Тот, кто знает. Книга вторая. Перекресток - Александра Маринина

Ирина

Все это казалось ей таким знакомым… Нет, совершенно определенно, она тоже слышала эти слова о доктрине по разрушению самосознания советских людей. Но где она их слышала? И показаться ей не могло, память Иру пока ни разу не подвела.

— Не, Натулечка, твой профессор тебя не обманул, доктрина не мифическая, — задумчиво проговорила Ира. — Я что-то такое слышала, только не могу вспомнить, где и от кого. Сейчас, погоди минутку, я мысли поворошу…

Взгляд ее остановился на вырезанных из газет публикациях, которые Наташа выложила на стол. Ну конечно, она читала об этом в газете! И не так уж трудно вспомнить, в какой именно, ведь Ира газеты вообще почти никогда не читает, только если телевизионную программу посмотрит или материал о чем-нибудь уж очень скандальном. Несколько дней назад Ира, возвращаясь домой поздно вечером, купила у какой-то бабульки, торгующей возле метро, батон белого хлеба и три пучка зелени — петрушка, укроп, зеленый лук. Зелень бабулька завернула в газету. Дома девушка выложила пакет с витаминной травкой на стол в кухне, вскипятила чайник и села выпить чайку с только что купленным хлебом, намазанным вареньем. Газетный текст оказался прямо перед глазами, и Ира от нечего делать бегала глазами по строчкам. Точно. Именно так все и было.

Она сорвалась с места и помчалась на кухню. Заглянув в холодильник, убедилась, что пакет с остатками зелени все еще лежит внизу, в овощном ящике, быстро переложила единственный оставшийся в живых пучок петрушки в полиэтиленовый мешочек, расправила газетный лист, стряхнула с него комочки земли. Вот она, статья под названием «…И предатели нашлись». Ох, как круто завернули! Прямо уж и предатели! Но Наташка обязательно должна это прочитать, и нечего ей стыдиться и волноваться, ведь она боролась с предателями, а не с друзьями.

— Нашла, — радостно объявила Ира, входя в комнату с газетой в руках. — Это «Литературная Россия» за 31 июля. Я ж помню, что совсем недавно это читала. Здесь приводятся слова Даллеса, вот послушай, я тебе прочитаю: «Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности фальшивыми и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Мы найдем своих единомышленников, своих союзников и помощников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного необратимого угасания его самосознания». Каково, а? Тут еще дальше есть интересное: «Литература, театры и кино — все будут изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства, — словом, всякой безнравственности». Во дает! Так, что там дальше-то… А, вот еще: «Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу — все это мы будем ловко и незаметно культивировать. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит». Ни фига себе! Выходит, в КГБ не дураки сидели, раз поняли, что происходит.

Она чувствовала, что говорит не то и не о том, что Наташе нужны от нее какие-то другие слова, но не могла понять и придумать, что же ей сказать, чтобы стереть выражение затравленности и ужаса с ее красивого лица. Наташке плохо, ей страшно, она мучается, она пришла к ней за помощью, а Ира даже не знает, чем и как ей помочь. Хотя что значит — не знает?

Знает. Прекрасно знает. И сделает.

* * *

Ей без труда удалось узнать, что профессор Мащенко с недавнего времени во ВГИКе больше не работает, он теперь заместитель главного редактора журнала «Депутат». Та же общительная тетенька из учебного отдела института доверительно сообщила, что у Виктора Федоровича есть сын, между прочим, разведенный. И при этом как-то странно посмотрела на Иру. Но та не растерялась.

— Я потому и спрашиваю, — с ходу начала она плести. — Познакомилась тут с одним, с виду такой приличный, а как узнал, что я во ВГИКе учусь, так и заявляет, что якобы у него папаша здесь работал. Я решила проверить, врет или нет? А то сейчас время сами знаете какое, нарвешься еще на бандита какого-нибудь.

— Как зовут? — живо поинтересовалась ее собеседница. — Игорем?

— Сказал, что Игорем, — наобум брякнула Ира.

— Тогда не врет. У Виктора Федоровича сына Игорем зовут.

— А он не бандит?

— Да ты что, наоборот, он в милиции работает.

Первый шаг был сделан. Для второго уже нужны были деньги, но это не столь сложная проблема, деньги у Иры есть, нынешний ее воздыхатель, богатенький Буратино, как раз недавно, ко дню ее рождения, подарил ей двести долларов, чтобы она купила себе что-нибудь фирменное из одежды и обуви. Сам он в женских шмотках ни фига не понимал, поэтому за полгода плотных ухаживаний ни разу не сделал ей подарка-сюрприза. Всегда говорил: «Я хочу подарить тебе пальто. Поедем — выберешь». Или сапоги. Или сумочку. Или просто давал деньги. Он был щедрым, сексуально озабоченным и невыносимо скучным, но Ира предпочитала его общество обществу своих ровесников, она уже давно поняла, что молодые люди ее совсем не интересуют. С ними, конечно, было о чем потрепаться, они были веселыми и разделяли ее вкусы, но мысль о физической близости с ними мгновенно вгоняла Иру в уныние. Ей нравились мужчины постарше.

Сунув в сумочку две стодолларовые купюры, Ира отправилась искать своего знакомого Азамата, продавца из коммерческой палатки, который постоянно нуждался в деньгах. Легенда родилась сама собой во время разговора с сотрудницей учебного отдела, осталось только чуть-чуть отточить ее, сделав пригодной для Азамата.

— Азаматик, — начала она, для порядка купив у него две пачки сигарет «Мальборо», одноразовую зажигалку и бутылку ликера «Амаретто», — у меня к тебе дело. Тебе ведь нужны деньги?

— Спрашиваешь! — хохотнул смуглокожий симпатичный парень. — А кому они не нужны?

— Правильно, Азаматик, всем мужчинам нужны деньги. А что нужно женщинам?

— Как что? Мужчины, у которых есть деньги.

— Поправочка: женщинам нужны мужчины. Желательно в качестве мужей. И желательно с деньгами. Желательно, но не обязательно. Главное, чтобы женщина его любила. Короче, Азаматик, я присмотрела себе одного кадра. Знаю, как зовут, знаю, где работает его папаня. Больше ничего не знаю. А познакомиться хочется. Очень перспективный кадр. Поможешь?

— Познакомиться? — вздернул густые брови Азамат.

— Нет, это уж я как-нибудь сама. Мне нужно узнать, где мой суженый живет, где работает и каким маршрутом добирается из дома на работу и обратно.

— Сто пятьдесят баксов, — немного подумав, изрек Азамат.

— Живодер ты! Хорошо, сто пятьдесят, но тогда с фотографиями, чтобы я была уверена, что ты ничего не напутал. А то принесешь мне сведения про совершенно другого мужика, и что я с ними делать буду? А денежки тю-тю. Значит, так, сто сейчас, остальные пятьдесят — когда сделаешь то, о чем я прошу.

— Справедливо, — кивнул продавец. — А когда надо-то?

— Побыстрее, Азаматик. У меня сейчас каникулы, время свободное есть. А то в сентябре занятия начнутся, тогда мне его не выловить. Ты запиши себе: Игорь Викторович Мащенко, лет примерно тридцать. Говорят, работает в милиции, но это не точно.

— Обалдела?! — зашипел на нее Азамат. — Ты чего, меня посылаешь за ментом следить? Мне жить пока не надоело.

— Да перестань. — Ира мысленно обругала себя за то, что не предусмотрела реакцию молодого кавказца и не продумала заранее объем выдаваемой ему информации. — Во-первых, еще не факт, что он мент, это мне так сказали, но могли и соврать или напутать что-то. А во-вторых, я же не прошу тебя за ним следить, мне от него ничего не надо. Ты только выясни адрес, где он работает, где живет, на какой машине ездит или, может, на метро или на автобусе. Больше от тебя ничего не требуется. Ладно, не дрейфь, записывай дальше. Отец, Мащенко Виктор Федорович, доктор наук, профессор, заместитель главного редактора журнала «Депутат». На вот, держи, — она вытащила из сумки и протянула Азамату свежий номер журнала, — там написан адрес редакции и всякие телефончики, если вдруг понадобится.

— Если мент, тогда двести баксов, — продолжал упрямиться Азамат. — Риск все-таки.

— Ой, ну какой там риск! Ты же не преступник.

— Двести.

— Ну хорошо, — сдалась Ирина. — Только все равно сто сейчас и сто потом.

Судя по тому, что в течение нескольких последующих дней в палатке торговал не Азамат, а его сменщик, работа шла, задание выполнялось. Наконец, в очередной раз проходя мимо палатки, Ира увидела за стеклом витрины знакомый профиль.