Небесные пираты Каллисто - Лин Картер

И тут у меня перед глазами блеснуло лезвие меча.

Я посмотрел мимо сверкающего ятагана и увидел жесткое недружелюбное лицо и два настороженных и любопытных глаза.

Западная часть известного полушария Танатора занята водами Корунд Ладж, большего из двух внутренних морей луны джунглей. На берегах этого моря обитает раса краснокожих безволосых людей, которые называют себя перуштами.

Они купцы, торговцы, владельцы гостиниц и кабачков; их меркантильная цивилизация напоминает древний Карфаген; впрочем, стиль их жизни больше похож на средневековую Персию. Это союз свободных городов, Фарца на севере, Нарука на западе и Сорабы на южном берегу Большего моря. По какой-то неизвестной мне причине этот союз именуется Яркой Империей, а столица, Славный Перушт, находится на острове у южного берега. Это единственный остров Танатора.

Я назвал перуштов краснокожими. Это может вызвать параллель с индейцами, аборигенами североамериканского континента. Но если подумать, термин «краснокожие» не вполне уместен применительно к индейцам: кожа у них скорее медного цвета, чем красная. А вот граждане Яркой Империи Перуштар действительно красные — кожа у них ярко-алого цвета, как у спелых помидоров, и (если продолжить сравнение с овощами) точно так же лишена волос.

В своих путешествиях я побывал в разных уголках загадочного Каллисто, но так случилось, что мне не приходилось вступать в контакт с расой перуштов. И вот один из них стоит передо мной. Тут у меня нашлось достаточно времени, чтобы проклинать предательство Ультара и свое собственное безрассудство: во время долгого утомительного плавания к берегу я расстался не только с одеждой, но и со шпагой и кинжалом.

Перушт, стоявший передо мной на влажном песке с ятаганом в умелых руках, был приземистым человеком с широкими плечами, суровым безжалостным лицом и вопросительным взглядом.

Он был лыс, как и все представители его расы, и на голове у него была шапка из зеленого бархата с бахромой. Костюм его, совершенно не похожий на обычный танаторский, состоял из ярко-синего одеяния по колено длиной, с многочисленными алыми кисточками, и кричаще яркого шарфа, многократно обернутого вокруг пояса. На ногах мягкая кожаная обувь с позолотой. На выпуклых мышцах рук медные браслеты, а на груди на тонкой серебряной нити с полдесятка глиняных амулетов.

Мы долго молча смотрели друг на друга, я — лежа на влажном песке, он — широко расставив ноги и настороженно ожидая малейшего моего движения. По выражению мрачного лица с тяжелыми челюстями я видел, что он без колебаний пронзит меня своим острым, как бритва, ятаганом при первом же проявлении враждебности с моей стороны.

Возможно, мне следовало бы броситься на него сразу. Задним числом кажется, я мог бы набрать горсть влажного песка, бросить ему в глаза, ослепить его — и вырвать из его рук ятаган. Но — увы! — я этого не сделал сразу, затянул время. Ожидая в любое мгновение возвращения «Джалатадара», я вообще ничего не делал.

Он пристально смотрел на меня. Потом, выкрикнув короткое имя, подозвал товарища или слугу, толстого малого с холодным взглядом, тоже вооруженного саблей.

— Гамел! — крикнул первый.

— Да, господин!

— Посмотри, что выбросило море к моим ногам. — Второй перушт подошел и посмотрел на меня скучающим, лишенным любопытства взглядом.

— Видишь в нем что-нибудь необычное? — спросил первый.

Слуга пожал плечами.

— Ну, у него странный для занадарца цвет кожи, — ответил толстяк, которого первый назвал Гамелом. — Я не знал, господин, что у них бывают такие глаза и волосы.

Перушт хрипло рассмеялся, и я понял, что они находились поблизости, когда наш галеон набирал воду. Мы считали, что нас никто не заметил; так мы по крайней мере надеялись; оказывается, зря.

Первый перушт отрывисто обратился ко мне

— Ты, приятель. Как тебя зовут и откуда ты?

— Меня зовут Джандар, — невозмутимо ответил я, — и моя родина называется Соединенные Штаты Америки.

Он мигнул, услышав незнакомое название.

— Сое — дине — штат, — он попытался повторить, потом пожал плечами и сдался. — Должно быть, действительно далеко: никогда не встречал человека с такой загорелой кожей и светлыми волосами, как у тебя.

— Да, это очень далеко, — серьезно подтвердил я. И нисколько не преувеличивал. Моя родина в тот момент находилась на расстоянии в триста девяносто миллионов миль от берегов Корунд Ладж. «Далеко»— это еще слабовато сказано.

— Наверно, ты говоришь правду, — сказал перушт. — Я за всю жизнь ни разу о ней не слышал. У вас все с таким странным цветом кожи, волос и глаз?

— Нет, у нас множество цветов, — заверил я его. — Но думаем мы в основном одинаково. Например, мало кому из нас нравится лежать на мокром песке под обнаженным лезвием.

Он рассмеялся и отступил, сделав мне знак встать. Я встал, стряхнул с одежды песок и украдкой бросил взгляд на небо. На нем ничего не было! Но теперь уж мои друзья явно обнаружили мое отсутствие, обыскали весь галеон от киля до фигуры на бушприте и убедились, что меня нет нигде.

Толстяк Гамел заметил мой взгляд.

— Раб считает, что товарищи заметят его отсутствие и вернутся за ним, господин, — сказал он.

Первый кивнул.

— Тогда пошли. Позаботься о нем, Гамел, — коротко приказал он. И, повернувшись и не обращая на меня внимания, пошел по берегу. Теперь я увидел довольно большой караван, ждавший выше на берегу. Сердце мое упало: с каждым мгновением надежд на спасение становилось все меньше.

Гамел, угрожая своим ятаганом, заставил меня опуститься на колени. Быстрыми уверенными движениями он связал мне за спиной руки и одел на шею нечто вроде ошейника, за который повел меня по берегу к вьючному таптору; тут он привязал ошейник к седлу животного.

— Раб, теперь ты принадлежишь лорду Чаму из Нарука, из дома Искелиона, — объявил он, садясь в седло.

Прежде чем я смог заговорить, он коснулся боков животного острыми шпорами, и караван тронулся в путь. Я не был готов к неожиданному движению и упал в пыль. И был бы затоптан насмерть, если бы не успел вскочить на ноги.

И вот бегом, рядом с вьючным таптором из каравана купца Чама, я прибыл в город Нарук.

Безымянным, беспомощным рабом!

Тапторы — большие бескрылые птицы, похожие на земных страусов, если вы можете себе представить четвероногого страуса размером с лошадь.

Таптор размером с жеребца, с длинной изогнутой шеей и четырьмя ногами, но на этом отдаленное сходство с лошадью кончается. Потому что у этого существа ноги с когтями и шпорами, как у петуха, и есть жесткий хохолок из перьев, растущий у основания черепа и напоминающий хохолок ястреба. У тапторов острые кривые желтые клювы, как у попугаев, и сверкающие глаза с черной радужной оболочкой и ярко-оранжевыми зрачками. В диком виде это свирепые хищники, иногда даже людоеды. Их с огромным трудом приучают к седлу и узде, при этом они никогда не лишаются своей врожденной свирепости и полностью не приручаются, что бы с ними ни делали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});