Карьера мятежника - Дмитрий Львович Казаков

паузы. — Ждите нас у своей машины.

Пять минут мне понадобилось на то, чтобы принять решение — мы с Максом, Зарой и Нарой едем «в гости», Дю-Жхе и еще пятеро лучших бойцов скрытно следуют за нами, чтобы посмотреть, что произойдет, ну а Ррагат остается командовать остальными и следить, чтобы никто, кроме Веррада, не касался портала.

«Древние врата», хм.

— А разве не все твои воины пойдут с тобой, о великий? — разочарованно спросил жрец, когда мы подошли.

— Нет, они останутся тут, — ответил я. — Ну что, поехали?

«Дрезина» оказалась достаточно вместительной, чтобы никому не пришлось идти пешком. Вскоре мы покатили прочь, качаясь и пыхтя, достаточно неспешно, чтобы Дю-Жхе со своими от нас не сильно отстал.

Да и везли нас недалеко, селение обнаружилось прямо на опушке леса, который мы видели от утесов. А не обнаружили мы его потому, что оно спряталось в огромной котловине — маленькие конусовидные дома, стоящие кругами, и в центре самый большой конус, видимо храм, все построено из бежевого кирпича.

Ни женщин, ни детей я не видел, нас встречали исключительно мужчины, напряженные, сосредоточенные. Они падали на колени и кланялись мне, точно живому богу, и это заставляло меня дергаться от неловкости.

— Священная трапеза уже готова! — сообщил жрец, когда наш экипаж остановился у храма-конуса. — Совершим же омовение мира и вкусим яства лучшие для гостей дражайших!

Я нырнул в треугольник входа, и нос мой пощекотал аромат тушеного мяса.

Встретивший нас здоровенный мужик полил нам на руки из серебряного чайника, а затем выдал каждому по полотенцу, столь же белому, как балахон нашего хозяина.

— Спасибо, — пробормотал я.

Узкий проход, и круглый зал, у стен во тьме таятся статуи, высокие и уродливые, больше не разглядеть. А в центре низкий стол из голого дерева, на нем горящие свечи и очень много подносов и мисок — блестят жирные ломти жареного мяса, бока нарезанных кусочками фруктов, алая жидкость в графине кажется кровью.

— Отведай всего, о Надзирающий, — жрец махал руками и улыбался, точно метрдотель в ресторане.

— Ух ты, клево, вапще… — забормотал Макс. — Настоящий банкет! А где музыка?

Я опустился на низкую скамью, рядом со мной села Нара, мой земляк поместился напротив и тут же зачавкал, набив рот. От дразнящих запахов у меня буквально помутилось перед глазами, я протянул руку к ближайшему блюду, где лежали тонкие белые трубочки, полные то ли икры, то ли алых зерен.

Уловил движение за спиной у Макса.

Из мрака между статуями выдвинулся мужик с ружьем, и ствол его уперся в голову моего земляка. Я дернулся, потянулся к автомату, который прислонил к лавке, но ощутил холодное металлическое прикосновение к собственному затылку.

— Прости, о славный Надзирающий, но отпустить я тебя не могу, — проговорил жрец. — Вы останетесь с нами.

* * *

Ладно хоть они дали нам поесть, хотя я жевал через силу, без аппетита.

В голове метались тревожные мысли — почему гирваны, такие доселе дружелюбные, вдруг взяли меня в плен? Смог ли Дю-Жхе со своей командой пробраться в селение, чтобы выручить нас, если что?

В любом случае он пока не знает, что с нами произошло.

И когда жрец объявил, что «благостная трапеза окончена», я проговорил, мрачно глядя на него:

— Зачем я вам? Товарищей моих выпустите. И плечо мне надо перевязать.

— Увы, соратники твои, о Надзирающий, будут вынуждены отправиться вместе с тобой, — сокрушенно заявил гирван. — А что до раны твоей телесной, то мы посмотрим ее, конечно. Лекарь же наш к твоим услугам.

Его сородич без единого слова изучил мое плечо, мрачно хмыкнул и сменил повязку. Наложил вроде бы туго, но так, что она не мешала двигаться, и вроде бы даже уменьшала боль.

И после этого нас повели прочь из святилища.

Снаружи оказалось уже темно, на освященной площади перед храмом нас ждала та же «дрезина».

— Куда они нас, ха-ха? — спросил Макс. — И автоматы присвоили, уроды.

И точно, здоровяки-конвойные щеголяли нашим оружием.

— В какой-нибудь главный храм, — ответил я. — Дело такое.

Затарахтел мотор, и наш экипаж, покачиваясь, покатил между домов, и вскоре мы уже взбирались по склону котловины, внутри которой пряталось селение. Исчезли из виду за гребнем его огни, над головой оказалось то же звездное небо, что и вчера — то ли у этой планеты не имелось спутников, то ли мы попали сюда на новолуние.

Насколько я сориентировался, мы отправились дальше на север, прочь от берега моря. Лес надвинулся, в свете фар мелькнули толстые стволы, уходящие вверх, растопыренные ветки.

И тут же началась стрельба.

Едва прозвучал первый выстрел, как я качнулся вбок, здоровым плечом впечатав в борт одного из конвоиров. От неожиданности он пискнул, вторым, судя по удивленному возгласу, занялся сидевший рядом со мной Макс.

— Жреца не трогать! — завопил я.

Все оказалось кончено в две минуты.

Из четверых конвоиров выжили трое, самый быстрый или наименее сообразительный успел даже пальнуть, после чего красотка Зара сломала ему шею.

— Нечестивцы! Нечестивцы! — пыхтел жрец, которого Нара совсем не нежно придавила к земле. — Кто смеет идти против Колеса Воплощений, того ждет гибель мучительная! Неистово-наказующая!

— Кто тут такой болтливый? — донесся из темноты голос Дю-Жхе, и ферини объявился рядом с машиной. — Да, колеса мы пробили, так что придется тащиться пешком. Что делать.

— Да один служитель культа, — буркнул я, выдергивая из чужой руки собственный автомат — настолько привык к его уверенной тяжести, что без оружия ощущаю себя практически голым. — Берем его с собой, чтоб я сдох… Будет заложником. Ну и расскажет. Зачем я им понадобился.

— Нечестивцы! Покарают вас Надзирающие! — продолжал бормотать жрец, пока мы вязали руки ему, а также руки и ноги его помощничкам.

Бросим их в придорожных кустах, днем их кто-нибудь найдет и освободит.

— Я сам Надзирающий, если ты забыл! — рявкнул я, когда гирванский скулеж мне надоел. — И вот я-то покараю в первую очередь тебя! Только выберу сначала — как! Понял? Святой отец, твою мать!

Последнюю фразу я произнес по-русски, а не на общем имперском, так что жрец ее не понял, но интонацию уловил. Он отшатнулся от меня и задрожал так, что его роскошное одеяние заколыхалось, как занавеска на ветру.

— А теперь побежали, — велел я. — А ты — отвечай на вопросы! Иначе больно будет!

Бить связанного — поганое дело, но этот гад заманил нас в ловушку, притворился гостеприимным и добрым, ну пусть теперь и отвечает за свою подлость.

— Ай! — воскликнул жрец, когда я легонько двинул его по уху. — Я буду говорить!