Четвертая экспедиция (сборник) - Юрий Ампилов

– А какие варианты у нас еще остались? – спросил Малинин.

– Надо срочно сделать три основных дела. Первое – организуйте резервную радиосвязь с автономным питанием, а то минут через двадцать у нас аккумулятор ЦП разрядится и не будет ни пульта, ни связи. Если ничего не придумаете, возьмите, в конце концов, радиостанцию с батарейками из спасательной шлюпки, и натяните временную антенну из какого-нибудь провода рядом с диспетчерской.

– Понял, сделаем безотлагательно.

– Второе – поручите энергетику Лаврову с электриками проложить отдельную временную линию к одному из генераторов напрямую, минуя распределительный блок. Надо попытаться запи-тать хотя бы часть оборудования. Все генераторы должны быть в рабочем состоянии. Распределительная подстанция, видать, сгорела, и мы никаких переключений в ней уже сделать не сможем. А без электропитания мы однозначно с ситуацией не справимся. Думаю, что задача подключения генератора напрямую вполне решаема.

– Да, ясно, попробуем.

– И третье. По-моему что-то неладное с одним из крепежных тросов платформы. На пульте не видно в чем дело. Пошлите людей проверить.

– Да, выясним немедленно.

Андрей сразу переключился на проблему с «замолчавшим» пожарным судном и вызвал на связь экипаж вертолета.

– Максимов, ну что не докладываешь? Видишь нашего пожарника?

– Так точно, вижу. Качаются на волне.

– Почему они молчат?

– Там почти половину горящего блока взрывом разнесло и возможно на них обломки полетели и антенну повредили.

– Понятно, значит аккумуляторная все же рванула. А с пожаром что?

– Из блока теперь напрямую дым валит, и открытый огонь просматривается местами.

– Зато теперь тушить через открытую дыру эффективнее. Давай мигом за второй емкостью.

– Да, летим уже. Минут за двадцать уложимся.

– Эх, если бы Барков сейчас из трех насосов ударил, глядишь, дело бы пошло. Но видать, их крепко зацепило, – обеспокоено произнес Андрей.

– Вижу: одна струя от них пошла, – доложил Максимов, – и вторая тоже. Третьей нет.

– Слава богу, – вздохнул Андрей, – может, попридержат пламя до твоего «метания». Давай мигом!

– Есть!

Вскоре, пробиваясь сквозь осеннюю хмарь и сильный ветер, вновь появился вертолет Максимова над штормовым Баренцевым морем, и его уже уверенный голос произнес:

– «Штокман-2»! Второе метание прошло успешно, большое пламя сбили, Барков продолжает работать водой, – доложил Максимов.

– Спасибо, Владимир Игнатьич, – сказал в эфир Андрей, – Вы прямо герои. Как там с погодой? Сможете последнее метание выполнить?

– Штормит уже здорово, риск большой, но постараемся. Баркову там совсем тяжело: бросает их как скорлупку. Надо бы им отходить, а то перевернуться недолго.

– Да связи с ними нет, – ответил Андрей. – После метания дай им какой-то знак на отход, а пожарный расчет Николаева с первой платформы к нам забрасывай со всем реквизитом. Попробуем с борта как-то завершать. Мы тут людей в помощь тоже подготовим.

– Понял, выполняю.

Шторм действительно разыгрался не на шутку. Удары волн сотрясали платформу. Но при этом она очень нехарактерно и несимметрично «переваливалась». Что там Малинин? Выяснил, наконец, в чем дело? И что делать дальше с пожаром? Похоже, перелом в борьбе с огнем вот-вот наступит. И, может быть, не только благодаря умелым и самоотверженным действиям Максимова и Баркова, а еще и потому, что блок полностью выгорел. И огонь при этом не перекинулся на соседние отсеки, которые были надежно задраены и изолированы. Спасла надежность конструкции. Но успокаиваться пока рано. К тому же электрики во главе с Лавровым пока ничем не радуют, и электропитания как не было, так и нет. Буквально через несколько минут они окажутся «слепыми и глухими»: без «пульта и связи. Но где же Малинин, почему его нет? И где военные спецы с Новой Земли? Пора бы им появиться.

Наконец эфир ожил:

– «Штокман», я «Кедр-1», ответьте. Прием.

– «Кедр-1», я «Штокман-2», слышу вас нормально. Прием.

– «Штокман-2», с Вами говорит командир спецподразделения майор Пашин. Со мной пожарная спецгруппа из семи человек. Мы в пяти милях от вас. Видимость менее 200 метров. Готовьте вертолетную площадку.

– «Кедр-1», ждем вас. У нас нет электропитания, площадку подсветить не можем. Северный ветер порывами до 30 метров в секунду, сильная качка. Действуйте по обстановке. Будьте осторожны, наш вертолет тоже в воздухе. Принимайте на себя координацию действиями по тушению пожара.

– Вас понял, действуем по обстановке.

В этот момент в эфире вновь возник голос Максимова:

– Третье метание выполнил прицельно. Результат есть, но горение продолжается. Какие будут указания? Лететь за группой Николаева?

– Всем внимание! – произнес Андрей, – я «Штокман-2». С этого момента командует тушением пожара «Кедр-1».

–Я «Кедр-1». Сесть на вашу площадку не можем. Продолжайте действовать по своему плану, пока мы не найдем решения.

Действительно, резкие порывы ветра, сильная качка и отсутствие сигнальных огней делали задачу посадки вертолета на платформу практически невыполнимой.

Андрей уже не мог полноценно координировать действия людей. Весь расчет был на профессионалов-пожарных, прибывших на вертолете. Но они пока бессильны. К тому же, насколько понимал Андрей, баки с топливом после такого перелета у них были почти пустыми и совсем скоро это станет главной проблемой. Да, на платформе достаточно топлива для заправки вертолета, но как это сделать? Только все обрадовались, что помощь пришла, но теперь прибывшие помощники сами нуждались в помощи, причем очень срочной. Их собственная жизнь оказалась под угрозой.

Размышления Андрея прервал резкий толчок от неимоверно сильной качки, от которого он сам едва устоял на ногах. Платформа размером больше футбольного поля качнулась так, словно это был маленький рыбацкий сейнер. «Да что же это происходит, черт возьми! Такого просто не может быть. И где же Малинин?» – пронеслось в голове у Андрея.

Тут, наконец, он увидел Малинина, ворвавшегося в центральную диспетчерскую, и по выражению его лица понял, что хороших новостей тот не принес.

* * *

Виктор Лавров двадцать лет назад окончил Московский энергетический институт совсем по другой специальности, и не предполагал, что когда-то окажется на морском промысле. Да и такой специализации в МЭИ попросту не было в то время. Он получил одну из специальностей в гидроэнергетике, и после окончания института поехал с молодой женой, своей сокурсницей, на Братскую ГЭС, куда снова звали молодежь в связи с предстоящей реконструкцией и заменой нескольких агрегатов. Поначалу Виктор работал сменным инженером в генераторном цехе, и все вроде бы складывалось хорошо. Да и перспективы профессионального роста открывались очень неплохие. Но, его супруга, коренная москвичка, привыкшая к столице, не смогла приспособиться к сибирской жизни, и на этой почве в молодой семье начались частые размолвки. Она предлагала Лаврову вернуться в Москву, где, по ее мнению, можно было найти работу с приличным заработком в любой конторе по энергоснабжению. Лаврову так не казалось. Здесь в Братске было живое дело и перспектива самостоятельной работы. А там пришлось бы быть мальчиком «на побегушках» у управленцев от энергетики с сомнительной квалификацией и интеллектом. Возвращаться в Москву если и имело смысл, то лет через десять, уже с большим производственным опытом и совсем на другую должность и с другим заработком.

Тем не менее, пока суд да дело, у молодоженов родился сын. Тут уж супруга никак не могла справиться без мамы и засобиралась в Москву явочным порядком, не слушая возражений мужа. Виктор Лавров, чтобы сохранить семью, все бросил в Братске и через месяц вернулся в Москву вслед за женой. Но, как он и предполагал, с работой ничего путного не получилось. За ту же примерно зарплату, что и в Братске, приходилось без конца носить бумажки начальству, вести всевозможные базы данных потребителей электроэнергии и с каждым днем терять профессиональную квалификацию. Перспектива к концу своей карьеры стать каким-нибудь начальником среднего звена в Управлении энергоснабжения Виктора Лаврова не привлекала. Он считал всех этих полуграмотных менеджеров людьми, не заслуживающими уважения, а тем более подражания. С его точки зрения они боялись любого конкретного дела и своим стремлением в карьерном продвижении от одного начальственного поста к другому прикрывали собственный «махровый» комплекс неполноценности. Пост начальника любого ранга позволял им поднимать себя в своих глазах и скрывать свою профессиональную «ущербность» от окружающих. Поэтому Лавров на первых порах закрыл для себя административную карьеру и стремился реализовать себя как специалист-профессионал.

Однако вся эта жизненная максималистская философия ему никак не помогла. С женой все равно не наладилось, и через год они все же расстались. Работать в Управлении было невмоготу, и когда объявили набор на курсы по газотурбинным генераторам для последующей работы на морских газовых промыслах, он, ни минуты не сомневаясь, сделал этот выбор. Обзаводиться новой семьей он больше не собирался, и решил впредь женщинам особо не доверять и не заводить с ними серьезных длительных отношений. А потому работа вахтовым методом с частыми выездами на промысел была ему в самый раз. Он даже старался отбывать подряд по две вахты на платформе, когда надо было кого-то подменить по разным причинам.