Дудочка крысолова - Елена Михалкова

Когда Илюшин, вернувшись, обнаружил пустой будуар, первым его побуждением было позвонить Бабкину. Однако, подумав, он решил подождать несколько минут: наверняка у Сергея были веские причины для того, чтобы уйти вместе с девушкой. Поэтому когда дверь почти бесшумно приоткрылась, он встал со стула, собираясь поинтересоваться, где друга черти носят, но осекся: в комнату вошел не Бабкин, а Алла Рокунова. Что-то в выражении ее лица изменилось по сравнению с той испуганной блондинкой, которую он видел пятнадцать минут назад, и Макар нахмурился, пытаясь осознать перемену.

Рокунова прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Плотно сжатые губы и странный блеск в глазах насторожили его. Она смотрела на него исподлобья, сжимая что-то в правой руке. Рукав рубашки был мокрый, и капли стекали на пол.

– Ливи, где Сергей? – спросил Илюшин, специально назвав ее «рабочим» именем.

– Хороший мужик твой Сергей. Доверчивый.

Взгляд Макара метнулся к предмету в ее руке – на долю секунды ему показалось, что это пистолет и девушка сейчас выстрелит в него. Но это был всего лишь телефон.

– Где он, я тебя спрашиваю? – резко сказал Илюшин, вставая.

Он уже понял, что все пошло наперекосяк, но еще надеялся, что ошибся в своих предположениях и стоящая перед ним женщина имеет в виду что-то иное… Но Алька быстро подошла к нему и перевернула телефон кверху экраном.

– У тебя очень мало времени на то, чтобы выслушать меня, а повторять я не буду, – сухо предупредила она. – Твой друг сейчас здесь…

Она нажала на кнопку, и на экране развернулась фотография. Даже слабенькой мобильной камеры хватило, чтобы запечатлеть картинку: на дне маленького бассейна лежал Сергей в позе спящего на животе человека, повернув голову вправо. Алька увеличила снимок, и Макар увидел, что глаза Бабкина закрыты.

– Он без сознания, – спокойно сказала Алька, пока Илюшин молча смотрел на фотографию. – Дверь в коридор закрыта и заблокирована. Это его телефон, видишь?

Илюшин видел. Это действительно был телефон Сергея. Даже если бы он не узнал модель, характерные царапины на корпусе не дали бы ему ошибиться: Бабкин не любил часто менять телефоны и пользовался одним и тем же до тех пор, пока тот окончательно не изнашивался.

– А теперь посмотри… – сказала Рокунова, когда Макар перевел взгляд на нее.

Она подняла левую руку – в ней был зажат маленький черный брелок. Палец лежал на выпуклой кнопке.

– Здесь все автоматизировано до предела, – пояснила Алька. – Эта штуковина придумана специально для нас. Нажимаю на кнопку – в «кастрюльке» включается вода. Она набирается за две минуты. Я поставила температуру на семьдесят градусов.

Илюшин выбросил руку так молниеносно, что, если бы Алька не была к этому готова, брелок был бы уже у него. Но она знала, что он поступит именно так, и успела отпрыгнуть в сторону.

– Еще раз так сделаешь – и нажму на кнопку, – предупредила она. – Мне терять нечего, понял? Мику я придушила, поэтому мне по-любому нужно выбираться отсюда. Ее, суку, мне не жалко ни капли, она это заслужила… – лицо Рокуновой исказилось от ненависти, – но твоим другом я тоже пожертвую.

– Что ты хочешь от меня? – Илюшин быстро просчитывал ситуацию. При любом раскладе получалось, что эта дрянь успеет нажать на кнопку, а он не успеет попасть вниз быстрее, чем за несколько минут. Если она догадалась заблокировать двери, ведущие в лабиринт, то и больше. Но даже если представить, что он откроет дверь сразу, как только подбежит, Сергей успеет свариться в семидесятиградусной воде. Название «кастрюлька» внезапно приобрело такой ужасающий смысл, что Макар содрогнулся.

– Выведи меня отсюда! – приказала Рокунова.

– Как ты себе это представляешь?! Снаружи охрана.

– Вот именно. Поэтому, если я поведу тебя под дулом пистолета как заложника, мне отсюда не выйти. А если ты поведешь меня, то нас пропустят. И пистолета не понадобится.

Илюшин вынужден был признать, что расчет Рокуновой прост и точен. Перигорский дал всему персоналу указания: помогать ему и Бабкину по мере возможностей. Наверняка такие же инструкции получила и охрана.

– Они свяжутся с боссом, когда мы будем выходить, и он запретит выпускать нас, – быстро сказал Макар.

– Тогда я нажму на кнопку, – пообещала Алька. – Мне все равно за Микаэллу срок светит… На твоего медведя мне плевать, а лысому козлу я подлянку устрою напоследок. Все, время вышло! Нажимаю?

Макар посмотрел ей в лицо. Рокунова была взвинчена до крайней степени: при всех стараниях казаться хладнокровной, она часто дышала, и на виске ее билась короткая синяя жилка. Исчезли привлекательность и кокетство, остались ярость и страх затравленной крысы, готовой кинуться даже на многократно превосходящего силой противника.

«Женщины непредсказуемы», – вспомнил Макар слова Перигорского, с каждой секундой убеждаясь в мысли, что Алла действительно нажмет на кнопку. Нажмет, не задумываясь о последствиях. «А если Серега рассердил ее во время разговора, то она сделает это с большой охотой».

– Пошли. – Илюшин, не раздумывая больше, двинулся к выходу.

– Возьми меня под руку и веди так, как будто хочешь со мной расправиться, – приказала Рокунова.

«Не так уж далеко от истины».

– Быстро, быстро!

Они бежали по коридорам, замедляя шаг, когда встречали людей. Но на них почти не обращали внимания. Расчет Рокуновой срабатывал: все видели, как ее ведет, ухватив за предплечье, человек Перигорского.

Завернув за угол, она на ходу, не останавливаясь, залезла в карман его джинсов и, вытащив портмоне, сунула себе в нагрудный карман рубашки:

– Фотографию любимой женщины верну при случае.

Поворот направо, еще один, вниз по лестнице, коридор, снова лестница – и все быстро, быстро, почти бегом! Макар пытался сориентироваться, но все мысли из головы начисто выбивала показанная фотография: Бабкин, без сознания лежащий на дне чаши. «Как же она его вырубила?!»

– Сейчас мы выйдем из здания, – предупредила Алька. – До ворот будет совсем недалеко. Не вздумай фокусничать, понял?

Перед дверью Макар на мгновение остановился, взглянул ей в глаза.

– Не трать слов, – посоветовала Рокунова. – Они тебе понадобятся, когда будешь объясняться с лысым.

Илюшину захотелось ударить ее – так, чтобы она потеряла сознание с одного удара, и брелок вывалился бы у нее из пальцев. Но он понимал, что Рокунова может успеть нажать на кнопку. К тому же уже в следующую секунду он осознал, что хотел ударить ее не для того, чтобы обезвредить, а потому, что сейчас она вызывала в нем холодную ярость, какой не вызывала до нее ни одна женщина. Перед ним была хитрая, расчетливая стерва, которая сперва обманула их обоих, притворившись невинной овцой, затем заманила Сергея в ловушку и оглушила, а теперь пользуется им, Макаром, как отмычкой для выхода из своей тюрьмы. И он сам выводит ее из «Артемиды»!

– Хватит рефлексировать, двигаемся! И запомни: теперь жизнь твоего друга зависит только от того, насколько ты будешь убедителен!

Она толкнула дверь, и они вышли из здания, стоявшего ближе прочих к воротам. В лицо Илюшину ударил ветер, показавшийся ему после теплых помещений клуба колючим, как зимний. Только теперь он сообразил, что Рокунова одета в одну рубашку и босоножки, и мельком подумал о том, что, наверное, снаружи ее ждет машина с сообщником.

– Соберись, – сквозь зубы приказала Алька. – Близко уже!

– Как зовут начальника охраны, знаешь?

– Вадим Лямин.

Охранник, стоявший в стеклянной будке возле ворот, увидел одного из сыщиков, приглашенных боссом. Он пригляделся, чтобы убедиться, что не перепутал, но к ним направлялся именно тот, про кого шеф ясно сказал: «Любые перемещения по территории разрешены». Удивительным было то, что парень практически волочил за собой одну из девчонок, работавших на дальней «сцене» – хорошенькую грудастую блондиночку, лицо которой сейчас было искажено от боли. Блондиночка была в туфлях и тонкой рубашке, похоже, накинутой на голое тело, а парень – в джинсах и майке, хотя вечер выдался вовсе даже не жаркий.

– Э-э, Вить, чего это с ними? – удивился второй охранник, проследив за направлением его взгляда и тоже заметив странную пару.

– Щас узнаем, – философски пожал плечами Витя.

Парень тем временем подошел вплотную к воротам и делал знаки, чтобы ему открыли. Виктор вышел из будки и направился к ним. Лицо у девицы, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, было заплаканное и покрасневшее, а от крепко держащего ее парня исходила такая ярость, что охраннику стало не по себе. «Измордовал совсем девчонку…»

– Ворота открывай, – холодно приказал Илюшин. – Я тебе сказал, хватит скулить! – обратился он к девушке и сильно тряхнул ее.

– Я не хочу туда! – простонала та.

– Раньше надо было думать, теперь поздно. Уже машина снаружи ждет. Да открывай быстрее, тормоз! – рявкнул он на Виктора. – Или мне Лямину позвонить, чтобы он лично сюда прибежал? Сколько я еще должен здесь яйца морозить?!