Растопить сердце Льва (СИ) - Кошкина Татьяна

Проницательный взгляд удалил лишнюю шелуху из слов и оставил важное. 

- Нет. Речь о том, что вот здесь.

Ладонь, которой она только что била себя по груди, теперь легла на мягкую ткань свитера в район сердца. Бледная рука с тонкими пальцами очень графична на черном. Заметила по привычке.

- Ты меня не любишь. Для тебя я скоро стану капризной, блюющей по утрам обузой, проблемой, ограничением. Если нет любви, то мужчина не примет такую женщину рядом. Будет только раздражение и злость. Когда-то давно, меня оттолкнули так. Юную, глупую и беременную. В итоге просто вышвырнули на аборт. Рисковать второй раз я не буду.

- Стоп, - накрыл её руку своей большой ладонью, не дал убрать. - С чувствами у меня всё сложно, ты права.  Но я никогда не отказываюсь от своих слов. Никакого аборта, я буду рядом и не отпущу тебя жить одну. Все сказано еще вчера. Так будет, Рита, в любом случае. Если ты не хочешь переезжать, то я тоже поселюсь на станции. Твой диван меня совершенно не пугает.

Решимость и уверенность в каждом слове. Рита поняла - не врет. Переедет к ней на студию, только ради того, чтобы быть рядом. От этой мысли внутри стало тепло-тепло, как будто кто-то врубил камин в промерзшей комнате на полную. Кнопка была там, под шершавой мужской ладонью.

- А если я тебя не пущу жить на станцию? - улыбка на лице выдала ответ с потрохами.

- Там есть окна, в крайнем случае, я могу арендовать дом на колесах и поставить его рядом с твоей дверью. Буду гавкать на прохожих.

Вот теперь улыбается в ответ по-настоящему, даже морщинки у глаз собрались. 

- Я не такая жестокая, - царапнула коготками свитер.

- Знаю. Поэтому есть другой план. Я избавлюсь от квартиры, это давно пора сделать. Пока ехал сюда договорился с Максом, мы можем жить в его пентхаусе и постепенно выбирать квартиру или дом. Как тебе идея? 

Смотрит внимательно, кажется, от него не ускользает ни движение ресниц, ни опущенный уголок губ. От мысли, что он готов изменить жизнь, ради того, чтобы быть рядом, сердце билось, как сумасшедшее. “Рядом с ребенком, - ехидно напомнил разум, - ты ему не нужна”.

Лев же сдаваться не собирался.

- Давай так. Мы живем вместе. Если тебе снова будет плохо со мной, я отпущу. Будешь жить, где захочешь и как захочешь. Договорились? Один шанс. Последний.

В глазах ожидание. Рита разрывалась на части между ответом “нет” от здравого смысла и орущим “да!” сердцем.

Но вдруг остро почувствовала важное - ему не всё равно. Это не просто благородный жест, Льву важна эта попытка. Возможно, он и не осознает, но для него это тоже второй шанс, как и для неё самой. Второй шанс быть счастливым. Пусть странно, без пылких чувств и громких признаний, но быть счастливым.

Это решило всё.

Рука сжала ткань на свитере.

- Хорошо. Второй шанс.

- Спасибо, - снова незнакомая улыбка на знакомом лице. Выдох.

Только сейчас поняла, как напряжен он был всё это время, как натянутая тетива лука. Каждое слово, движение и даже смех - Лев реагировал, как чувствительная струна на ловкие пальцы музыканта. А она, сама того не подозревая, играла на этом напряжении.

Сейчас всё успокоилось. Плечи чуть опустились, едва заметная мягкая улыбка так и замерла на лице тенью недавнего смеха. Впервые Лев стал похож на обычного человека, а не на кого-то далекого, недосягаемого и отстраненного.

- Прости еще раз. Я должен защищать тебя и помогать, но совершенно растерян. Сам не знаю, как реагировать на всё.

- А что ты вообще знаешь? - брякнула Рита и тут же прикусила язычок. Ну вот могла же сдержаться, быть мягче.

Ответ заставил вцепиться в свитер еще сильнее. Он оглушил своей искренностью, честностью и прямотой:

- Точно знаю, что боюсь тебя потерять.

Мгновение и сильная рука прижимает её к груди. Она вдыхает тот самый насыщенный запах табака и меда. Мысленно еще тысячу раз соглашаясь на всё, что он предложит.

- Меня потерять?

- И тебя, и малыша, - прошептал, прижимая сильнее. -  Впервые за долгое время мне так до одурения страшно.

Чуть отстранилась и подняла взгляд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Раз меня и малыша, то я точно согласна. Попробуем еще раз. Еще один шанс.

На мгновение ей показалось, что он поцелует. Но нет, наклонился и прижался лбом к её лбу. Кончики носов на секунду соприкоснулись.

- Хорошо. Как же хорошо...

Твердили его губы, а ее покалывало от мыслей о поцелуе, которого так и не случилось.

Всё не так просто, как он говорит. Не так просто, Рита.

Глава 9

Рита

Завтрак получился семейным. Тина приготовила огромную гору оладьев и, вопреки отказам, усадила Льва за стол вместе со всеми: сонным взъерошенным Германом, Ритой и  пятилетней Алиной. Старшая дочь Тины, Лера, в выходные раньше десяти вставать не изволила. Никто и не настаивал. Сонный Герман тоже поспал бы еще пару часиков, но узнав, что приехал Лев, не упустил возможность посмотреть этот спектакль.

Лев смотрелся за этим столом странно. Молчаливый, с идеальной осанкой, он спокойно взирал через стекла очков на то, как зевает Герман, Арина размахивает оладышком и получает выговор от Тины.  На лице вежливая едва заметная улыбка, которая не имеет никакого отношения к настоящей, Рита уже научилась различать.

Сейчас Лев надел маску и готовится с честью принять любой приготовленный ему удар. Нанесла его маленькая девочка со светлыми косичками. Хитро прищурилась и заговорческим шепотом произнесла:

- Дядя Лева, а ты сгущенку любишь?

Лев молча пододвинул к ней свою пиалку со сгущенкой. Девочка расцвела. Ещё бы, взрослый и сразу всё понял, без лишних намеков.

- Дядя Лева, а ты конфеты любишь?

Тут логика сломалась, потому что никаких конфет на столе не было. Рита, беззвучно хихикая в кулачок, наблюдала как изменяется бесстрастное лицо Льва: приподнимаются брови, глаза становятся чуть больше. Потому что мелкая хулиганка уже вскочила со стула и полезла в один из ящиков на кухне. Достала оттуда конфетку “Белочка” и протянула обалдевшему мужчине.

- Меняю на конфетку. Дядя Лева, а ты вообще говорить умеешь?

Напряжение за столом затрещало по швам, от смеха покатились все. Рита больше не скрывалась за ладошкой, Герман фыркнул в чашку, а Тина просто и звонко рассмеялась.

Девушка было подумала, что у господина Залесского легкая боязнь детей, что странно. Все-таки на семейных посиделках с детьми он бывал очень часто.

Удивительно, теперь угол зрения будто повернулся под другим углом и Рита чувствовала, что невольно прикидывает, как Лев будет общаться со своим ребенком. 

- Спасибо, - хмыкнул Лев, конфетку взял - Умею говорить, но когда я ем, я глух и нем.

- Вот и мне в садике так говорят, - фыркнула Арина и положила конфетку на протянутую ладонь.

- Хоть кто-то призвал эту егозу к порядку, - одобрительно произнес Герман. - Ариша, заметь, это не я сказал. Ешь давай.

Рита переглянулась с братом, тот едва заметно пожал плечами. Вот ей сейчас кажется ил Герман Льва, как бы получше выразиться, одобряет?

Убедиться в этом пришлось буквально через полчаса, когда она сменила одежду на давно забытые здесь джинсы и толстовку Германа. Пора было проверить студию, а так же собрать вещи.

- Что это?

Лев уже в полной боевой готовности стоял у двери и сжимал в руках ей старый серенький пуховик. Хотел помочь надеть, но внезапно начал хмуриться и прощупывать давно примятый пух.

- Это пуховик, Лев. Знакомься.

- Рита, ты в курсе, что тебе нельзя болеть. Да? - протянул он угрожающе медленно. - А это не пуховик, это...я даже не знаю, как назвать. Там же нет пуха. Сколько ему лет?

- Восемь, - сдал опирающийся на косяк брат.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рита подавила в себе желание залепить ему подзатыльник.

Пуховик, и правда, был старый. Проверенный временем и продуваемый всеми ветрами. Его покупали на втором курсе университета вместе с мамой и Германом. С тех пор Рита просто плыла по течению: носила его в химчистку весной, прятала в шкаф и зимой доставала. Старая проверенная схема.