Яд ее поцелуя (СИ) - Гэлбрэйт Серина

Записка была на франском и всякому ясно, что писал её впопыхах не Ив, но его тётушка. По возвращению в город — и вовсе не укачало её на обратном пути, — Ирис долго размышляла, выйти или в съёмных комнатах остаться. И как быть с Реджем, не может же она ускользнуть тайком, слова ему не сказав?

Редж волноваться будет.

— Вот кабы сожрали змеи досточтимого фрайна, так и узнал бы сразу, почём нынче божественные разумения в Изумирде.

— Не сожрали же.

— Везучий он, твой братец. Или его змеевна волоокая сговорилась. Не зря ж с ним пошла.

Ирис замерла в нерешительности перед дверью комнаты Реджа. Судя по ноткам недовольства и мрачной иронии, там лишь он да Редж вдвоём. В присутствии фрайна Рейни Шун и тон сбавлял, и вёл себя куда сдержаннее, и гримасы ненужные не демонстрировал.

— Какая разница, кто из них и о чём договорился, — Редж зашуршал какими-то бумагами. — Он вошёл, получил что хотел и благополучно вышел.

— Не нравится мне это, Редж, не нравится, хоть сколько тут заплати. Связываться с этими дикими тёмными культами себе дороже…

— Неужто ты начал ратовать за обращение к свету истинной веры?

— Я в своей жизни ещё ни одного истинного бога не видал. У каждого народа свои божества для поклонения и почитания, и пусть они там и остаются. Нечего к чужим лезть.

В общую дверь постучали, и Ирис вздрогнула, огляделась заполошно, решая судорожно, что лучше — в свою комнату метнуться или притвориться, будто она на стук вышла? За дверью спальни Реджа послышались шаги, и Ирис бросилась к общей, распахнула. Хотя кто может явиться в столь поздний час, кроме слуг при гостевом доме?

За дверью стояла женщина в чёрном плаще с надвинутым на глаза капюшоном. На мгновение показалось, что это госпожа Илзе, но женщина лёгким движением сняла капюшон, открывая незнакомое Ирис лицо.

— Вечера доброго, — приятным голосом поздоровалась женщина. — Фрайн Блейк Рейни в этих комнатах остановился?

— Да, — пролепетала Ирис. За спиной стукнула створка, шаги зазвучали громче.

— Прошу прощения, а… что вам угодно, арайнэ… госпожа? — настороженно спросил Редж.

— Я Фрия. Он меня знает, не тревожьтесь.

— Блейк! — повысил голос Редж. — К тебе пришли… пришла дама.

Ирис отступила за мужские спины — не потому, что опасалась незнакомки. Просто в присутствии таких красавиц она сразу терялась, смущалась и чувствовала себя полевой ромашкой подле садовой розы, столь же неуместной, невидимой, как та ромашка.

Фрия шагнула через порог и мужчины посторонились, пропуская её. Из дальней спальни выскочил фрайн Рейни, в одной рубашке и штанах, лохматый, да так и замер на полпути, недоверчиво глядя на гостью. Ирис подумалось вдруг, что и он вообразил на мгновение, что это пришла госпожа Илзе.

— Фрия?

— Фрайн Рейни, — гостья на франском говорила не хуже госпожи Илзе.

— Чем обязан… столь неожиданному визиту?

— Могу я побеседовать с вами… наедине?

— Да, разумеется, — фрайн Рейни огляделся и указал на свою спальню. — Если не возражаете, конечно… зала для аудиенции или хотя бы салона здесь не предусмотрено, увы.

— Разве меня может смутить мужская опочивальня? — очаровательно улыбнулась Фрия и, кивнув собравшимся в коридоре, прошла в спальню.

Фрайн Рейни смерил их мрачным взором и удалился следом.

Дверь закрылась.

Шун присвистнул.

— Я же говорил, что он демонски везучий уб… незаконный сын? Столько женщин, да каких, и все вокруг него одного пляшут.

Ирис нащупала под тканью рукава записку Ива, сжала.

А может, и ускользнёт.

Глава 6

— Что за игры, Озара? — Илзе ворвалась в кабинет сестры без стука, нимало не заботясь, занята ли Озара чем-то важным или же, следуя обычной своей привычке, просматривала документы перед сном.

— Какие игры, Илзе, о чём ты? — от бумаг Озара, впрочем, не отвлеклась, продолжая внимательно разглядывать лежащий перед ней лист с печатью.

— Я говорю об игре, затеянной Стене при твоём непосредственном участии, — Илзе остановилась по другую сторону письменного стола, требовательно посмотрела на сестру сверху вниз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

На обратном пути они обменялись ещё меньшим количеством слов, чем когда корабль летел в Менад. Блейк не рассказал ни о своих вопросах, ни об ответах ашши, а Илзе не решилась заговорить о том при посторонних. Лишь Фрия с вкрадчивой улыбкой позволила себе полюбопытствовать, узнал ли туманный искатель то, что хотел — или, быть может, услышал то, что слышать не желал. Блейк кивнул, не уточнив, какое из предположений жрицы верно, и более Фрия ни о чём не спрашивала. Она проводила гостей до самого выхода из наземной части храма и там, на пороге, они расстались без лишних церемоний. Илзе радовалась, что остались позади и храм, и всевидящая, всезнающая змея с другого континента, и чарующе прекрасная, манящая, словно диковинный южный цветок, Фрия. Но, вопреки очевидному окончанию престранного этого визита, снедающая тревога, грызущие изнутри подозрения и не думали утихать.

Во имя каких целей Стене затеял эту авантюру?

Что именно пожелал узнать Блейк?

Почему здесь, почему сейчас, почему так, а не иначе?

И какую цену запросит древняя богиня за данный простому смертному ответ?

Илзе размышляла о том, перебирала, перекладывала вопросы так и этак, однако не находила ответов. У Блейка было всё, что только может быть у фрайна его положения и происхождения: незаконный, но признанный сын из крепкого, влиятельного рода, получил образование, ни в чём не нуждался, занял хорошее место при дворе, добился расположения самого государя. Спору нет, фрайнэ Лаверна Дэлиас невеста положения невысокого, однако ж тогда за ней стоял могущественный северный род Элиас, да и кто бы посулил незаконному сыну дочь из старшей ветви? И променять в одночасье столь многое на столь малое, столичную жизнь в роскоши и достатке на съёмные комнаты в гостином доме в далёком чужом городе, где большая часть жителей даже не понимает его языка? Отринуть определённость будущего и уверенность настоящего ради неведомых ответов разумной заморской змеи, за которые могут запросить такую цену, что и в кошмарных снах не явится? Да и что, собственно, может настолько тревожить обласканного императорской милостью фрайна, чтобы он не побоялся цену эту принять?

— Будешь отрицать?

— Это не игра, Илзе, — Озара наконец отложила бумагу в сторону, подняла на сестру глаза.

Молочный лунный камень, так непохожий на её, Илзе, тёмные глаза, таящие в глубине своей то прохладу малахита, то мёд янтаря. И волосы Озары светлее, и черты лица, тронутого уже дыханием времени, проще, мягче, лишены сочетания той изысканности и толики резкости, что так восхищала знакомых Илзе в Империи.

— Когда-то давно Трёхликая и впрямь была владычицей над всеми этими землями, от побережья и до самых тогдашних границ Хар-Асана. Но время — стихия непостоянная, неукротимая и даже богам не по силам противостоять её сокрушительной мощи. Однажды эти земли начали полниться народами, пришедшими из далёких краёв и принёсшими своих богов. Никто не вынуждал этих незваных гостей отрекаться от своей веры, что бы она собою ни представляла, или искать отражение своих богинь в Трёхликой, как сделали мы… хотя, возможно, и стоило принудить, — Озара слегка повела плечом, будто досадуя на этакую мягкотелость предков. — Разве не так поступают в западных государствах? Наша вера истинна и крепка, а ваша есть пережиток тёмных времён и диких культов и от неё надобно отречься поскорее во спасение собственной заблудшей души… Как бы там ни было, с расцветом Изумирда и ему подобных свободных городов распустились и многие иные религии, привезённые едва ли не со всех концов света. Волей-неволей Трёхликая отступила в тень, её новое святилище, построенное кланом Альмандин, укрылось под землёй. Многие местные жители, особенно женщины, и по сей день посещают её храм… наземную его часть. Но истинных пытливых искателей, готовых сойти во тьму части подземной ради света познания, нынче уж и не сыщешь. Стене поддерживает храм всем, чем только может…