Портальных Дел Мастер. Книга 2 - Максим Злобин

гараже настоящую репетиционную базу и закупили оборудование.

Шум никому не мешал. Всё-таки гаражи. Если вдруг какой-то недовольный мужичок шёл разбираться, мол, что это тут такое происходит, то его гнев очень быстро сменялся на милость и вскоре он сам присоединялся к безудержному веселью и вовсю тряс стариной вместе с молодёжью.

Бояться в таком случае стоило разве что разгневанных жён.

Ну а если в комплекс приезжали с инспекцией важные дядьки, то пацанов об этом предупреждали заблаговременно. Охранники были прикормлены уже не первый год, а иногда и вовсе захаживали на тусовки.

Короче говоря, это было доброе место. Без грязи. Пацаны были с головой и установили чёткие правила — никаких драк и никаких веществ. Кто перебрал с алкоголем — на выход. Кому внезапно приспичило предаться безудержной любви — туда же; снимите себя гостиницу. Справил нужду в неположенном месте — предан позору и навечно отлучён от гаражей.

Не знаю, как долго ещё просуществует это комьюнити, — скоро-скоро взрослая жизнь, работа и бытовуха задавят этих ребят, — но пока оно живо, нужно пользоваться.

— А кто там, говоришь, приехал? — спросил я у Ходорова, когда мы спустились на минус-третий и до нас эхом начала доноситься музыка. — Прям группа-группа?

— Ну… не совсем, — ответил Костя. — У них своего ничего нет, они по клубам каверы играют. Малы́е ещё совсем, нашего возраста. Но зато у них, говорят, солистка охрененная.

И чёрт… Как же Ходоров оказался прав!

Как только мы добрались до заветного гаража и протолкались сквозь толпу, попутно пожимая руки, я аж залип.

На импровизированной сцене, проверяя микрофон и перешучиваясь о чём-то со своими музыкантами, стояла она. Хороша, чертовка. Блондинки с карими глазами и без того моя слабость, так у этой ещё и типаж был интересный. Худенькая, — я бы даже сказал немного с перебором, — но при груди. Высокая. Шея длинная, нос с небольшой горбинкой, зубки белые и ровные. Улыбаясь, девушка мило щурилась и иногда прикусывала кончик языка.

Мило-то мило, а моська при этом хищная.

Из минусов — абсолютно плоская задница, но… это всё такие пустяки, если учесть сумасшедшую энергетику, которую она источала. Блондиночка притягивала к себе внимание и будто бы была одномоментно и везде. Искрилась, мать её ети.

Короче говоря…

Моя, — подумалось мне. Не могу причислить себя к романтикам и уж тем более к тем, кто влюбляется с первого взгляда, но симпатию я поймал сильную. Симпатию, да ещё напряжение в плане физиологии.

Помнится, летом я собирался найти себе девушку? Так а херли тянуть-то? Вот она, пожалуйста.

— Ну что ребят, начинаем? — сказала в микрофон блондиночка.

В ответ донеслись хлопки и улюлюканья. На вскидку, сейчас здесь собралось человек семьдесят, а то и восемьдесят. Реально почти весь район. Концертом, конечно, даже не пахнет… ни масштаба, ни организации.

Так.

Репетиция под пивко с друзьями.

Но от этого даже приятней. Как-то более лампово, что ли?

Неспеша вступила гитара, — неприкаянный ударник пока что просто крутил палочку над головой одной рукой, а другой хлопал себя по колену, — а затем блондиночка запела:

— Я видел, как те, кто ушёл из игры, стали взрослыми за несколько дней…

Да, песня мужская, но это нисколечко не смущало. И да, на голос я тоже залип.

— Когда больше нет подростковой мечты, что ты будешь делать с жизнью своей?

Приятный такой, обволакивающий, с лёгкой джазовой хрипотцой. Но… это лишь поначалу. Словами не передать, как я охренел, когда эта миниатюрная малыха перешла на экстремальные техники. Хриплый, опасный, бьющий по нервам и источающий агрессию голос пробирал изнутри.

— Я просто верю в то, что рушит догмы! — крепко вцепившись в микрофон и оскалив острые клычки гроулила она. — Лучший способ не стареть!

* * *

Чем дальше, тем больше отцовство становилось Роману Романовичу в тягость. И постепенно нехватка плоти стала меньшим из зол. Уже дважды за сегодня Апраксину пришлось тушить пожар, который чёрный дракончик устраивал прямо в кузове фургона.

— Несварение, — винился тот. — Из-за падали.

Олег тем временем вымахал до размеров таксы и у него начал чесаться рог. Чесал он его обо всё, что ни попадя, и дури при этом не жалел. Постепенно в фургончике начали появляться дыры, а алюминиевые листы на полу выглядели так, будто бы их пытались вскрыть консервным ножом.

И даже отрада Романа Романовича, — его Принцесса, — потихоньку начал чудить. Борис не жрал как не в себя и не дышал огнём, однако у него начала проявляться гиперактивность. Молодому растущему организму требовалось движение, и он просто не мог усидеть на месте.

В один прекрасный момент у Бори что-то перещёлкивало в голове, после чего он начинал носиться кругами по фургону. При этом свинодракон издавал соответствующий звукоряд — топал копытцами, неистово визжал и хрюкал.

Извинялся потом. Говорил, мол, нашло какое-то помутнение. Сорян, мол, но поделать с собой ничего не могу.

Ну а точка кипения, — а заодно и невозврата, — настала ближе к вечеру.

Усталый Роман Романович сидел, свесив ноги с кузова фургона, задумчиво смотрел на невидимые глазу токи Яузы и курил.

Погружённый глубоко-глубоко в свои мысли, он не заметил, как со всех сторон к нему подбираются утки. Голодные после зимы, птицы по привычке пошли клянчить к человеку. Прощупывая границы безопасности, они подбирались всё ближе и ближе. Всё ближе и ближе, и тут…

— Стоять! — только и успел крикнуть Роман Романович, когда мимо него пронеслась чёрная молния.

Антракс рванул на ближайшую утку с тем, чтобы вгрызться ей в глотку, но пернатая дичь тоже жила не первый день. Увернувшись от атаки, охреневшая птица захлопала крыльями и поднялась в воздух. Наивная, она думала, что тут-то будет в безопасности, ан-нет…

Кровавое марево уже застлало Антраксу глаза, и он полетел за уткой вслед.

— А ну вернись!

Изредка чёрный дракончик попыхивал пламенем, но пока что едва сумел подпалить своей добыче хвост.

И всё бы ничего, если бы не…

— О-о-о! Смари-смари! — раздалось из кустов. — У тебя же телефон с камерой! Снимай!

А вот это уже провал, — понял Роман Романович.

Действовать нужно было чётко и без промедлений. Со злостью выщелкнув бычок пальцем, Апраксин рванул в сторону криков и почти сразу же наткнулся на двух мальчишек. Малолетние говнюки, — на вид лет четырнадцать, — уединились в гаражах за тем, чтобы покурить тайком от