Патриот - Терри Пратчетт

Наступила дипломатическая пауза, нарушенная лишь чьим-то сдавленным смешком.

Взгляд Ваймса скользнул на второго клатчца, до сих пор ему не представленного. Тот был ниже и куда костлявее принца. И такого необычного лица Ваймсу не доводилось видеть ни разу в жизни. Нос, похожий на клюв орла и являвший себя из-под черного головного убора, опутывала сетка шрамов. Борода и усы также имелись, но шрамы существенно повлияли на характер роста волос, пучки которых торчали под самыми разными углами. В целом человек выглядел так, как будто в него с разбегу врезался дикобраз. Лет ему могло быть сколько угодно. Некоторые шрамы выглядели свежими.

Одним словом, человека с таким лицом любой стражник арестовал бы не задумываясь. Не может быть, чтобы он не был виноват хоть в чем-то.

Перехватив взгляд Ваймса, клатчец улыбнулся, и опять Ваймс увидел то, чего не видел никогда – а именно: такого количества золота, засунутого в столь тесное пространство.

Ваймс поймал себя на том, что, вместо того чтобы продолжать дипломатическую беседу, тупо таращится, разинув рот.

– Э-э, а как вы думаете, принц, – спросил он, наконец совладав с собой, – мы все-таки передеремся из-за Лешпа или нет?

Принц лишь пожал плечами.

– Фу! – фыркнул он. – Из-за пары квадратных миль ненаселенной плодородной почвы с непревзойденным стратегическим положением? Из-за чего тут цивилизованным людям драться?

Ваймс опять ощутил на себе пристальный взгляд, почувствовал, как принц считывает его. Ну и черт с ним…

– Прошу прощения, дипломатия не моя стихия, – пожал плечами он. – Но то, что вы только что сказали, это всерьез?

Вновь сдавленный смешок. Глаза Ваймса стрельнули в сторону злобно ухмыляющегося спутника принца. Командор почувствовал аромат, нет, вонь гвоздики.

Святые угодники, он же эту вонючую дрянь жует…

– О, совсем забыл, – прервал его внутренний монолог принц. – Вы ведь не знакомы с Ахмедом 71-й час?

Ахмед широко улыбнулся и поклонился.

– Оффенди… – произнес он так, словно рот его был набит гравиевой крошкой.

На этом представление закончилось. Ни тебе «Это наш Ахмед 71-й час, культурный атташе» или «Ахмед 71-й час, мой телохранитель», ни даже «Ахмед 71-й час, ходячий сейф и гроза моли». Следующий ход, понял Ваймс, за ним.

– Какое… э-э… необычное имя, – начал было он.

– Ничуть, – улыбнулся принц. – В нашей стране имя Ахмед встречается очень часто.

Он опять наклонился поближе к Ваймсу. Тот понял это как приглашение к конфиденциальной беседе.

– Кстати, та прекрасная дама, с которой я познакомился только что, – ваша главная жена?

– Она… э-э… все мои жены.

– Могу я предложить двадцать верблюдов в качестве скромного вознаграждения за нее?

С секунду Ваймс смотрел в темные глаза принца, потом бросил взгляд на двадцатичетырехкаратную улыбку Ахмеда 71-й час и произнес:

– Еще одна проверка?

Принц с довольным видом выпрямился.

– Отлично, сэр Сэмюель. У вас это хорошо получается. А вот господин Боггис из Гильдии Воров готов был согласиться на пятнадцать.

– Это вы за госпожу Боггис столько предложили? – Ваймс небрежно помахал рукой. – Четырех, да, пожалуй, четырех верблюдов и козла было бы более чем достаточно. И то с учетом, что она побреется.

На последовавший за этой фразой хохот принца оглянулись все гости.

– Замечательно! Просто прекрасно! Должен признаться, командор, некоторые ваши сограждане считают нас, клатчцев, законченными варварами, за-ради приобретения ваших жен готовыми, так сказать, заложить последний тюрбан. Наверное, это потому, что мой народ изобрел высшую математику и полуденный отдых. Вообще-то даже удивительно, и как это меня, такого отсталого, наградили почетной степенью.

– В самом деле? И что же это за степень? – полюбопытствовал Ваймс.

«Неудивительно, что этот парень – дипломат. Ему ни на грош нельзя доверять, мысли у него выписывают такие кренделя, и невзирая на это, он вам все равно чертовски нравится…» – подумал Ваймс.

Принц извлек из складок одеяния письмо.

– Меня обозвали докторумом Циркум Экс Бубликум. Что-то не так, сэр Сэмюель?

Ваймс ухитрился превратить предательский смех в приступ кашля.

– Нет-нет, ничего, – выдавил он, – нет.

Надо было срочно менять тему. И, к счастью, возможность для этого сразу подвернулась.

– А для чего господин Ахмед ходит с большим кривым мечом на спине? – с искренним любопытством поинтересовался Ваймс.

– О сэр Сэмюель, разумеется, как настоящий стражник, вы не могли не заметить…

– Спрятать такое оружие не спрячешь, – размышлял Ваймс. – Учитывая величину клинка, скорее ваш помощник должен за ним прятаться.

– Это церемониальный меч, – объяснил принц. – И Ахмед никогда с ним не расстается.

– И в чем же предназначение этого церемониального…

– А, вот вы где! – откуда ни возьмись выскочил Чудакулли. – Мы почти готовы. Сэм, тебе известно, что ты идешь в самой голове процессии, и…

– Да-да, известно, – перебил Ваймс. – Я как раз спрашивал его высочество, что…

– …Не угодно ли вам, ваше высочество, и вам, господин… э-э… силы небесные, что за гигантский меч, в общем, займите место среди почетных гостей, а мы уже вот-вот, не успеете и до двух шейхов сосчитать…

«И все-таки стражник всегда остается стражником, – размышлял Ваймс, пока волшебники и гости у него за спиной с горем пополам выстраивались в величавую и стройную колонну. – Стоит кому-нибудь предпринять попытку выставить тебя в хорошем свете, и ты сразу начинаешь подозревать его. Просто потому, что любой, кто из кожи вон лезет, чтобы понравиться стражнику, делает это неспроста. Значит, что-то затевает. Разумеется, этот парень дипломат, и все же… Остается лишь надеяться, что он не изучал лататинский».

Кто-то постучал Ваймса по плечу. Оглянувшись, он встретился взглядом с улыбающимся Ахмедом 71-й час.

– Если вдруг оффенди передумывает, моя дает двадцать пять верблюдов, нет проблема. – Он вытащил изо рта зубок гвоздики. – Обильных плодов тебе в чресла.

Он подмигнул. Это был самый двусмысленный из всех двусмысленных жестов, когда-либо виденных Ваймсом.

– Это еще одна… – начал было командор, но собеседник уже растворился в толпе.

– Мне… куда? – пробормотал Ваймс. – Силы небесные!

Тут Ахмед 71-й час возник снова, уже с другой стороны, но по-прежнему в облаке гвоздичного аромата.

– Я исчезать, я появляться, – довольно сообщил он. – Принц передавать, что степень, которую ему вдарили: доктор Дырка от Бублика. Эти чародеи такие шутники! О, мы все кишки надорвать, так смеяться!

И он снова исчез.

Конвивиум был великим празднеством Незримого Университета. Изначально этот праздник сводился к скромной церемонии присуждения волшебных и прочих степеней, однако с годами преобразовался во что-то вроде фестиваля дружбы Университета и города. Особенно же отмечался тот факт, что людей теперь почти не превращали в лягушек. За отсутствием событий вроде Вхождения Во Власть Нового Лорда-Мэра или Торжественного Открытия Очередного Парламентского Сезона в этот день гражданам предоставлялась одна из редких возможностей похихикать над теми, кто забрался по социальной лестнице выше их, – во всяком случае, над их облегающими лосинами и нелепыми нарядами.

Учитывая масштабность мероприятия, его проводили в здании городской Оперы. Люди подозрительные – то есть такие, как Ваймс, – считали, что это здание выбрали специально, чтобы туда можно было устроить процессию. Волшебники сплоченно-покорными рядами шествовали по улицам, выражая миролюбие и дружелюбность и тем самым очень тонко напоминая, что так было далеко не всегда. «Посмотрите на нас, – словно бы говорили волшебники. – Раньше мы правили городом. Посмотрите на большие набалдашники на наших посохах. Любой из этих посохов, попади он в не те руки, мог бы нанести весьма серьезный ущерб – поэтому так прекрасно, что сейчас сия магия в надежных руках. Ну разве не чудесно, что теперь мы живем в мире и согласии?»

И кто-то однажды, руководствуясь причинами весьма символического характера, решил, что командор Городской Стражи должен идти впереди. Много лет никого это не волновало – по причине отсутствия такого командора, – но теперь он появился, и звали его Сэм Ваймс. В алой рубахе с дурацкими мешковатыми рукавами, красных лосинах, странных раздутых штанишках, вышедших из моды еще в те времена, когда кремень выступал в авангарде энергетики, и с игрушечным, ярко сияющим нагрудником… Довершали картину перья на шлеме.