Потерянный взвод - Сергей Зверев

— В принципе мне все равно, кого резать. Но где мы все-таки находимся? — спросил Ключников.

Стольников указал Жулину — «наверх!» — и улыбнулся.

— Связи нет. Зато есть много боеприпасов и воды. Это главное. Значит, скоро мы выберемся отсюда. А сейчас Баскаков организует службу войск на этом, отдельно взятом, не существующем в Чечне долбаном водопаде. Думаю, к вечеру вернемся. Думаю, на «вертушках»… Мамаев! Каждые полчаса запрашивай начальника разведки. Каждые полчаса по три минуты и — отключай связь. Все меньше вероятность, что засекут.

И две группы поднялись наверх, чтобы оттуда, с высоты, разойтись в разные стороны.

— Что это значит? — ошеломленно пробормотал Ермолович.

— Это значит, — отозвался Лоскутов, — что долго находиться в холодной воде капитану Стольникову нельзя.

— Рот прикройте! — прикрикнул Баскаков. — Ты за Масловым смотри, Ермола, а не трепись! Вон, трясет парня!

— А что я сделаю? У меня в сумке нет передвижного госпиталя!

— А ты найди и через час доложи! А я проверю!

— Что?.. — Ермолович прильнул ухом к губам Маслова, который снова пришел в сознание. — Что ты говоришь, Васек?..

Раненый прошептал что-то и затих.

— Сооруди над ним шалаш! — приказал Баскаков Лоскутову. — Что он сказал?

— Он сказал, — глядя прямо перед собой, выдавил санинструктор, — что мы не в Чечне…

— Бредит. Ты смотри за Васькой, Ермола, иначе голову сниму, понял? — рассердился сержант и, подхватив с камней автомат, стал подниматься на высоту.

* * *

За час пути Стольникову не встретилось ничего, указывающего на то, что на этой необъятной и в то же время просматриваемой насквозь территории есть обжитые места. Не было следов скота у ручьев и озера, к которому подошла группа, ни разу не были замечены остатки былых костровищ. Складывалось впечатление, что этот район вообще не тронут цивилизацией.

— Глазам не верю, — бормотал Жулин, исколесивший за две кампании всю Чечню по всем направлениям розы ветров. — Мы в каком-то предгорье, а где именно — я понять не могу. Площадь в двадцать квадратных километров — и это только видимо глазу — совершенно безлюдна! Да разве может быть такое в краснознаменной Ичкерии?!

Он хотел поговорить еще, но путь пролегал через лесной массив, и прапорщик вынужденно замолчал. Через пять минут они углубились настолько, что за спиной перестали быть видны просветы меж деревьев, а чириканье сурков окончательно стихло. Теперь глухо покрикивала кукушка. Эти ее объемные, как в колодец, «ку-ку» прокатывались по лесу и глохли. Стольников вынужден был признаться, что устал. Во время последнего привала, еще под землей, он не сомкнул глаз, и усталость давила, заставляя остановиться.

Ориентироваться по компасу и солнцу не было необходимости. Они уже несколько раз заходили в «зеленку», но это были колки дикой айвы и яблонь, а не лес. Если идти все время прямо, то на солнце можно и не смотреть. Двигаясь по наитию, как там, под землей, Стольников выбрал направление строго на север и теперь его придерживался.

Еще через час, зайдя и выйдя еще из двух лесных массивов, они оказались в третьем. Жулин заметил:

— Командир, я ничего не имею против, но если мы присядем на полчаса и перекурим, что-нибудь изменится?

— Да, — отозвался Стольников угрюмо. — Меня беспокоит Маслов, который вряд ли одобрит твое предложение.

— Он обязательно одобрит, если предположит, что мы свалимся через час.

«Он прав», — подумал Саша, чувствуя ломоту во всем теле. Кивнул, и прапорщик с Крикуновым бесшумно опустились на землю. «Но если я сейчас прислонюсь к дереву спиной, у меня закроются глаза», — прикинул Стольников и, заведя руку за спину, вытянул из жилета фляжку с водой из водопада. Несколько глотков освежили его.

— Будьте здесь, я вернусь через десять минут.

Но вернуться не получилось. Через пять минут прогулки наугад он был вынужден опуститься на колено и всмотреться. Сквозь прореху между деревьев он различил очертания какой-то деревни, или сторожки лесника, или жилище отшельника. Как бы то ни было, он видел дом. Грубо срубленный на скорую руку, причем давно — дерево потемнело от старости, — подмазанный глиной и с торчащей из крыши трубой дом. В таком не будешь жить, в таком — «переночуешь».

Еще никогда Стольников так не радовался жилищу. Тем более в Чечне, где каждое строение — это укрытие для врага. Но сам факт существования на этой странной территории дома, объекта творения рук человеческих, заставил капитана возликовать. Он словно нашел доказательство тому, что не спятил. А ведь еще минуту назад он думал обратное.

— Полежите, ребятишки… — пробормотал он, поднимаясь и машинально ощупывая рукой в подсумке магазины и гранаты. — Папа на разведку сходит…

Отделившись от одного дерева, Стольников сделал несколько шагов вперед и прилип к другому. Прислушался, присмотрелся. Очередной переход — и снова осмотр. Он принюхивался к окружающему миру, как собака. Дрогни сейчас на ветке птица — и тотчас он бы устремил туда взгляд. Через несколько минут почти невидимого передвижения капитан наконец-то добрался до дома. Теперь, на расстоянии двадцати метров, он выглядел более старым и сколоченным менее искусно, чем издалека. Стены, крыша, окна — все было сделано хоть и умелыми руками, но наскоро.

Закусив в зубах былинку, Стольников стал ждать. Если есть враг, то он не в единственном числе. Их несколько. Чехи по одному не ходят. Статистика утверждает, что один человек вынужден справлять нужду один-два раза в час. Если чехов несколько, то через десять-пятнадцать минут кто-то выйдет из дома, чтобы облегчиться. По внешнему виду Стольников давно научился отличать чеченца от наемника, будь оба в камуфляже и одинаково вооружены. Так кто здесь — боевики местные или опять солянка? Предположение, что в доме мирные жители, для Стольникова выглядело нелепым и смешным. Мирным людям нечего делать в глуши, вдали от источников еды и воды.

Пятнадцать минут ничего не решили. Никто к избе не подошел, никто из нее не вышел. Уже давно было понятно, что это не дом на отшибе села. Это просто сруб в лесу. Интересно, есть ли здесь те же традиции, что и на севере России, — оставлять для будущих гостей самое необходимое?..

Поднявшись, Стольников двинулся к дому крадучись, как кошка…

«Нет, почему здесь должны быть боевики, спрашивается? — размышлял он, прижавшись спиной к стене рядом с окном. — Здесь могут быть геологи, верно?»

Думать об этом можно было до заката. Предохранитель автомата был установлен на автоматический огонь. Из подствольного гранатомета выглядывала граната. Ручные гранаты рядом — стоит только руку в локте согнуть. Выставив АКС перед собой, Стольников ударом ноги распахнул дверь и вошел в дом.

Ни чехов, ни наемников, ни русских, ни французов. Зато на столе — Коран в сафьяновом переплете с золотым тиснением. Рядом: АКМС со сложенным прикладом, GPRS-навигатор в невиданной Стольниковым ранее конфигурации и початая бутылка минеральной воды «Эвиан». Еще: нож с рукояткой из рога какой-то скотины, воткнутый в столешницу, и пластиковая тарелка.

Все, кроме тарелки, вписывалось в интерьер. На ней лежали две куриные ноги, покрытые мутной поволокой, — сваренные и остывшие.

И в этот момент он услышал чеченскую речь. Стольников быстро взял со стола навигатор и, заведя за спину, уложил в задний карман жилета.

Лихорадочно осматривая интерьер, он подумал, что делать дальше. Тарелка сбила ход его мыслей — это она отняла у него пять секунд времени и столько же отнял навигатор. Чтобы у бандюков, да пластиковая тарелка?.. Стольников присел под окном. Больше прятаться негде. Подняв голову, выглянул.

К дому, переговариваясь, шли трое боевиков. На шеях их болтались автоматы, «разгрузки» были расстегнуты — так ходят люди без предвидения встречи с противником. Вместо привычных военных кепи на головах их бейсбольные кепи. Настроение хорошее.

Стольников стал искать причины его испортить. Он скосил взгляд вправо: маршрут пролегал в сторону отдыхающих в «зеленке» разведчиков.

«Прокашляйся сейчас кто-то из них, и — конец». Стольников поймал себя на мысли, что немного изменился с тех пор, как вошел в пещеру. Ни у одного из его людей не хватило бы ума кашлянуть в поиске. «Нервничаю?» Мозг не получал команд от нервных окончаний. Плохо дело. Ухудшается оно тем, что Жулин и Крикунов ждут его возвращения, а не троих чехов. Встреча может оказаться для всех неожиданной, и тогда три автомата против двух в упор могут сыграть зловещую шутку.

Прятаться негде. Чердака нет. Подпола — тоже. Но Стольникова туда в такой ситуации и силком бы никто не затащил.

Приняв единственное верное решение, капитан придавил плечо прикладом и замер в трех шагах от двери… Когда она заскрипела, открываясь, автомат задергался в его руках, издавая сочный равномерный кашель. Никаких длинных очередей с уводом ствола влево-вверх. Раз-два-три! Раз-два-три!.. И он ощутил сладкий, привычный запах сгоревшего пороха! И услышал приятный цокот гильз по некрашеному полу!