Полигон смерти - Андрей Жариков

…Прочитав мое объяснение, подполковник-особист сказал:

— Теперь убедился, в какой «рай» попал? Я хотел распрощаться, но подполковник остановил меня:

— Расскажу тебе одну историю. Дело пока не закончено, но… Только никому!

Исчез на полигоне старшина, ведающий учетом и хранением секретных бумаг в строительной части. Прошел год, и в степи нашли истлевший труп, рядом пистолет ТТ. В черепе дырка. Возможно, старшина ушел подальше от городка, незаметно миновав дозорных, и застрелился. Выстрел не был слышен. Секретные бумаги оказались на месте, в сейфе. Сверхсрочник, очевидно, на семейной почве, а быть может, в результате психического заболевания покончил с собой. Винить некого.

Но почему в его кабинете нашли кусочек засвеченной фотопленки, который зажимается в катушке? Мог, конечно, оторваться при неосторожной зарядке кассеты. Но почему он оказался в штабной комнате? Могла быть и случайность: уходя с работы, старшина решил зарядить фотоаппарат, и оторванный кончик выпал…

Однако сразу же возникает вопрос: почему он имел фотоаппарат? У нас на полигоне никому не разрешено держать фотоаппараты — все предупреждены.

Но и это не все. Пистолет ТТ после выстрела должен остаться со взведенным курком. А у найденного возле трупа пистолета курок был спущен, хотя патрон находился в патроннике. Кто-то после выстрела, придерживая, спустил курок, поставив его на предохранитель.

И еще одна деталь: у каждого самострелыцика, как правило, оружие отбрасывается в сторону. А здесь пистолет лежал рядом с правой рукой погибшего. Почему же с правой, если входное отверстие позади левого уха, а выходное почти над правым глазом? Зачем старшине понадобилось стреляться, заламывая свою руку назад? Загадка.

— Надо думать, старшину убили из его же пистолета. Фотодокументы забрали и скрылись. А где фотоаппарат?

— В том-то и фокус, что фотоаппарат найден дома… Особист погладил лысину и, вставая со стула, протянул мне руку.

— А ты говоришь, охота на гусей сорвана… — сказал он, причмокнув краем рта. — Когда я доведу дело со старшиной до ясности — скажу. Бывай здоров. Мне сегодня к бакенщику надо. К нему какой-то нищий заглядывает, просит, чтобы его перевез через Иртыш. Хочет походить по домам и на хлеб поспрошать…

Уходя, подумал: разоткровенничавшийся вдруг особист или действительно простоват, или опытный контрразведчик и продолжает изучать меня.

О странном случае со старшиной я слышал и от других. Но финал этой истории мне неизвестен. Загадка осталась загадкой даже для органов безопасности. Я же все чаще думал, почему так мало думают о безопасности здоровья полигонщиков.

Не знаю, кто был инициатором размещения военных строителей в палатках, раскинутых возле испытательных жилых зданий городского типа на Опытном поле. Все лето стройотряд располагался вблизи площадок, на которых уже взрывали бомбы. А в одном из испытательных домов занимали две комнаты начальник Опытного поля полковник Н.Н.Виноградов и его заместитель майор В.М.Кузнецов, которого все звали Маркелычем. Виноградов после дослужился до генеральского чина, уехал с полигона и вскоре умер. Скончался и Кузнецов после долгой болезни. Кто знает, быть может, причиной тому долгое безвыездное проживание на Опытном поле?

Вблизи испытательных площадок жили летом и ранней осенью танкисты, артиллеристы, авиаторы. Жили в палатках и землянках, работали весь день на солнцепеке и под навесом принимали пищу. В то время все они были здоровы. А потом ?..

Однажды я ночевал в том подопытном доме. Маркелыч до поздней ночи рассказывал о своей жизни, о «ложкарях» на Урале, пьяных драках с ложкарными ножами.

— Напрасно вы остаетесь ночевать здесь. Недруг с ножом виден, а тут не увернешься…

— А вы? — спросил я.

— Мне приказано, — ответил майор. — Я не добровольно.

Многие тогда не добровольно подставляли себя под невидимые «ножи» проникающую радиацию. Все лето мастера восстанавливали боевую технику, которая побывала под атомным взрывом. Ее дезактивировали, но радиоактивность металл сохранял долго. Зачем нужно было ремонтировать орудия, танки, самолеты, если всем известно, что вблизи от эпицентра взрыва техника будет разбита вдребезги? Разве имеет значение, работает у танка двигатель или не включается свет?

В первые дни моей службы на полигоне произошли два ЧП. В танковой группе от ожогов умер солдат. Выстирал в бензине гимнастерку и повесил сушить, закурил. Вспыхнул бинт на пальце. Солдат растерялся и, чтобы погасить пламя, сунул руку в ведро с… бензином! Пламя обожгло живот и ноги. А товарищи, вместо того чтобы набросить на пострадавшего что-нибудь из тряпья, повалили его и стали катать по сухой траве, пытаясь погасить огонь… Мастер получил сильнейшие ожоги. Еще днем я разговаривал с пострадавшим, он все беспокоился, не накажут ли его за случившееся. А ночью скончался в госпитале.

Другой случай. Группе солдат приказали отвинчивать на свалке разбитых самолетов и танков болты и гайки. Авось пригодятся в хозяйстве. Первогодок отвинчивал гайку с баллончика со сжатым воздухом. Произошел взрыв. Солдату оторвало челюсть.

Для меня ЧП был вызов в особый отдел.

— Не обращай внимания, — посоветовал вернувшийся с «Ша» Сердобов. — Меня он тоже приглашал. Не понравилось, что я инвалид, левая нога с раздробленной голенью, без костного мозга и со вставленным металлическим штырем, но почему-то не уволился и даже служу на полигоне. Мне было поставлено условие: или положи партбилет на стол, или отправляйся на атомный полигон…

В тот вечер Василий Николаевич рассказал мне, что на его площадках возводятся прочные железобетонные сооружения, применяемые в береговой службе флота. Он хочет предложить конструкцию, которая способна выдержать атомный взрыв.

Еще до войны Сердобов занимался береговыми фортификационными сооружениями, затем проводил исследования в НИИ. На полигоне ему представилась возможность проверить прочность своей конструкции и сделать замеры проникновения радиоактивных лучей сквозь бетон. Его исследовательская работа требовала специальных измерительных приборов, и он монтировал их вместе с мастерами, используя старую аппаратуру.

Не доверяя никому наблюдение за строительством объектов и монтажом измерительных приборов, Сердобов большую часть рабочей недели проводил на своих сооружениях. Не помиловало служебное рвение тяжело раненного на войне моряка. Уехав с полигона, он через год лишился почки, а затем болезнь окончательно доконала ученого.

В напряженной работе в поле прошло жаркое лето. Уже по-осеннему шумела листва тополей, и вода в Иртыше не манила купальщиков, когда мы засели за составление отчетов о проведенных испытаниях.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});