Высадка. Стужа - Винд Таро

это лучше, чем снова воровать.

Надо бежать на окраину города. Я запрыгнул в какой-то автобус. Ладно, последний раз проеду, не оплатив. Поступок не совсем правильный, но по сравнению с моим прошлым даже зачаток угрызения совести — колоссальный прогресс.

Выскочив на последней остановке, я увидел бомжей, греющихся около подожжённой бочки.

То есть это не киношный штамп, они действительно так делают!

Что ж, я официально скатился до уровня той девушки-игроманки, которая ночевала с лицами без определённого места жительства.

— Мужики, я потусую у вас?

В моих сумках лежало несколько брикетов лапши быстрого приготовления. Отдав их повеселевшим бомжам, тут же начавшим грызть их в сухом виде, щедро посыпав специями, я лёг на обе сумки недалеко от бочки.

Тепло. При этом я почувствую, если они решат вытащить из-под меня вещи. На всякий случай соврал бомжам, что я действующий кандидат в мастера спорта по дзюдо.

Несмотря на все потрясения, я довольно быстро погрузился в сон. Но вот проснувшись, не поверил своим глазам.

Где я, почему обстановка совсем другая?

Откуда такой пронизывающий холод?

Где бомжи?

Что вообще случилось?

Вокруг снег, высокие деревья. Я в тундре, что ли?

В небе Луна. Совсем не похожая на ту, к которой привык.

Я рехнулся?

Глава первая

Меня дважды незаслуженно бьют

Часть 2. Гривер

Примечание автора. В во второй части произведения главный герой меняется. Не пугайся, чуть позже всё станет ясно, Базиль и его криминальная предыстория ещё вернутся на страницы Стужи.

Глава первая, в которой меня дважды незаслуженно бьют

Этим утром я проснулся от удара по голове факелом. Промасленная ткань, намотанная на него, вместе с сопутствующей удару болью сразу привели в чувство. Зачем вчера столько выпил? Меня затошнило. Коньяк, надо признаться, плеснули отвратительный. Грибной шнапс чуть вкуснее, но мне потребовалось разнообразие. Как говорится, из ностальгических соображений я отказался от завтрака, обеда и ужина, чтобы выжрать двести грамм коньяка. За три пайки со мной поделились настоящим алкоголем из старой жизни. Собутыльниками я определил Жердя и Ушлого. Их имён я не знал, что, в принципе, довольно логично. Здесь, в Городе, всем наплевать на то, как тебя назвали при рождении. Важно то имя, которое ты получил в полевых условиях.

Городом мы называли наше небольшое поселение. Двадцать два шакала, готовых перегрызть друг другу глотки, вынужденных как-то вместе выживать. Каждый из нас, засыпая, отчётливо осознавал, что рискует утром не встать. Мы ненавидели друг друга, себя и тех неизвестных, кто отправил нас в это холодное место.

Я постарался разглядеть, кто меня огрел по башке, но тщетно. В глазах двоилось. Слишком уж быстро напавший свалил. Потянувшись, я оделся. Интересно, что хотел тот, кто меня стукнул? Убить и ограбить? Вполне вероятно. Тем более чем меньше нас в поселении, тем больше еды.

Или кто-то разозлился, что я не работаю наравне со всеми. Тут выделяться не приветствуется. Впрочем, я сам зазевался, ведь весь Город уже гудит.

Наша ежедневная деятельность довольно рутинна. Каждый день пять мужчин рубят лес и готовят дрова. Не сказать, что это прям жизненная необходимость, но наша стальная Кассандра таким способом поддерживает дисциплину.

Ещё пятеро чистят снег самодельными лопатами, иначе нас так занесёт, что все избы накроет вместе с крышами.

Один ежедневно несёт вахту, поддерживает костёр, чтобы заманивать огнебелок. Нужно же чем-то питаться. Логичнее, наверное, открыть массовую охоту на животных, но Кассандра решила иначе. Пока мужчина чем-то занят, он не так опасен.

Температура тут стабильно около минус пяти по Цельсию. Но лето, к счастью, тоже есть, хотя и холодное, короткое. Чаще за пеленой снега иногда даже не видно коллег, усердно бьющих топорами по коре деревьев.

Коньяк на планету привёз с собой Жердь: он, как и положено алкоголику, держал в кармане комбинезона пол-литровую бутылку. В момент похищения пришельцами всё, что на нём было надето, попало сюда вместе с носителем.

Жердь долго жмотился открывать пузырь, но, как водится, голод не тётка, жопа не селёдка.

Поморщившись, я начал готовиться к работе. Лучше бы Кассандра отправила меня за ягодами, чем за дровами.

Женщины в Городе собирали калину и барбарис. Точнее, их местные аналоги, которые оказались гораздо вкуснее и питательнее земных. Собственно, они и составляли практически весь наш рацион, причём ягод становилось с каждым днём всё меньше. Несмотря на определённые запасы, по нашим прогнозам, еда должна рано или поздно закончиться. Что в таком случае делать, мы, конечно, осведомлены. Убивать друг друга, готовить человеческое мясо на костре и есть, пока не останется тот житель Города, который умрёт от холода последним.

Конечно, не всё так ужасно. Я утрирую. К нам регулярно забредали дикие огнебелки, которым хотелось погреться. Мы позволяли им немного полежать в костре, после чего съедали. Я раньше не очень привечал грызунов, но теперь сполна оценил их значимость. Шутка ли — удивительные существа, которым не страшен огонь. По крайней мере такой, какой у нас получалось развести. Какая-нибудь топка для сжигания трупов больных животных, возможно, придётся огнебелкам совсем не по вкусу.

Несмотря на то что они вовсе не собирались воспламеняться, беличьи шкуры оказались совсем не жёсткими. Такие вечера назывались у нас «кореяночка», в этимологию названия я не вдавался.

В этот день мне повезло: вне очереди позвала к себе в избу лично мэр Города. Сама Кассандра заинтересовалась моей скромной персоной! Я уже представлял, как укладываю её на кровать.

Кассандра встретила меня и жестом велела присесть. Худая как скелет, с белоснежными волосами, изящными губами, в зелёных очках и такого же цвета бледной татуировкой на лбу. Её эпатажная внешность совсем не соответствовала железному характеру и твёрдой руке, в которой она держала весь Город. Кассандра руководила поселением, распределяла пайки, следила за костром. Она выступала для нас дознавателем, врачом и психологом. Кроме того, Кассандра раз в месяц по очереди спала с каждым из мужчин Города, полагая это своим долгом. К