Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Где комнатные туфли? — не понимая, что произошло, спросила ворона.
— Их сорвал и выбросил папа, — опустила голову Вика.
— Но зачем?! Зачем он это совершил?! — воскликнула ворона. — Они ведь так кра-кра-красиво висели. Я ведь принесла самые лучшие. Можно сказать, музейные экземпляры.
— Папа решил, что это мама сделала… ему назло. А мама, наоборот, что это папина работа, — объяснила девочка.
— Что же ты им не сказала, что это мы всё устроили. Надо было объяснить! — воскликнул Шур Шурыч.
— Я хотела, а мама сказала, что ей сейчас не до сказок. Ей нужно переднюю в порядок привести.
— Так она же была в полном порядке. Неужели и в передней оторвали? — с дрожью в голосе спросил Шур Шурыч и направился к вешалке. Но здесь тапочек тоже не было.
— Их оторвала мама, — прошептала дрожащим голосом. Вика.
— Сильная мама у тебя, — вздохнул Шур Шурыч, глядя на то место, куда он вчера прибивал комнатные туфли. — Жалко… хорошие гвозди были.
— Вам жалко гвозди, а мне тапочки. Вы знаете, барышня, вы уж меня извините, но мне кажется, что ваши родители в старинных комнатных туфлях не очень разбираются. Ведь здесь были туфли второй половины девятнадцатого века, а некоторые даже первой, — продолжала сокрушаться ворона.
— Что вы, — заступилась за родителей Вика, — они, наоборот, ужасно во всём разбираются. Папа — старший инженер, а мама — старший экскурсовод. Они столько всего знают, столько знают…
— Знают они, может быть, и много, но вот в старинных вещах и в разной другой красоте не очень разбираются. Нужно их, Вика, переучивать! Перевоспитывать нужно. Это я тебе точно говорю. Вот скажи, что они по вечерам делают? — спросил бывший домовой.
— Когда как.
— Ну вчера, к примеру: пришли они домой, тапочки поотрывали, друг на дружку недобрыми глазами поглядели, а потом что?
— Потом телевизор смотрели. Папа — соревнования по боксу, а мама — концерт.
— Простите, но мне не очень понятно, — перебила Вику Розалинда, — краким образом? Крак могли они одновременно смотреть разные телевизионные передачи?
— Так и могли. У нас два телевизора. Один маленький, переносной у папы в кабинете, а другой в гостиной.
— Во-о живут — два телевизора имеют и всё равно ссорятся?! — ахнул поражённый Шур Шурыч. — Нет, перевоспитывать их нужно — это точно. Да, если бы у меня два телевизора было, — размечтался Шур Шурыч, — никогда бы с Розалиндой не ссорился.
— А может быть, они от того и ссорятся, что телевизоры смотрят не вместе, — задумчиво предположила ворона.
— А что? — согласился Шур Шурыч. — Всё может быть. Хорошая мысль. Может, если они в эти ящики вместе по вечерам глядеть будут, то и помирятся. Знаешь, когда люди рядышком сидят, они хочешь не хочешь мирятся. Давай-ка мы из двух телевизоров один сделаем, — предложил он Вике.
— Это как? — недоверчиво спросила девочка.
— Очень просто. Тащи сюда шурупы, молоток, отвёртку, проволоку и фанеру. Знаешь, для меня из двух телевизоров сделать один — запросто.
— А мне кажется, что проволока в данном случае ни к чему. Мы один телевизор можем отнести к нам на дерево, а другой оставим здесь, — предложила ворона.
— Птица! — сердито крикнул Шур Шурыч и показал кулак. — Хватит всё на дерево тащить. Собственница! Это что ещё за на-на, — запнулся Шур Шурыч на трудном слове, но в конце концов выговорил, — на-на-накопительство.
— Так я же для общей пользы, — виновато опустила глаза ворона.
— Не оправдывайся. Давай, помоги лучше, — приказал Шур Шурыч, и они все вместе отправились в кабинет Викиного папы.
Шур Шурыч взял телевизор, Вика держала антенну, а ворона несла провод…
Поставив оба телевизора рядышком, Шур Шурыч отошёл в сторону, прищурил глаз, примерял, что к чему, затем достал из кармана складной метр и для верности измерил.
— Ясно, — сказал он сам себе, а затем, оглянувшись и увидев стоящих в стороне Вику и ворону, приказал: — Чего стоите? Проволоку несите, фанеру, шурупы. Быстро!
Проволоку и шурупы Вика нашла в шкафчике. Но вот фанеры — фанеры нигде не было.
Тогда Шур Шурыч отправился на кухню и взял там толстую, украшенную узорами доску для резки овощей. Вернувшись в комнату, он пристроил доску к телевизорам, узором наружу, и стал привинчивать её шурупами.
Он вкручивал в дерево шурупы и изредка, поглядывая на Вику и Розалинду, говорил:
— Красота? То-то же! А говорила, на ёлку отнести… думать надо…
Наконец, убедившись в том, что телевизоры скреплены, он отошёл в сторону. Склонив голову набок, Шур Шурыч стал любоваться фантастическим агрегатом, созданным им из проволоки, яркой доски и двух телевизоров.
— Во-о-о! — поднял он вверх большой палец. — Ручная работа. Теперь твои родители, Вика, хочешь не хочешь будут рядышком сидеть.
— А если не будут? — вдруг спросила ворона.
— Что не будут? — не понял Шур Шурыч.
— А вдруг им не захочется телевизор смотреть? Что тогда? — согласилась с вороной Вика.
— Как что? — не растерялся Шур Шурыч. — Да я, может быть, этому очень даже и обрадуюсь. У меня для них такое развлечение приготовлено! Гляди, Вика, — сказал Шур Шурыч и достал из-за пазухи книжку «Семейные песни».
— А если они и петь не захотят? — задала вопрос Вика.
— А мы им поможем, — не сдавался Шур Шурыч. — Ты им загадку загадаешь, кто не отгадает, тот и поёт. Тут они никуда не денутся. Проиграл — пой! Мы с братьями часто в это играли. Верно я говорю? — обратился к вороне за поддержкой Шур Шурыч.
Ворона утвердительно кивнула головой и тоже стала вспоминать, как они с братьями пели песни:
— Им из весёлых песен очень про гусей нравилась.
— Точно, — закивал головой Шур Шурыч. — Про гусей и бабусю. Как она там… — сказал бывший домовой и вдруг запел неожиданно звонким и чистым голосом:
Жили у бабусиДва весёлых гуся.
Ворона Розалинда не выдержала и тоже стала подпевать:
Один белый,Другой серый,Два весёлых гуся.
В самых голосистых местах Шур Шурыч хлопал себя руками по коленям и громко вскрикивал. Делал он это так весело, так радостно, что Вика не выдержала, рассмеялась, и слёзы, которые у неё всё утро стояли в глазах, сами по себе высохли.
— Ну вот, — сказал девочке Шур Шурыч, когда перестал петь, — да от такой песни у твоих родителей все ссоры вмиг разбегутся. Я тебе и загадку посоветую хитрую.
Шур Шурыч наклонился к вороне и стал с ней шептаться, советоваться. Ворона молча слушала и только время от времени кивала головой.
— Да, — наконец заговорила ворона. — О-очень хорошая загадка. Спортивная. — И она обратилась к Вике: — Отгадай, что это такое: не квадратное, не зелёное, не пушистое и не прозрачное.
— А ещё по-французски не говорит и не продолговатое, — а затем, чтобы Вике легче было отгадывать, Шур Шурыч уточнил: — Зато прыгает.
Вика задумалась. Думала она долго. Но сколько ни старалась, ничего придумать не могла.
— Видишь, — обрадованно закричал Шур Шурыч. — Во-о, какая загадка! Ни за какие пряники не угадает её твой родитель. Сдаёшься?
— Сдаюсь, — сказала Вика.
— Так вот это… это футбольный мяч! — выпалил Шур Шурыч ответ загадки.
— Мяч?! — удивилась Вика.
— Конечно. Не продолговатый, по-французски не говорит, не квадратный, не пушистый и не прозрачный, не зелёный, но прыгает — что это? Мяч. Самый настоящий мяч, только, — уточнил Шур Шурыч, — футбольный.
— Да, — согласилась Вика, — хорошая загадка. Они её никогда не разгадают.
Шур Шурыч и ворона ещё некоторое время побыли у девочки, советовали, какие песни лучше петь, а затем отправились к себе на площадь Двух Мастеров.
Глава четвёртая. Проблемы
Вот уже второй вечер, Шур Шурыч не ходил пугать детишек. Сейчас он сидел на ветке, свесив ноги, и чинил валенок, ставил заплатку. Больше всякой другой обуви Шур Шурыч уважал валенки. Он их носил и зимой, и летом. Поэтому их ему часто приходилось чинить и они были украшены узорами разноцветных заплаток.
Ворона Розалинда, как обычно, по вечерам занималась хозяйством: чистила шляпы, сметала пыль с музыкальных инструментов, книг, зонтиков — всех тех вещей, которые висели на ветках ёлки.
На этот раз она не просто приводила в порядок вещи, но и громко говорила:
— А как вы считаете, Викины мама и папа сейчас телевизоры смотрят или песни поют? Я думаю — песни поют. А может быть…
Но Розалинда так и не успела договорить, что «может быть», потому что на площадь выбежала Вика.
Вика была огорчена: папа и мама совсем рассорились, когда увидели скрученные проволокой телевизоры, даже обедали врозь. Папа в кабинете, а мама в спальне. Потом папа ходил из угла в угол и сердито говорил: «Это уж слишком, телевизор мне вручили как победителю соцсоревнования, для меня это память».
- Тайна золотой снежинки - Анастасия Борзенко - Сказка
- Перевернутое дерево - Кришан Чандар - Сказка
- Тан Сяо-си в бухте кораблей, отплывающих завтра - Янь Вэнь-цзин - Сказка
- Черт-те что, или Праздник первого зуба - Гру Дале - Сказка
- Червячок - Владимир Одоевский - Сказка
- Снег отправляется в город - Татьяна Макарова - Сказка
- Диковины - Григорий Диков - Сказка
- ПРИКЛЮЧЕНИЯ МЫШОНКА ДЕСПЕРО - Кейт ДиКамилло - Сказка
- Храбрый Тилли и другие истории (сборник) - Алексей Ольгин - Сказка
- Народный быт Великого Севера. Том I - Александр Бурцев - Сказка