Песнь вторая. О принцессе, сумраке и гитаре. - Тиа Атрейдес

Лунный Стриж, разумеется, согласился взять заказ и уже через день выехал из Суарда вместе с труппой бродячих жонглеров. Эта компания подвернулась совершенно случайно, и Хиллу показалось очень удобным отправиться вместе с ними. Всего пять человек, считая Хилла, даже без фургона. Две женщины, трое мужчин. Одна из девушек показывала фокусы и везла с собой ученого кота, трое остальных выступали на канате, жонглировали, по мере надобности шутили и довольно плохо играли кто на чем, в общем, разносторонние профессионалы. Музыкант в их маленькую компанию вписался как нельзя лучше. Выезжали на рассвете, чтобы к обеду уже прибыть в первое большое село. Поначалу жонглеры собирались направиться не совсем в ту сторону, что надо было Лунному Стрижу, но, всё же, на север. Он рассчитывал убедить их немного изменить маршрут по дороге, соврав, что хочет навестить дальних родственников в одном из маленьких городов.

С этой кочевой компанией Хилл познакомился всего несколько дней назад, когда они давали представление на площади Единорога. Все прибывающие в Суард менестрели, циркачи и прочая публика первым делом шли знакомиться со своими коллегами, а заодно и с местными любителями искусства, привыкшими каждый вечер собираться или на площади Единорога, или на опушке парка. Лунный Стриж частенько наблюдал эти представления с собственного балкона, благо дом маэстро Клайвера, где он до сих пор жил, выходил одной стороной на площадь. Его внимание привлекли фокусы, которые очень артистично и ловко показывала очаровательная девушка со здоровенным полосатым котом.

Хилл как раз отдыхал после довольно утомительных занятий с Орисом — чтобы не потерять форму, они регулярно устраивали друг на друга охоту с хорошей дракой. По старой традиции, условно убитый угощал приятеля ужином, а иногда и завтраком, если состязание затягивалось на всю ночь. В тот вечер выиграл Свисток, и довольно быстро. Всё же в ближнем бою с коротким мечом или кинжалом Орису не было равных во всем Суарде, и он разделывал Хилла под орех два раза из трёх. Идти в таверну и слушать пьяные вопли им обоим не хотелось, напиваться самим — тем более, и они удобно расположились у Хилла, заказав еду в ближайшем ресторанчике и наслаждаясь теплым весенним воздухом, представлениями, и рассматривая симпатичных девушек на площади.

Оба были абсолютно свободны, красивы, достаточно состоятельны, и отбою от девиц не знали. Орис, пожалуй, относился к процессу ухаживания за очередной красоткой несравненно более увлеченно, чем его младший товарищ, и порой даже обижался на несправедливость судьбы — почему это на Хилла вешается больше чаровниц, чем на него? На что друг добродушно предлагал ему забирать их всех, оптом, и оставить ему только его гитару, которая точно не улетучится на следующее утро в неизвестном направлении, и не потребует на ней жениться. Временами Орису казалось, что кроме своей гитары его друг никого на свете не то что не любит, а даже и особо не замечает. Нет, он, разумеется, для Ориса что угодно сделает, из штанов выпрыгнет, если потребуется его помощь. Но всё равно, какой-то он отстраненный, что ли. Частично в этом мире, частично где-то далеко, отсюда не видать. И простые человеческие радости как-то его не привлекают — ни тебе напиться, ни в кости сыграть, ни на скачках поставить, ни из-за девчонки подраться. Правда, он и сам этого всего не любил, в отличие от остальных их соучеников… ну и где они сейчас? Один Игла остался, в этом году у него испытания, да Простак, который считай, полностью на контрабанду переключился, в Посвященные и соваться не хочет.

В позапрошлом году в Суард переехал ещё один Призывающий, откуда-то с востока, со странным именем Илсмарский Нырок, и всё пытается к Мастеру в доверие влезть, преемником ему, понимаешь ли, хочется стать, Главой Гильдии Суарда. Орису это совершенно не нравилось, на это теплое место он сам метил, да и Мастер не скрывал, что именно ему оно и предназначено. Последний год Учитель его во всю подноготную посвящал, к архивам допустил, с нужными людьми знакомил. Возил его с собой и в Найриссу, и в Луаз, и в Присвен, представлял тамошним Гильдиям. Свистку нравилось всё это, и он не мог понять Хилла, который от такого интересного дела линяет при первой возможности. Административная работа ему, видишь ли, не по душе. С другой стороны, не хотел бы Орис иметь Лунного Стрижа конкурентом. А так — все довольны, делить нечего. Ну, разве что, девушек, иногда. Для разнообразия.

— Эй, Лягушонок! О чем размечтался? — когда Хилл улетал в неведомые дали, он становился похож на мраморное изваяние, по ошибке одетое в нормальный человеческий костюм. Абсолютная отрешенность, неприступное равнодушие, в глазах вечные льды, не моргает и, будто бы, не дышит. В такие моменты Свистка касался холодок тревоги, будто вместо лучшего друга, почти брата, с которым они прожили бок о бок всю жизнь, возникал некто чужой и опасный. Орис почему-то был уверен в том, что именно с такими отчужденными непроницаемыми глазами Хилл убивает.

— Думаю, не съездить ли в Найриссу в ближайшее время. Хочется на море, — в те два месяца, что друзья провели в Найриссе в позапрошлом году, каждую свободную минуту Хилл проводил у моря или в море. Орис даже дразнил его рыболюдем — в сказки об этом загадочном водном народе верили все поголовно моряки, хоть никто их никогда и не видел.

— Почему бы и нет, если Мастер отпустит, — само собой подразумевалось, что ехать, так вместе. — Ты лучше вон на ту штучку взгляни, как на канате отплясывает! А тебе кто глянулся?

— Ну, пойдем, что ли, познакомимся, — спускаться с балкона и лезть в толпу Лунному Стрижу было не очень-то и охота, но разве ж этот настырный тип отстанет? Любимой поговоркой Ориса была «Хорошему коту всегда март».

Не утруждая себя пользованием дверьми и лестницами, юноши спрыгнули с балкона на булыжную мостовую и направились к подмосткам, окруженным изрядным количеством веселой публики. Представление подходило к концу, и, когда они протолкались поближе, полосатый кот уже начал обход зрителей со шляпой в зубах. Мохнатый зверь шествовал неторопливо, с независимым видом задрав пушистый хвост, и косил желтым хитрым глазом на зрителей — достаточно ли им восхищаются? Публика умилялась, хохотала и щедро бросала в шляпу монетки, в основном медные, пока четверо артистов раскланивались. Недолго думая, Орис подхватил на руки закончившего обход удивленного кота, добавил в шляпу две серебряные марки и вручил животное хозяйке, удивленной не меньше своего пушистого напарника.

В этот раз поспорить из-за девушек приятелям опять не удалось. Дрессировщица коварного хищника с удовольствием провела остаток вечера и ночь в компании Хилла, а Орис с легкостью охмурил приглянувшуюся ему гимнастку. Убийцы, вполне успешно прикидывающиеся мирными и безобидными юношами, пригласили всю небольшую труппу в таверну, угостили артистов ужином, выслушали несколько забавных историй из кочевой жизни, поделились, в свою очередь, последними столичными сплетнями. Циркачи без сожаления отпустили девушек гулять со столичными молодыми людьми в свое удовольствие.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});