Выбери меня - Эллис Маккинли

– Да что я такого сделал?

– Что сделал?! – Марта не удержалась и залепила ему газетой по уху. – Собаки и те соображают лучше!

– Да уж куда мне до собак, – добродушно улыбнулся Джош. – Ты ругаешься из-за того, что я отнес тебя наверх?

– Как ты догадался? – Марта делано удивилась, но тут же опять стала серьезной. – Сам прекрасно понимаешь, что тебе нельзя было этого делать. И не скоро еще станет можно. Снимай рубашку, живо!

– Марта, я уже смотрел, все в порядке. – Джош встал с кресла и выпрямился, насколько позволяла довольно тугая повязка.

Хлоп! – На этот раз газета попала по правому плечу.

– Я сказала, снимай рубашку, немедленно!

Марта никогда не была скандальной, но этот глупый поступок просто вывел ее из себя. Она уже знала, что сейчас увидит. Даже Юджин такого не вытворял. Какая нелепость!

– Ну хорошо, если тебе от этого станет легче… – И Джош стал расстегивать пуговицы на рубашке.

– Мне легче?! – Марта ударила его еще раз по тому же злополучному плечу. – Мне легче?! Ложись сейчас же!

– Сейчас же, немедленно, – пробормотал себе под нос Джош. – Последний раз со мной так обращались лет двадцать назад.

– И с тех пор ума у тебя не прибавилось, – тут же парировала Марта.

Рубашка наконец была снята, и она стала осматривать повязку. Ну конечно, молодец! Два небольших пятнышка крови расползлись по белоснежным бинтам и уже успели сделаться бурыми. Шов в очередной раз разошелся.

– Мозги вообще-то – для тех, кто не в курсе, – для того и даны, чтобы ими думать. – Марте хотелось разорвать его на куски. – Посмотри, что ты натворил!

Джош несколько опешил при этих словах, откровенно не понимая, почему кровь на повязке расценивается как нечто из ряда вон.

– Да ляжешь ты или нет наконец? – У Марты по щекам побежали слезы. – Скажи, ради бога, какая необходимость была тащить меня на второй этаж? Какая? Что ты молчишь?!

Но тут уж, снова получив газетой, не выдержал Джош.

– А такая, что, когда мужчина видит усталую женщину, уснувшую прямо в кресле, он пытается обеспечить ей мало-мальский комфорт. В нашем случае – отнести до кровати. Я поступил так, как посчитал нужным. Кстати, газета бьет не больно, если хочешь действительно поколотить меня, то возьми что-нибудь потяжелее. Могу посоветовать… – Джош собирался сказать что-то еще, но тут заметил слезы на щеках у Марты и осекся на полуслове.

Она, тоже почувствовав, что хватила через край, виновато молчала.

И опять все сначала. Бинты, игла, нитки. С той разницей, что Марта не стала делать анестезию из-за двух-трех стежков.

На улице совсем стемнело. Луна притулилась на краю неба и желтела золотистым диском, испуская слабое сияние. Ветер играл легкими занавесками, то перекидывая их через подоконник, то поднимая чуть ли не к самому потолку.

После размолвки никто не решался заговорить первым. Марта, чувствовавшая себя виноватой за почти состоявшуюся истерику, спряталась на кухне и взялась за ужин. Ему и так не сладко, а она еще устраивает скандалы. Нет. План с фурией не подходит. Если бы перед ней стояла задача выжить его из дома, тогда другое дело, но ведь сама позвала, точнее притащила почти силком. Кроме того, Марта, не привыкшая выяснять отношения с кем бы то ни было, теперь чувствовала себя ужасно. В жизни она всегда старалась избегать конфликтных ситуаций, уступала где могла и кому могла, лишь бы не ругаться. А тут… Конечно, Джош повел себя глупо. Но ведь никто не умер, солнце не упало на землю, земля не раскололась пополам. К тому же он прав, так поступил бы любой настоящий мужчина.

Из глаз опять побежали слезы. Марта окончательно запуталась в этой истории: больше никаких надуманных ролей, никакой фальши. Будь что будет. Если уж ему суждено влюбиться, то влюбится. Она не станет притворяться и корчить из себя невесть что.

Омлет с грибами аппетитно шкварчал на сковороде, от соуса, булькающего в кастрюльке, по всей кухне распространился умопомрачительный запах. Марта открыла пачку сухой паприки и добавила ее в приготовленный майонез, выложила туда же говяжий паштет и нажала кнопку миксера. Пускай перемешает как следует, а потом можно…

Она всхлипнула. Все попытки отвлечься ни к чему не приводили. У нее было ощущение полного краха. Кругом все летит в тартарары, рушится. Джош лежит обиженный на диване и если он сейчас просто встанет и уйдет, то будет абсолютно прав. С другой стороны, лучше бы действительно ушел. Лучше бы вообще никогда не появлялся!

Марта вытерла глаза салфеткой. Назад дороги нет. И с самого начала не было. А обманывать себя последнее дело. Она влюблена. Влюблена в человека, который испортит ей жизнь, который увлечет за собой в бездну. Единственный шанс – просто не показывать ему своих чувств. Но Марта, уже попробовавшая полчаса назад примерить на себя чужой образ, отлично знала, что не справится. Выдаст себя. И пускай. Значит, так и будет.

Чем она жила до двадцати пяти лет? Да ничем. Мелочи, сплошные мелочи, заполнявшие один день за другим. Все это не важно. Все не так. Если в твоей жизни появляется человек, который за двое суток становится для тебя центром Вселенной, то эту самую жизнь не жалко погубить за несколько мгновений счастья – счастья быть с ним.

Марта сидела на кухне и плакала. Сегодня он просто поднял ее на руки, зная, что повредит этим себе. А завтра. А через месяц? Бросится под пули, чтобы закрыть своим телом? Бросится. Марта точно знала, что бросится. И плакала над своей страшной любовью, над своими грядущими бессонными ночами, над бесконечным одиночеством после его смерти…

Включила миксер, чтобы не было слышно всхлипов.

Но Джош все равно услышал. Плачет. Из-за него. Надо встать и извиниться, но Джош никак не мог придумать хоть сколько-нибудь приличное подобие необходимой в этом случае речи. В мыслях крутилось только детское «прости, пожалуйста, я больше так не буду». А дальше, хоть тресни, ни слова. С Мартой, как он уже успел заметить, вообще все получалось как-то само собой, совершенно спонтанно. Еще утром Джош собирался больше никогда ее не видеть, а теперь лежит на диване в уже знакомой комнате и боится лишний раз вздохнуть, потому что и так довел бедную девочку до слез.

Внезапно на кухне перестал гудеть миксер, что-то еще громче зашкварчало на сковороде, потом забулькало, словно его чем-то залили. Еще минута – и раздался голос Марты.

– Джош, сядь, пожалуйста. Я принесу ужин.

– Я мог бы пройти… – Джош прикусил язык. Она же попросила по-человечески, неужели так трудно хоть раз в жизни уступить?

Послышался звон посуды, потом шаги. Ноги почти бесшумно ступали по ковру. Какая она стройная и легкая… Джош поднялся и сел. В следующий момент Марта наклонилась над ним, застилая на колени полотенце. Ее волосы, черные, немного жесткие, завитые тугими кольцами, нечаянно коснулись его щеки, и по его телу пробежала нервная дрожь желания. Вот снова упругий локон дотронулся до плеча. Она была слишком близко. Джош почувствовал, что еще чуть-чуть – и совладать с собой будет уже невозможно. Рот приоткрылся, ища ее губ… Ни одна женщина на свете еще не была для Джоша столь притягательной. Он нарочно закашлялся, чтобы отвернуться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});