Концерт Патриции Каас. 5. Жизнь продолжается. Недалеко от Москвы, продолжение - Марк Михайлович Вевиоровский

более короткая, вела в застекленный куб столовой.

А за столовой просматривался лес.

Внутри буквы «П» размещалось небольшое квадратное здание конференц-зала, тоже соединенное остекленным переходом с главным корпусом, а на крыше конференц-зала был устроен открытый бассейн. Когда-то этот бассейн использовали как емкость для воды, охлаждающей мощные компьютеры, но потом системы охлаждения стали другими, а бассейн остался.

В главном корпусе было много причуд, которые можно было отнести к фантазиям Свиридова, но к этим особенностям давно привыкли …

Например, шесть больших пассажирских лифтов – два из главного холла от парадного входа, два огромных грузовых в «ножках» буквы «П», свободно поднимающих фургон с грузом, и еще четыре небольших лифтов, на четверых человек. Два небольших лифта обслуживали книгохранилище библиотеки, размещенное в подземном этаже, один обслуживал дирекцию и еще один первый отдел. Около больших пассажирских лифтов находились лестницы – не аварийные, скромные, а широкие, светлые и удобные.

Количество подземных этажей главного корпуса мало кто знал, но там размещались экспериментальные установки с излучателями, надежно изолированные бетоном и землей от окружающей среды, многие вспомогательные установки и глубокий ввод железнодорожной ветки. По этой колее, ведущей на территорию машиностроительного завода, возили сырье, материалы, приборы и готовую продукцию, наработанную на экспериментальных установках.

Установки размещались под одним боковым крылом главного корпуса, а под другим крылом на этом этаже размещались некоторые кабинеты и помещения для камеральных работ. Здесь был кабинеты Виктора Скворцова и Виолетты Ерлыкиной, сидели сменные операторы и находились вторичные приборы с установок (но не все – полностью все данные уходили в лабораторный комплекс на втором и третьем этажах корпуса).

СТРОИТЕЛЬСТВО

Здание строили в очень сложных условиях и в очень сжатые сроки, и строили на месте неудачно заложенного совершенно другого корпуса.

Тогда Свиридов принял руководство стройкой после неудачного предшественника.

Ему удалось придумать совершенно уникальный подход к организации работ.

Выполнение всего комплекса строительных, монтажных и организационных работ в виде ограниченных военных учений с особыми полномочиями командующего этими учениями давало Свиридову возможности привлечения любых специалистов и исключения из обязательного перечня тех внешних ограничений и согласований, которые он считал лишними.

Это было важным преимуществом, позволяющим кардинально сокращать сроки выполнения работы, но это и накладывало чрезвычайно высокую ответственность за результаты.

Фундамент, уже частично возведенный и не учитывающий назначения и специфики создаваемой организации, взрывали направленными взрывами. Вверх летели фонтаны земли и бетона – таким образом не только освобождали место для нового фундамента, но и делали это новое место много обширнее и интереснее. И глубже …

Теперь мало кто помнил – пожалуй, кроме главного архитектора города – как происходило проектирование главного корпуса.

Мало того, что все это происходило вопреки всем существующим нормам по последовательности стадий проектирования и правилам их выполнения. Но вдобавок Свиридов организовал работу так, что проект пятиэтажного корпуса был выполнен за шесть дней. Над каждым этажом работала своя бригада проектировщиков, и каждая рабочая смена начиналась с эскизной проработки плана этажа рукой Свиридова. Потом бригада обсуждала и выполняла детальную проработку, и к концу недели для каждого этажа был готов полный комплект технической документации.

И все это происходило в просторных армейских палатках, на широченных столах из древесных плит. Вряд ли кто-нибудь поверит в это, глядя на просторные коридоры, систему лифтов, вентиляции и различных коммуникаций, своеобразную планировку производственных помещений и свободно разъезжающие по коридорам лабораторной части корпуса электрокары. Но все это сперва было нарисовано от руки самим Свиридовым, а уже затем приобретало вид законченного чертежа.

То, что было вырыто и забетонировано под корпусом, тоже было нарисовано от руки самим Свиридовым, и как это ни странно, за все эти годы еще ни разу не показалось необоснованным. Откуда он знал, что и как надо делать?

На этот вопрос ответа не было, но самое главное, этот вопрос никогда и ни у кого не возникал.

Так и с конференц-залом. Когда его проектировали, то возникали вопросы только «как это сделать», но не «зачем» и не «почему так».

Помещение конференц-зала было небольшим и уютным. Зал вмещал всего сто мест, вокруг зала располагались коридоры – как в хорошем театральном здании, и отдельные маленькие и большие комнаты. Здание конференц-зала не имело окон, зато было снабжено мощной системой экранирования, обеспечивающей полную недоступность внутренних помещений для электромагнитных волн и любого сканирования. Экранировка была такая, что человек, попадающий впервые внутрь, чувствовал удивительную тишину и спокойствие.

Со временем в подземных помещениях появились установки, сырье для которых и готовую продукцию транспортировали по длинному тоннелю, выходившему на поверхность далеко за корпусом электронщиков, а этот корпус располагался позади главного здания и почти сразу стал называться корпусом Авдоконихина.

Там, еще дальше, железнодорожная колея уходила через систему ворот к механическому заводу Дементьева. По этой ветке раз в неделю мотовоз тянул вагон с заготовками для дальнейшей работы завода, по этой ветке тот же мотовоз привозил вагоны с сырьем и оборудованием.

МАЛЫЙ СОВНАРКОМ

Название «малый совнарком» принадлежало Баранову, который так назвал узкую группу единомышленников, вместе со Свиридовым создававших институт с его тематикой, лабораториями и оборудованием. Тогда в эту группу входили – кроме самого Свиридова – все имеющиеся на тот момент телепаты, а он сам телепатом еще не был и даже не особенно догадывался об особых способностях своих коллег.

И ни разу за все годы они не дали почувствовать Свиридову, что он чем-то отличаются от них – до тех пор, когда он сам вдруг почувствовал способность общаться с ними мысленно.

А теперь он созвал «малый совнарком» и добавил в его состав Скворцова, Ерлыкину и Свиридову.

– Все, кого Толя хотел видеть, собрались – Полина Ерлыкина по привычке заняла место секретаря. – Витя, садись сюда.

И тут же вошел Свиридов и Тоня.

– Здравствуйте, друзья. Все собрались и представлять никого не надо. Все друг друга знают, все знают, кто чего стоит. У нас появились еще три человека, не владеющие мысленной речью – это Антонина Свиридова, Виолетта Ерлыкина и Виктор Скворцов. Их представлять не надо, а вот учитывать особенности их и нашего мышления – надо. Поэтому наши мысленные разговоры надо будет озвучивать для них достаточно полно…

– После знаменитого техсовета у нас с вами были еще разговоры, поэтому если и возвращаться к каким-то моментам, то … Это – не главное.

– А главное … Виктор Скворцов, пожалуй, наиболее полно знакомился с материалами прежних работ, и кое-что там нарыл. Поэтому его свидетельства будут очень ценны – для него все это было внове, а это воспринимается более ярко.