Мастер боли - Игорь Фурсов

По окончании следственных действий, генерал поблагодарил и откланялся. Патриарх смотрел на Фому, пытаясь по мимике лица понять его мысли. Остальные находившиеся в кабинете тоже молчали, боясь нарушить ход мыслей Патриарха. Он ещё не много помолчал потом произнёс.

– «Оставьте нас с отцом Фомой наедине. Займитесь неотложными делами храма»

Все поклонившись Патриарху покинули кабинет.

– «Отец Фома, расскажите мне пожалуйста всё что вы знаете. Прошу Вас, не утаивать ничего. Вопрос очень серьёзный, наши неправильные действия могут принести церкви невосполнимый ущерб»

– «Не более месяца назад в храм пришёл необычный человек. Странность была в том, что он разыскивал старца Зосиму, умершего вначале прошлого века. Причём он сказал, что этот его приход не первый и в прошлый раз с ним разговаривал Зосима, после чего тот отвёл этого человека в хоспис, где тот излечил безнадёжно больного. Я, разговаривал с этим больным, он довольно точно описал старца Зосиму и этого парня. Но в тот раз я не поверил в рассказанное, тогда парень предложил повторить излечение в моём присутствии. Каюсь, решил, что это очередной шарлатан провёл его к Николаю Васильевичу. На тот момент, врач наблюдавший Николая Васильевича, ожидал развязки трагедии, что называется с минуты на минуту. Но случилось чудо, он излечился. Я видел, что парню это далось с трудом, он даже не удержался на ногах. Позже он, опять придя в храм опять свершил чудо, но предупредил меня, что меня ожидают многочисленные допросы, теми кому я не смогу отказать. Причём он обмолвился, что была у него мысль лишить меня памяти, но он её отверг как недостойную.

Затем начался сплошной кошмар, храм просто атаковали сектанты. Они влезали во все щели, обещали излечение и рай на земле. Люди, на краю могилы, склонны поверить в любую сказку, лишь бы только надежда не умерла. Я боролся всеми доступными мне способами. Обращался в полицию, в своих проповедях пытался отвратить прихожан от лжепророков. Вот сегодня они решили, руками одурманенных ими людей, лишить меня живота, что бы более не мешал. И видите это им не удалось, божьим попущением»

– «Отец Фома, вы многое умалчиваете, почему?»

– «Ваше святейшество, прошу прощения, но я связан обетом молчания. Прошу вас позволить мне не раскрывать тайну исповеди, даже вам»

– «То есть отец Фома вы его исповедовали?»

– «Да, ваше святейшество, но здесь всё очень сложно. Честно говоря, возникшие противоречия меня приводят в растерянность»

– «Ну хорошо, отец Фома, в чём противоречия, можете не нарушая тайну исповеди, рассказать мне»

– «Ваше святейшество, он некрещённый, но истинно верующий в Создателя, ему много дано, но многое с него будет спрошено. Он верит в Создателя и Спасителя, верит в православную церковь, но не верит иерархам церкви. Приносит избавление от болезни достойным. Как всё это можно уложить в прокрустово ложе логики, не знаю»

– «Н-да, сложный человек, прямо скажем. Ну а теперь, о том, что произошло сегодня. Я вижу, что вы знаете, но почему-то умалчиваете. Всё же в церкви лишились жизни люди, а это противно нашей вере. Да и представители светской власти будут искать причину этих смертей»

– «Ваше святейшество, вот здесь и начинаются мои домыслы. Но они основаны на исповеди, а поэтому увольте меня от ответа. Пусть полицейские ищут, трудно найти чёрную кошку в тёмном помещении, особенно если её там нет»

Патриарх с недовольным выражением лица встал и вышел из кабинета. Всем своим видом он выказывал недовольство отцом Фомой. Это сразу заметили все окружающие и стали сторониться от него, как от прокажённого. Отец Фома смотрел на всё это с горькой усмешкой, он понимал, что его отстранят от прихода и скорее всего сошлют куда-нибудь в отдалённый монастырь, что называется «с глаз долой из сердца вон». Жаль было расставаться с храмом, ставшим таким родным, но честь она дороже. Что ему было уготовано он примет со смирением.

Глава 15

Патриарх вернулся в свою резиденцию, в отвратительном расположении духа. Какой-то заштатный настоятель бедной церквушки, отказался ввести самого Патриарха в курс дела. Главное, что и формально, он мог это сделать, обет данный некрещённому не обладал силой. Значит придётся этому приходу сменить настоятеля, надо будет только подобрать нового настоятеля из своих. Странно, при этих мыслях у него вдруг разболелась голова и стали ныть колени. Пока он входил в свою резиденцию, весь облился потом и сердце заходилось в бешенном ритме. Сказавшись больным, он прилёг и попросил пригласить к нему доктора. К приходу доктора состояние Патриарха не улучшилось, даже пришлось принимать лекарства. Но даже в таком состоянии Патриарх не переставал думать о приходе храма Вознесения Господня.

Позже, когда ему полегчало, он вызвал секретаря и распорядился просмотреть списки претендентов на должность настоятеля. В тот момент, когда он начал формулировать задачу, ему снова стало очень плохо, плюс появились боли в суставах, превозмогая себя, он всё же отдал все распоряжения, после чего его доставили в покои и была вызвана «Скорая помощь». Приехавшая бригада, осмотрев Патриарха, решила, что лучше будет его госпитализировать, под постоянный надзор медперсонала. И на неделю Патриарх был изолирован от мирской суеты и всех дел.

В то же время в кабинете у начальника УВД Москвы, собрался довольно пёстрый коллектив, здесь присутствовал мэр города, всё верхнее руководство УВД, был референт главы правительства страны. Все гомонили, в ожидании прихода владельца кабинета. Того срочно вызвал сам Президент, которому он доложил о произошедшем и действиях оперативно-следственной группы. Дело в том, что в связи с чудодейственным излечением безнадёжно больных в хосписе храма, редакции многих газет и телеканалов направили своих репортёров к храму. И надо же было случиться такому, что телеканал, оппонировавший власти именно в этот день прислал съёмочную группу, было ощущение, что кто-то сообщил им о предстоящих событиях заранее. Поэтому уже, наверное, не было в мире средства массовой информации, не отреагировавшей на уникальные кадры, показанные в прямом эфире. Кадры были изъяты у телеканала как вещественное доказательство, но уйти в эфир они всё же успели.

Вот и случилось что маленький храм, прогремел на весь мир, религиозные деятели всех конфессий, просто заходились в истерике. Были даже требования предоставить этот храм, вроде как находящийся под покровительством высших сил, для всех и ввести там коллегиальное управление. Вот поэтому-то и попал он в поле зрения власть предержащих страны. Было интересно, что запросы с просьбой предоставить материалы следствия о причинах гибели людей у храма были присланы многими странами Евросоюза, Латинской Америки и США. Хотя последних очень интересовало, кто выжил в этом локальном Армагеддоне, всё же деньги проплаченные представителям сект, с целью очернения православной религии были не малыми, да и сами секты, часто выступали как помощники ЦРУ. Секты, поставляли немало ценной информации, а иногда и были центрами негласного воздействия.

Так что отец Фома просто спрятался в храме, стараясь его не покидать. УВД Москвы даже было вынужденно предоставить постоянную охрану храму, слишком много появилось Геростратов. Город тоже бурлил, теперь каждая странная смерть приписывалась божественному воздействию, а следственные органы просто изнемогали по причине необходимости рассмотрения этих дел «под лупой» и в срочном порядке. Фоме было интересно понаблюдать как о Николае Васильевиче, вдруг резко вспомнили все его родственники, ранее бросившие его в хосписе. Они всеми силами пытались прорваться в хоспис, и это даже не смотря на то, что Николай Васильевич, к тому моменту набравший форму, выкинул сына, запретив пропускать к себе хоть кого-нибудь из этой когорты. Было странно и ещё то что, по меньшей мере, шестеро безнадёжно больных точно так же резко излечились.

Излечение двоих произошло в присутствии отца Фомы, и тот не мог избавиться от ощущения присутствия при этом Вадима. Это ощущение было почти на физическом уровне. Из Патриархии, пока не поступало ни каких распоряжений и известий. Много было разговоров о внезапной болезни Патриарха. И в этом случае у Фомы было чувство, что это дело рук Вадима. В храме появилось очень много новых прихожан, причём эта публика вызывала у отца Фомы, отвращение, слишком много гламурных дам и высшего чиновного люда с глазами снулых рыб светилось собственной важностью в полумраке. Площадь у храма и вовсе превратилась в Садом и Гоморру, автомобили премиум класса, перемежались демонстрантами меньшинств, с требовательными плакатами. Не редко в храм пытались прорваться группки расхристанных людей. Спасало то, что МВД подошло к охране со всей серьёзностью, но отцу Фоме часто становилось просто душно от флюидов, растекающихся вокруг храма. Если раньше в хоспис попадали действительно страждущие, то теперь из секретариата Патриархии приходили списки людей, явно не столь больных, что бы получать утешения пред кончиной. Появилось много сварливых старух, с предельно завышенными требованиями. Надо сказать, ручеёк пожертвований превратился в полноводную реку. Отец Фома использовал малую часть на нужды хосписа и храма, а остальное отправлял в Патриархию.