов и рейнвейн. И может быть после этого вы изменили бы свое решение. Это — беспроигрышная комбинация.

— Знаешь что, Бонд, — сказала Тиффани Кейс. — Чтобы заставить меня залезть в постель к мужчине одних крабов мало. Но если уж ты платишь, то я не откажусь от икры, того, что у вас в Англии называют «отбивными», и от розового шампанского. Я не часто ужинаю с красивыми англичанами, так что ужин должен соответствовать случаю.

Внезапно она резко наклонилась к нему и накрыла его руку своей.

— Извини, — сказала она. — Я пошутила насчет того, что платишь ты. Я заплачу за ужин. Но что касается случая — это серьезно.

Бонд улыбнулся в ответ.

— Не валяй дурака, Тиффани, — сказал он, первый раз называя ее на «ты». — Я очень ждал этой встречи. И себе закажу то же, что и ты. Денег у меня, чтобы расплатиться, хватит. Сегодня утром господин Дерево предложил мне сыграть на двойную ставку по пятьсот долларов, и я выиграл.