Почему ты меня не хочешь? - Индия Найт

– Господи боже мой, Стелла! Ты ничего не напутала? Может, это был ветеринар?

– Еще он назвал меня горячей штучкой.

Фрэнк прыскает, поперхнувшись кофе. Я пытаюсь как ни в чем не бывало намазывать на тост масло, но это уже выше моих сил. От смеха на глаза наворачиваются слезы (во всяком случае, я надеюсь, что от смеха). Фрэнк уже просто задыхается.

– Рррррр, – сквозь хохот рычит Фрэнк. – Эй, горячая штучка! – Он вскакивает и начинает носиться по кухне, как бы вскидывая лапы, прыгая из стороны в сторону с диким рыком, подмигивая мне и, конечно, хохоча во все горло.

– Перестань, – всхлипываю я, с трудом переводя дыхание. – Не смейся над моей любовью.

– Извини. – Фрэнк подходит ко мне, облизывает палец и прикладывает его к моему лицу. – Ш-ш-ш... Ой, какая горячая штучка! – И снова сгибается пополам.

Я так сильно смеюсь, что боюсь описаться.

– У мужчин такое бывает? – спрашиваю я, когда мы оба немного успокаиваемся. – В смысле, истерика наутро после секса?

– Иногда, – отвечает Фрэнк, все еще хихикая. – Но не такая сильная. Ох, Стелла, Стелла, Стелла – чем ты думала?

– В целом, секс у нас удался, – говорю я, – вот только прелюдия.... Прелюдия была несколько комична...

– Рррр, – произносит он совершенно некстати.

– Но сам акт был что надо.

– Надеюсь, – кивает Фрэнк, – очень на это надеюсь, Стелла.

– И все равно у меня осталось такое чувство, будто чего-то не хватает. Не знаешь чего? Ты ведь говорил мне, что секс после долгого перерыва проходит легко и непринужденно, помнишь?

– Да, но я не велел тебе идти и трахать мужиков с атласными простынями, которые считают себя тиграми. Если тебе нужен был просто секс, не слишком ли много мороки? Ты ведь могла бы пойти на вечеринку и подцепить нормального мужика, который в своем уме. А что это у тебя на груди?

– Он в своем уме.... Где? А, это. Думаю, краска для волос. Подозреваю, что он красит волосы на груди.

– Сексуально, – ухмыляется Фрэнк. – О-го-го как возбуждает.

– Все, перестань, – говорю я. Потому что не хочу, чтобы моя новая сексуальная жизнь была смешной. В ту же секунду я чувствую досаду: Фрэнк рассказывал, что это легко, и теперь мне полагается сидеть тут довольной и загадочной, а не смеяться над пошлыми шутками Фрэнка. – Уж во всяком случае, его грудь не покрыта рыжей шерстью. Ты мог бы взять с него пример, Фрэнки. В краске для волос ничего зазорного нет.

– Угомонись, Стелла. – Голос у Фрэнка немного обиженный. – Не надо так злиться. Я просто пошутил. Ладно, мне пора работать. Ты вечером будешь дома? Тогда до вечера. Хорошего тебе дня. Не перегрейся.

– Иди уже, – машу рукой я, чувствуя, как опять начинается приступ хохота. – Уходи, пожалуйста. Все. Давай.

Не знаю, чего я ожидала. Нет, конечно, я не рассчитывала, что утром буду расхаживать с гордым видом, насвистывая “Мы – чемпионы” Фредди Меркьюри, но очень близко к этому. Для меня, после целого года воздержания секс – это в некотором роде подвиг. Наверное, я должна бы чувствовать больше радости, чем отвращения. Хотя отвращения к нему у меня тоже нет. Скорее досада,как у школьницы, которая позволила “слишком много” своему приятелю в темном переулке после дискотеки. Черт! Если бы я была мужчиной, я бы так не терзалась, а сидела сейчас в баре и хвасталась приятелям своим гигантским членом и тем, что женщины обливаются горячими слезами благодарности каждый раз, когда я им позволяю взглянуть на счастье моей жизни.

Но главное – дело сделано. Я снова в седле. Вот и славно, трам-пам-пам.

* * *

Именно сегодня Руперт, мой первый и официально единственный муж, решил мне позвонить. По-моему, я уже говорила, что Руперт отказался от блеска Лондона и уехал на далекий шотландский остров, дабы проводить время с пернатыми. Поскольку мы поженились очень рано, к Руперту я отношусь как к старому школьному другу, почти как к подружке. Мы с ним редко общаемся (хотя он регулярно посылает мне миленькие открытки с фотографиями морских котиков или буревестников), но, когда нам удается поболтать, делаем это легко, непринужденно и весело. Руперту я могу рассказать все что угодно и не бояться последствий.

Разве можно представить более подходящего собеседника в такой момент? После нескольких обычных вопросов я выкладываю свою новость:

– У меня вчера был секс, Руперт.

– Поздравляю, – тянет он с сильным северным акцентом.

– Спасибо. Я собой тоже очень довольна.

– Я вообще-то и не думал, что ты живешь как монашка.

– Именно так я и жила. Как праведница. Но с этим покончено.

– Отлично. И кто он?

– Доктор Уильям Купер.

– Пластический хирург? Моя мать – его пациентка.

– Правда? А что он ей исправляет? – И почему все, кроме меня, ходят к пластическим хирургам?

– Не знаю. Стелла, он ведь... староват...

– Не уверена. Он почти наш ровесник, может, чуть старше.

– Помнится, мама была на его шестидесятилетии, а это как минимум года два назад. Чрезвычайно загорелый тип. Живет около Харлей-стрит. И у него огромные зубы.

– Не-ет! – издаю я скорбный вопль. – Нет! Нет! Только не это. Руперт, не может быть! Я не могла потратить свой первый за год секс на старика, который мне в отцы годится. Боже мой! О нет. Теперь ясно, почему в его квартире было так темно.

– Старик Купер. По моим подсчетам, когда ты родилась, ему уже было двадцать четыре года. – Его педантизм начинает меня раздражать. – Однако он благодаря своим профессиональным усилиям недурно сохранился. Правда, для тебя он, скорее всего, недостаточно волосат. Но даже в старости есть свои преимущества. Он, наверное, очень опытный? -Я слышу, как Руперт тихонько смеется. Нет, не тихонько, он сейчас просто рухнет от смеха.

– Угадал. Показал мне пару хитрых приемов.

– Какой ужас!

– Ошибаешься, не такой и ужас. Эти приемчики тоже не лишены своей прелести. Англичане многого не знают. В основном считают, что девушке достаточно, чтобы ее пару минут потыкали, а потом кончили на лицо.

– Правда? – спрашивает Руперт с неподдельным интересом. – Хм, а где учат этим самым хитрым приемам? Я бы тоже не прочь пополнить свой багаж.

– Не знаю, наверное, по книжкам. Или в публичных домах. В идеале – на богатом собственном опыте. Или просто надо иметь врожденный талант к неукротимому, бурному сексу. Кстати, о птичках – как у тебя дела на личном фронте?

– Не надо так злиться и воспринимать все в штыки. Не я же переспал с дедулей.

– Я спросила о твоей личной жизни.

– Да вроде все налаживается. Я тебе поэтому и звоню.

– Да?

– Хотел попроситься к тебе на пару дней. У меня тут одно свидание наклевывается. Пустишь?

– Конечно. А не слишком ли далеко ты собрался на свидание? В Шотландии встретиться не с кем? И кто она?

– Она живет в Лондоне. Зовут Крессида, работает гувернанткой. Познакомился с ней на свадьбе у кузена – помнишь Гарри? Согласись, как-то неудобно просить ее тащиться через всю страну, чтобы поужинать со мной.

– Ой, Руперт, я только что вспомнила. Папа приезжает в пятницу на пару дней. Ничего? Вам обоим в доме места хватит, если ты не против пожить с ним под одной крышей.

Руперт относится к моему родителю с большим подозрением. Он уверен, что папа к нему неравнодушен. Хотя, насколько мне известно, объективных доказательств тому нет.

– Ничего страшного. Он может научить меня паре-тройке хитрых трюков, старушка Джин Мэри.

– Его зовут не Джин Мэри, придурок. Он – мой отец, Руперт, так что, пожалуйста, прояви хоть немного уважения. Мог бы хоть имя его произнести правильно.

– Прости, сила привычки. Большое спасибо, Стелла, что согласилась меня принять. Я приеду к вам в пятницу ближе к вечернему чаю. Ты только не оставляй меня с ним наедине.

– Вообще-то у меня планы на вечер пятницы, так что тебе придется остаться с ним наедине. Так тебе и надо. Увидимся. И не забудь помыться.

(Как я заметила на собственном опыте, англичане его класса – а Руперт не из бедняков – не слишком дружны с мылом и мочалкой. Когда мы с Рупертом были женаты, я все время просила его помыться, а он никогда не мылся. От него пахло псиной и мокрой шерстью, а это не самые романтичные и приятные запахи на свете.)

– О боже. Перспектива устрашающая, но, похоже, выбора у меня нет. Ладно, постараюсь не отрываться от стены и беречь свои тылы. Пока, дорогая. Не сердись. И поздравляю, что подцепила Купера.

Клянусь, я слышала, как он прыснул со смеху, прежде чем положил трубку.

Тремя днями позже мне позвонили из благотворительной организации, которая развозит горячие обеды старикам и инвалидам, – якобы я подавала туда заявление, желая внести свой вклад. Они сказали, что в Кэмдене, пригороде Лондона, есть люди, которым очень нужна моя помощь, и предложили встретиться с начальником районного подразделения. Я в затруднении. Но тут почтальон принес открытку от Руперта: “Я придумал отличный способ совместить две твои любимые вещи: стариков и еду. Увидимся в пятницу. С любовью, Р.”