Пещера мечты. Пещера судьбы - Владимир Мальцев

Для спелеологов-первопроходцев нет разницы между пещерой второй или шестой категорий сложности. Если интерес требует дойти до дна — они дойдут, причем без единой аварии. Пещеры — не горы. Они достаточно стабильны и предсказуемы, и единственная реально существующая опасность — опасность внезапного паводка, при котором уровень воды может за минуты подскочить на десятки метров. При правильном планировании техники, стратегии и тактики экспедиции, не ставящем целью скоростную заброску и скоростное прохождение, все остальные опасности исчезают сами собой. Да и паводки в абсолютном большинстве пещер не достанут, если планировка экспедиции предусматривает возможность быстрой эвакуации с аварийным комплектом жизнеобеспечения в не затопляемые участки. Однако все это никак не исключает необходимости технической подготовки. И научные спелеологи, и первопроходцы изобретают новую технику, устраивают всевозможные тренировки и так далее. Но четко понимают, что это — необходимо, но вспомогательно.

Вероятно, именно из-за этого аварийность среди спелеологов научного и первопроходческого толка исключительно низка по сравнению со спелеологами спортивными. Те себя еще в тренировочных лагерях настраивают, что любой колодец, любая узость, любая подземная река есть серьезная сложность, в борьбе с которыми и обретается смысл жизни. И естественно, выработав такую психологию, впоследствии, при попадании в нештатную ситуацию в том же колодце, тихо помирают от переохлаждения, даже не пытаясь бороться. Такие примеры известны десятками, но нет ни одного подобного примера среди не-спортсменов.

Конечно, имеется одно исключение, где без спортсменов ни ученые, ни романтические первопроходцы не сделают ничего. Это сифоны. Подвода опасна реально и не прощает даже малейших ошибок, как ни настраивайся психологически.

Но самая приятная особенность спелеологии первопрохождений — миротворческая. Если пахнет первопрохождением — в одной экспедиции мирно и без взаимных издевательств соберутся и «научники», и «спортсмены», и «туристы». И все будут относиться с великим пиететам к областям интересов друг друга. Спортсмены даже сходят на пару лекций по методике описания пещеры, а научники — на пару тренировок. И дружно потащат пару километров веревки в район, где максимальная ожидаемая глубина пещер — сотня-полторы метров.

* * *

Наиболее же массовый тип спелеологов — туристы. Не спортивные туристы, к которым по официальной классификации относятся спелеоспортсмены, и не туристы коммерческие, а туристы «дикие» — просто любители природы, избравшие полем деятельности пещеры. Которых не интересуют ни наука, ни техническая сложность, ни новые пещеры. А интересует посетить побольше известных и красивых пещер, всласть пофотографировать, пообщаться друг с другом. Словом — никакой разницы от любых других туристов подобного сорта — хоть водных, хоть горных, хоть каких. И довольно часто они могут одновременно заниматься различными типами туризма.

Разбираться с типами туристов и их побудительными мотивами посещения пещер — занятие неблагодарное абсолютно. Турист — человек своеобразный, и для того, чтобы выяснить, что в реальности им движет, нужны утонченные методы исследования. В приложении к пещерам мне этого не удалось ни разу, но просто в турпоходе — однажды удалось, и результат меня ошеломил. В качестве наживки для ловли душ использовалась ворона, подобранная моей женой в состоянии птенца, и категорически отказавшаяся покидать хозяев. Так и пришлось брать ее с собой на все вылазки в тайной надежде, что где-нибудь в лесу она одумается и улетит. На удивление, реакция окружающих, особенно других туристов, на ворону была разнообразна, глубока и открывала в людях такие черты характера, наличие которых даже заподозрить было невозможно. Вот одна из зарисовок. Вокзал города Тверь. У скамейки лежит куча рюкзаков, хозяева которых пасутся вокруг. На спинке скамейки сидит Машка и хитро поглядывает на всех прохожих. Останавливается старушенция с рюкзачком, минуту или две смотрит на ворону, после чего осведомляется:

— Слушай, подруга, ты что — ручная?

— Карррр!

— А я вот нет! — гордо заявляет бабуся и дефилирует дальше.

Я упоминаю туристов не только потому, что их просто много. Туристы есть неотъемлемая и вполне равноправная часть любой ветви спелеологии. Практически любая команда, затеявшая серьезный и трудоемкий проект, привлекает к нему таких туристов, которые, опять же из романтизма, с удовольствием участвуют в проекте на вспомогательных ролях. Без них не было бы возможно полное прохождение ни одной крупной пещеры, да и экспедиции были бы гораздо скучнее. Не говоря уж о том, что туристы — основная питательная среда для пополнения состава «серьезных» спелеологических групп.

Впрочем, есть некоторый подвид туристов, польза от которых для спелеологии в общем случае равна нулю, сколько усилий к обратному ни прилагается. Это — кинофототуристы. Как и в любых необычных местах, в пещерах фотографируют практически все, и многие — неплохо, но для некоторой части людей фотографирование пещер становится смыслом жизни. Я не хочу сказать, что они бездари — обычно очень даже наоборот, но хороших съемок пещер у них не получается практически никогда. Пещера статична, и фотография большей частью отражает психологический настрой автора. Легко снимать, если идут исследования, или первопрохождение, или даже спортивный штурм. Совсем нелегко — когда происходит безделье. Конечно, всякие тонкие состояния души на фотографии тоже передаваемы, но для этого нужны студия и оборудование, а не природа, в особенности — если природа технически сложна и недружественна. Самое смешное, что все они это прекрасно осознают, выдвигая всякие теории о необходимости свежести восприятия и соответствующего планирования съемок. Но признаваться не хотят. И искусственно создают подобие штурмовой обстановки, снимая в новых для себя пещерах, которые принципиально посещают без карт и проводников. И только таким образом получают что-то приемлемое.

Собственно, их легко понять. Как уже можно заключить из написанного, спелеологи практически во всех случаях — люди, которым органически необходимо признание. А пещеры не предоставляют практически никаких возможностей для наглядной демонстрации своих достижений ни во время экспедиций, ни после. Кинофотоматериалы — единственное, чем можно похвастаться вне чрезвычайно узкой аудитории спелеологов. И полная концентрация на кинофоотодеятельности — это просто линия наименьшего сопротивления. По понятным соображениям особого уважения не вызывающая.