Семья волшебников. Том 1 - Александр Валентинович Рудазов

голос.

Дверь в дальнем конце распахнулась, оттуда донесся шум прибоя и пахнуло морем. Потирая руки, в кабинет вошел его хозяин — в легкой тунике и коротких штанах, с полотенцем через плечо. При виде семьи Дегатти он сверкнул глазами, широко улыбнулся и сказал:

— И вас с Добрым Днем! Как пунктуально, минута в минуту!

Зодер Локателли уселся в свое кресло, этот внушительный каменный трон. Председатель закончил не только Вербалеон, но и Бакулюмуст, и это кресло служило ему персональным артефактом, этаким огромным и очень удобным посохом. Расправив бороду, великий волшебник произнес:

— Да будет мантия.

Одежда для купания сменилась официальным одеянием. Струящимся синим балахоном, усеянным звездами. Улыбнувшись еще шире, Локателли сказал:

— А вы тоже присаживайтесь, присаживайтесь. Да будут кресла… да будет кофе… или чай?..

— Какао, — попросила Лахджа, опускаясь в мягкое кресло и ставя свой поднос.

— И мне! — вбежала в кабинет Астрид.

— Какая прелесть, демоны Паргорона предпочитают какао. Да будет какао… да будет еще одно кресло. Маленькое.

Лахджа взяла чашку и отхлебнула. М-м-м, сотворенный какао… хотя очень хорошо сотворенный. Ладно уж, простим ему легкую ненастоящесть, это какао старается изо всех сил. У самой Лахджи получается хуже…

И тут маршмеллоу. Такие разноцветные.

У Лахджи до сего дня не было возможности воочию встретиться с самим Зодером Локателли, главой всей Мистерии. Он выглядел очень типичным, очень классическим волшебником из сказки. Длиннобородый благообразный старец с мудрыми, но хитроватыми глазами. Так мог бы выглядеть Мерлин, Гэндальф, Дамблдор. Локателли явно долго работал над имиджем, отшлифовывал свой образ, чтобы сразу давать понять: сие есть величайший волшебник на планете.

— Рад, что ты сумел заглянуть, Майно, — отхлебнул кофе Локателли.

— А у меня что, выбор был? — немного наигранно вскинул брови Дегатти.

— Ну-ну. Не надо этой ершистости… ой, какой у вас кекс вкусный!.. Я просто хотел наконец познакомиться с твоей семьей. Заглянул бы в гости сам, да все как-то неудобно было без повода…

— Как здорово, что повод появился… — вздохнул Дегатти.

— Да-а-а… — вздохнул и Локателли. — А я уж думал, что ты остепенился, Майно… успокоился. Ай-яй-яй, мэтр Дегатти, мэтр Дегатти. Что вы себе позволяете? За хулиганство и вандализм мы вас, конечно, в Карцерику не посадим, но ущерб придется возместить… это, знаете ли, скандал, когда такой почтенный волшебник, лауреат премии Бриара — и вдруг устраивает разгром, да еще с помощью демона-фамиллиара.

Астрид стало неинтересно. Она допила какао, вылезла из кресла и принялась бродить по кабинету. Ее особенно заинтересовала коллекция фарфоровых фигурок. Они стояли в рядок, что Астрид не понравилось, потому что это как-то неправильно.

Она бесцеремонно открыла дверцу и принялась расставлять фигурки правильно. Чудовищ согнала под хрустальное деревце, волшебника назначила их пастухом, а рыцарь затаился за кустами, чтобы напасть на стадо. Тут Астрид стало жалко бедных виверну, единорога, мантикору и сфинкса. Она добавила в композицию принцессу, поставив ее рядом с рыцарем, и развернув последнего к ней.

Все, теперь рыцарь отвлекся и никого не обидит. Теперь он думает только о принцессе.

Да, так совсем хорошо… нет, подождите. Волшебник тоже смотрит на принцессу. Астрид задумалась, что делать с этим накалом страстей.

Она заметила на верхней полке пузатую свинью-копилку и переставила принцессу к ней.

Прости, рыцарь. Прости, волшебник. Свин жирный и уродливый, но он высоко стоит и у него много денег. Принцессы это любят.

Теперь она поставила рыцаря и волшебника так, будто они сидят под деревом и думают о жизни.

— Ждете второго ребенка? — спросил Локателли, с интересом следя за тем, что делает Астрид. — Как скоро?

— Лун через восемь… а вы откуда знаете? — спросила Лахджа. — Мы еще никому не говорили.

— Я великий волшебник, я говорю со звездами, духами и старыми сплетницами. Я все знаю. Иногда больше, чем хотел бы. Это у вас будет полудемон, да? Тогда заранее поздравлять не стану, сами понимаете.

— Да уж, — поболтал ложкой в чашке Дегатти.

Астрид надоели фигурки и она вернулась посмотреть, не появилось ли чего хорошего на столе. Сунула нос в пустую чашку и грустно вздохнула.

— Сотворить тебе еще какао, милая? — предложила Лахджа.

— Нет, пусть он сотворит, — застенчиво попросила Астрид. — У него вкуснее.

Лахджа приняла критику со стоицизмом, ничем не показав, какую рану это оставило в ее сердце. Зато Локателли аж засиял от гордости, и тут же сотворил Астрид еще какао. И печенья.

— О, печенье! — обрадовалась девочка.

— И конфеты, — улыбнулся старый волшебник. — Да будет конфета.

— Две! — потребовала Астрид.

— Да будет еще конфета.

— Продешевила! — стиснула кулачки девочка. — Дай больше!

— О, тут у нас маленький бушук, — укоризненно сказал Локателли. — Не быть конфетам.

Ручки Астрид опустели, и она заморгала, не веря в такое предательство. Исподлобья посмотрев на председателя, она буркнула:

— Колдун блеваный.

— Астрид! — аж подскочила Лахджа.

Она схватила дочь за руку, торопливо извинилась перед Локателли и вышла из кабинета. Знакомство состоялось, и не стоит давать главе всей Мистерии повод их невзлюбить.

А вот Дегатти остался. Он тоже извинился за дочь, но Локателли только отмахнулся. Он не обиделся, конечно, его это скорее повеселило.

— Гляжу, ты начал отращивать бороду, Майно, — сказал он, задумчиво глядя на гостя. — Молодец. Отрасти как у меня.

— Такую не смогу, — сказал Дегатти.

— Да уж конечно, — гордо погладил длиннющую бороду Локателли. — Но попытаться ты можешь. В конце концов, ты будущий декан, ты должен производить должное впечатление…

— Будущий декан? — заинтересовался Дегатти.

— Не будем забегать вперед. Ты сейчас самый логичный кандидат, но вакансия вначале должна освободиться, сам понимаешь.

— Я за этим не гонюсь.

— И хорошо. И молодец. Скромность украшает мужчину. Я вот был скромен всю жизнь, и… впрочем, мы тут не обо мне. Я тебя зачем пригласил-то?

— Из-за Сталеклыка, — вздохнул Дегатти. — Да выплачу я ему… потом.

— Выплатишь, конечно, но это ерунда. Между нами говоря, он и сам ходит по краю. Игорный бизнес у нас не преследуется, но… нет, его не за что привлечь.

— Как всегда…

— Майно, он тебя все-таки не силком затаскивал, — напомнил Локателли. — Но я вообще не об этом, это все пустое. Да, будет неловко, если член ученого совета будет проигрываться