Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Длинный? — осторожно поинтересовался Зозуля.
— Ошейник сделать для Свайки.
«Ав!» — звонко тявкнула собачонка.
Все рассмеялись: поняли — лучшего имени не придумать. Свайка! Морское, палубное, весёлое, ласковое имя.
— Для Свайки найдём, — степенно объявил Зозуля.
И Свайка стала Свайкой.
ЧТО ЕСТЬ МАТРОС— Теория без практики — мёртвый труп. — Боцман Зозуля любил афористичность. — Слыхал?
— Доводилось. В школе когда-то проходили.
За эти несколько дней школа и всё, что было связано с ней, отодвинулось так далеко, будто Лёшка закончил десятилетку в дошкольном возрасте.
— Грамотный, значит. А практика без теории?
— Тоже мертва.
— Не совсем! Практика без теории не более, но и не менее, как заячья самодеятельность. Бывал в цирке? Видел, как зайчик на барабане играет? Это и вся его специальность, бесперспективная. — Зозуля выдержал паузу и многозначительно изрёк: — Матрос без теоретической подготовки — заяц в тельняшке.
Лёшка сразу представил себе зайца в рваной Пашиной тельняшке и растянул губы. Никто другой, кроме Паши, на судне тельняшек не носил.
— Не смешно это, а грустно, Смирнов, — вздохнул Зозуля. — Возьми, к примеру, меня. Из-за этой самой научной отсталости я только до боцмана дослужился. А старшим матросом я был, когда ещё наш капитан Сергей Петрович Астахов практикантом плавал. Ну, о капитанских нашивках заботиться тебе рановато ещё, но о матросском звании подумать надо всерьёз. Практика практикой, а за теорию браться пора.
Зозуля достал с полочки тонкую брошюру, раскрыл в самом начале и прочёл вслух:
— «Квалификационная характеристика.
Профессия — рабочий плавсостава морских судов.
Специальность — матрос».
Простенько вроде, а? Рабочий, матрос… А что есть матрос? Какая это специальность? Тут всё сказано, в «Программе». У меня, правда, только для первого класса, но это не страшно. Одолеешь программу-максум — сдашь и за минум.
Лёшка с трудом сдержал улыбку: так вот почему Зозулю называют «Максум-минум»!
— Ну иди читай. Если чего — заходи.
Кто бы мог подумать, что от простого матроса, палубного рабочего, требуется столько знаний и умения!
Что только не должен уметь матрос! Нести вахты, выполнять все судовые работы — такелажные, плотничные, парусные, малярные; обслуживать ходовые, рейдовые и сигнальные огни; ставить-убирать механический лаг для измерения скорости хода; знать электронавигационные приборы, средства малой механизации…
Само собой разумеется, надо хорошо изучить устройство судна.
Да всё это и за год не вызубришь!
Когда же Лёшка прочёл расшифровку общих требований, то совсем скис.
Матрос должен мастерски управлять шлюпкой, быть квалифицированным маляром, уметь шить и ремонтировать чехлы из парусины и синтетических плёнок, должен бороться за живучесть судна, запускать сигнальные ракеты, участвовать во всех тревогах — от пожарной до «человек за бортом»…
Пожалуй, единственное, чего не боялся Лёшка, была азбука Морзе. С детства знал её. Дядя Вася, конечно, научил. Он и приборчик специальный сделал. Небольшой ящичек, похожий на транзисторный приёмник, но с радиотелеграфным ключом на верхней панели. Нажмёшь на ключ — вспыхнет весёлым зелёным огоньком сигнальная лампочка и на всю комнату мелодично звякнет электронный колокольчик. Для Лёшки это было любимым занятием. Потом дядя Вася приобщил его и к радиолюбительству.
Вот флажный семафор — тёмный лес для Лёшки. И за год, наверное, не одолеть 80 и 100 знаков в минуту. Одуреть можно!
Но Зозуля, Федоровский и все другие не одурели же. И Паша Кузовкин не бог, а научился.
«Ничего, — подбодрил себя Лёшка, — выйдем в океан — целыми днями заниматься буду».
В самом деле, что делать палубным матросам в долгом переходе? Механики, машинная команда, штурманы, рулевые, электрики несут ходовые вахты. У шеф-повара, камбузника, артельного нет вахтенного расписания, но четыре раза в сутки экипаж кормить надо. А палубным матросам?
Матросская работа бесконечна, как океан.
— Значит, так, — сказал Зозуля. — Нашему гвардейскому отделению поставлена боевая задача: выкрасить верхнюю палубу от надстройки до первого трюма. Потом и корму. Борта и мачты обновим на стоянке. На ходу, как известно, это запрещено.
— Погодка смирная, можно бы, — как бы про себя заметил Федоровский, щурясь на ртутно сверкающую ширь.
— Там видно будет. — Зозуля тоже посмотрел на океан. — Атлантика. От неё всего жди. Сейчас шёлковая, через час — дыбом. И по технике безопасности не положено.
— Сорвёшься, Федоровский, и… — вставил незаметно подошедший Левада. — Тебе ничего, с почестями похоронят, а боцману — выговор!
Зозуля сверкнул на артельного чёрными молниями:
— Юморист!
— Не я придумал, — сознался Левада.
— Тем более. Нахватался чужих слов и соришь на палубе.
— А она ржавеет, — заметил Лёшка.
Это Зозуле не по нутру пришлось. Он считал вмешательство практиканта в разговор боцмана и артельного грубой невоспитанностью.
— А от чего палуба ржавеет? Скажи нам, если ты такой учёный!
Лёшка повёл плечами, нехотя перечислил:
— Морская вода, солёные ветры, резкие перепады температуры и влажности… электромагнитная коррозия, в общем.
— Коррозия и ржа — одно и то же. Не такой я тёмный, как некоторые думают себе. — Зозуля покосился на Леваду. — А ещё?
— Есть и другие факторы…
— Эх, молодёжь! Главная причина, — Зозуля поднял руку с отставленным пальцем, — скрывается в том, что краска лупится! А на голое место ржавчина сразу и садится. Ясно?
— Абсолютно! — опять выступил Левада и, подмигнув Лёшке, почтительным голосом обратился к Зозуле: — Но почему она лупится, краска? Вот в чём вопрос.
Боцман и глазом не повёл в сторону артельного.
— Потому, Смирнов, что краской по ржавому месту мазать — есть мартышкин труд и чистый перевод материала. А раз так… — Зозуля выдержал короткую паузу и гаркнул: — Готовить палубу со всей добросовестностью! От-шкрябать до мак-сума!
Ох, какое же это нудное, нелёгкое дело — шкрябать палубу! Отбивать молотком ржавую коросту, сдирать её стальными скребками, зачищать проволочной щёткой. Весь день на корточках, весь день гул, звон, скрежет в ушах, рыжая пыль на лице и в горле.
Зозуля действовал пневматической турбинкой. Стальная дисковая щётка высекала искры и завывала сиреной.
Оглохнуть можно от такой адской какофонии!
И — солнце. Немилосердное, субтропическое.
Стёкла защитных очков пылились и запотевали, протирать надоело.
- Капитан Крузенштерн - Николай Чуковский - Морские приключения
- Черный корабль - Юрий Погуляй - Морские приключения
- Приключения моряка Паганеля. Завещание Верманда Варда - Владимир Гораль - Морские приключения
- На крайнем юге - Петр Северов - Морские приключения
- За тремя морями - Петр Северов - Морские приключения
- Синее безмолвие - Григорий Карев - Морские приключения
- Холод южных морей - Юрий Шестера - Морские приключения
- Пираты острова Торгуга - Виктор Губарев - Морские приключения
- Тайны Морских Катастроф - Лев Скрягин - Морские приключения
- Крушение «Мэри Дир», Мэддонс-Рок - Хэммонд Иннес - Морские приключения